Ольга Связина - Сказка где-то рядом
Одежда не имела карманов, поэтому разнообразные мелочи, которые могут пригодиться, но будут мешаться, если постоянно носить их в руках - к примеру, деньги, - складывались в пестро расшитые мешочки с длинными завязками, просовывающимися под пояс. Чтобы они не выскальзывали, на конце каждой тесемки или ремешка крепилась крупная бусина, вырезанная из дерева или камня фигурка, и тому подобные амулетики вроде нэцкэ.
Все эти подробности Наташа успела рассмотреть, пока они с Вольфом шли, протискиваясь сквозь оживленную базарную толпу. Но неожиданно ее спутник свернул в сторону, в узкий, почти незаметный переулок, где почти совсем не было людей, и идти сразу стало легче. Теперь Наташиным вниманием овладели возвышающиеся впереди дома - невысокие, с крохотными окошечками, кое-где застекленными, но в большинстве случаев попросту забранными ячеистыми, напоминающими жалюзи ставнями. Над головами прохожих на туго натянутых веревках полоскалось мокрое белье, вывешенное хозяйками для просушки. Кое-где доски, перекинутые через улицу между окон двух домов на противоположных ее сторонах, образовывали что-то вроде балкончиков, где стояли большие горшки с цветами и овощной зеленью, а так же нагромождался разнообразный хлам, всегда скапливающийся в доме, выбросить который у рачительного хозяина не поднимается рука.
Сооружения эти выглядели настолько ненадежно, что Наташа невольно на ходу втягивала голову в плечи, ожидая, что сверху вот-вот упадет плохо закрепленный горшок или обломок старого стула. Да и получить по лицу мокрой, сравнительно чистой тряпкой, сорвавшейся с веревки и отправившейся в свободный полет, тоже удовольствие ниже среднего. А вот ее провожатый шагал уверенно, не обращая внимания на окружающий пейзаж, ловко перепрыгивая через журчащие ручейки нечистот, текущие прямо по мостовой.
В своем человеческом обличии оборотень ничем, кроме голоса, не напоминал девочке вчерашнего волка, который вез ее на спине через лес. Здоровенный поджарый зверь при свете дня стал среднего роста полноватым мужичком, в черной шевелюре которого на самом затылке сквозь неплотный строй волос уже просвечивала розовая кожа головы, обозначая место будущей залысины. Наташа решила пока не задаваться вопросом, зачем ночной знакомец выкупил ее у гостеприимных стражников, и даже позаботился об одежде, чтобы она не слишком выделялась на фоне местного населения - рано или поздно это выяснится само собой, а все, что бы она сейчас не придумала, все равно окажется неверным.
Вольф все шагал и шагал вперед, таща ее за собой, точно на буксире. Улочка поворачивала и разветвлялась, к ней примыкали переулки, совсем уж узенькие, в которых с трудом могли разойтись два человека, а он уверенно шел вперед по этому лабиринту, очевидно, хорошо зная дорогу.
Внезапно впереди показалась низкорослая понурая лошадка, впряженная в телегу, полностью перегораживающую дорогу. Возница невозмутимо продолжал беседовать с выглядывающей из окна второго этажа красоткой, пока Наташа с Вольфом протискивались мимо допотопного средства передвижения и грузоперевозок, совершенно вжавшись в стену дома. Поравнявшись с лошадью, Наташа на всякий случай крепко зажмурилась - а ну, как той придет в голову укусить ее или лягнуть? - но все обошлось благополучно.
Встреча с четвероногим подкованным другом человека оказалась предвестием завершения их многотрудного пути. Через пару десятков метров улочка неожиданно выскочила - иначе и не скажешь, - на небольшую, но светлую и на удивление чистую площадь, украшенную посередине затейливым сооружением, в котором Наташа по недолгом, но напряженном размышлении признала фонтан без воды. Мощеная крупными плоскими, как плиты, камнями, площадь была окружена аккуратными двух-трех этажными особнячками, среди которых выделялся один, просто огромный, аж четырехэтажный, возвышающийся в своем окружении, точно конный рыцарь посреди пешего войска - или, если принять во внимание количество украшающих его фасад декоративных элементов, как свадебный торт среди скромных пирожных.
Кроме каменного кружева, каждый домик был непременно украшен гербом, неоднократно повторяющимся в узоре, из чего можно было заключить, что его обладатель принадлежит к высшему обществу. Лишь один дом был лишен этого элемента украшения - к нему-то и направился Вольф со своей спутницей. Минуя парадное крыльцо, он прямиком устремился к боковой маленькой дверце, поднялся по нескольким каменным ступеням и решительно постучал.
- Ох, кого это там еще несет, - послышалось из-за двери недовольное бормотание, сопровождаемое шаркающими шагами и бряцанием тяжелого засова. - Нету на тебе креста, де-Вольф, - воскликнула появившаяся на пороге сгорбленная старуха, - что в собственный дом ты вползаешь с черного хода, как вор!
- Молчи, Варвара, - отмахнулся хозяин дома. - Я умер бы от старости, пока ты дотащишся до парадного! Доставай, что там у тебя осталось с завтрака, да накорми девочку!
С этими словами он втолкнул Наташу в следующее за небольшой прихожей помещение, оказавшееся уютной просторной кухней, а сам, открыв еще одну дверь, скрылся в глубине дома.
Оставшись наедине со старушкой, Наташа невольно сжалась под ее пристальным изучающим взглядом.
- Девочка, м-да, - задумчиво пожевав губами, наконец изрекла та. - Где же Вольф тебя подобрал?
- В лесу, - робко чирикнула Наташа, не предвидя особо бурной реакции на свои слова.
Услышав же ее бесхитростный ответ, старушка испуганно отшатнулась, всплеснула руками и принялась размахивать ими над головой, изображая пальцами какие-то загадочные знаки и приговаривая: 'Свят, свят, свят!' Совершив над девочкой свой странный ритуал и видя, что та не собирается проваливаться сквозь землю или исчезать в клубах огня и дыма, она слегка успокоилась. Жестом велев ей занять место за широким столом, бабка Варвара принялась неожиданно быстро и ловко выставлять тарелки с разнообразной снедью.
Втянув носом ароматы, поднимающиеся от аппетитного содержимого тарелок, Наташа почувствовала, как с новой силой просыпается зверский голод, немного задавленный дареным бутербродом. Подперев ладонью морщинистую щеку, кухонная влдычица с умилением следила за тем, как жадно она поглощает угощение.
- Ешь, ешь, сиротка, - велела она, когда Наташа, оглядываясь на нее, вспомнила о правилах поведения за столом, тщетно внушаемых ей собственной бабушкой, начала зачерпывать ложкой куски поменьше. - Как же тебя зовут, деточка?
- Наташа, - прожевав, ответила та. - Наталья.
- Природная, значит, - перевела старушка. - Тогда, действительно, откуда же тебе и взяться, как не из лесу!
