Грэм Макнилл - Зубы Урсуна
В углу появился еще один грызун, он обедал телами своих собратьев. Режек прав: треклятые крысы вымахали как никогда.
Выбросив из головы мысли о паразитах, Чекатило заявил:
– Очень скоро города не будет вовсе, я в этом уверен и не желаю закончить свои дни насаженным на меч курганца. Кроме того, Кислев наскучил мне. Я чувствую необходимость сменить декорации.
– Ты имеешь в виду что-то конкретное?
– Я думаю, Мариенбург будет идеальным местом для человека с моими талантами.
– Долгое путешествие, – заметил Режек. – Долгое и опасное. Человеку, отправляющемуся в путь с такими, как у тебя, богатствами, трудно добраться до места назначения в целости и сохранности без защиты.
– Да, – согласился Чекатило, – понадобится сотня солдат, а то и больше.
– Да, но где их взять? Вряд ли царица предоставит в твое распоряжение отряд коссар или ее драгоценный Легион Грифона.
– Думаю, я могу попросить о помощи посла фон Велтена.
Режек рассмеялся:
– Полагаешь, он тебе поможет? Он ненавидит тебя.
Чекатило улыбнулся, но в улыбке его не было тепла:
– Если будет знать, что он от этого только выиграет, то поможет. Благодаря Павлу Коровицу посол у меня в долгу, а я не из тех, кто прощает такие долги.
Глава 2
Несмотря, на обжигающий утренний мороз и окостеневшие после двух недель в седле и ночевок на голой земле мускулы, дух Каспара парил высоко, когда он скакал по запруженным народом улицам города. Прошлой ночью он долго наслаждался горячей ванной, смывая глубоко въевшуюся грязь приключений в кислевской глуши, а потом рухнул в кровать и уснул еще до того, как голова коснулась подушки.
Проснувшись посвежевшим, он оделся и послал к Анастасии гонца с сообщением, что он навестит ее за завтраком. Он с радостью предвкушал их скорую встречу: не только потому, что уже много лет не делил постель с привлекательной женщиной, но еще и оттого, что она стала бальзамом для его души. Ему нравилась ее шаловливость и обворожительность непредсказуемости; Каспару приходилось все время гадать о ее истинных мыслях. Эта женщина была для него и знакомой, и загадочной разом.
Поверх длинного черного камзола с серебряной вышивкой на широких лацканах и простой хлопковой рубахи посол надел выстиранный и высушенный меховой плащ. На голову Каспар водрузил треуголку с серебряным орлом, старомодную, но привычную и удобную. Рядом с ним скакали четверо Рыцарей Пантеры, расчищая послу дорогу широкими грудями своих жеребцов.
По городу уже разнеслась новость о том, что Каспар способствовал поимке Мясника, и на его пути куда чаще, чем раньше, снимали шапки, обнажая чубы.
В северо-восточной, богатой части города улицы стали шире, хотя даже сюда проникло опустошение войны. Семьи и группки кислевских крестьян жались к стенам, соорудив из своего скудного скарба жалкие щиты от ледяного ветра, мечущегося по городу. Он проскакал мимо замерзших и голодных беженцев, направляясь к Магнусштрассе, к дому Анастасии, и, свернув на широкий мощеный бульвар, обнаружил, что и он точно так же населен.
Тополя напротив дома Анастасии исчезли, от них остались лишь пеньки, а когда Каспар въехал в открытые ворота ее дома, то увидел несколько сотен людей, стоящих здесь лагерем. Дом Анастасии был построен со вкусом, из темно-красного камня, он располагался в дальнем конце аллеи, окаймленной вечнозелеными кустами, – впрочем, Каспар заметил, что многие растения болезненно пожелтели. Возможно, холода оказались слишком свирепыми даже для этих обычно стойких кустарников, хотя низкая температура, кажется, совершенно не беспокоила крыс, снующих в чахлой траве.
Не узнать хозяйку, Анастасию Вилкову, облаченную в длинный белый плащ, отороченный мехом снежного леопарда, с ее ниспадающими на плечи черными как смоль волосами, было невозможно. Она раздавала наиболее нуждающимся одеяла.
Женщина оглянулась на стук лошадиных копыт, и Каспар заметил, как ее лицо дрогнуло, прежде чем расплыться в радостной улыбке.
– Каспар, ты вернулся!
– Да, – кивнул посол. – Я же обещал, что вернусь целый и невредимый, разве не так?
– Ты сдержал обещание, – согласилась Анастасия.
Он перебросил ногу через седло и спрыгнул с коня со словами:
– Две недели в заснеженной степи – более чем достаточно для любого.
Анастасия, все еще держа охапку одеял, потянулась, чтобы поцеловать его, а грум в зеленой ливрее принял у посла поводья Магнуса.
Мужчина страстно ответил на поцелуй, вновь наслаждаясь мягкостью ее губ. Через мгновение женщина отстранилась. В глазах ее плясали озорные искры:
– Ты скучал по мне, а? – рассмеялась она, поворачиваясь и протягивая последние одеяла людям, обосновавшимся на ее дворе.
– Ты даже не поверишь, как сильно,– кивнул Каспар, следуя за Анастасией к ее дому. – Многовато же у тебя гостей.
– Ну, места у меня во дворе довольно, вот я и решила, что имеет смысл позволить этим несчастным воспользоваться им.
– Ты всегда пытаешься помочь другим, – восхитился Каспар.
– Когда и чем могу.
– Как жаль, что такие, как ты, редко встречаются!
– Помнится, я когда-то говорила нечто подобное о тебе.
Каспар рассмеялся:
– Да, я помню, в тот первый раз, когда я заглянул сюда. Возможно, мы оба одной породы?
Анастасия кивнула, ее нефритовые глаза полыхнули тайным весельем.
– Думаю, ты прав, Каспар, но даже не догадываешься, насколько.
Они подошли к черной крашеной двери дома Анастасии, и женщина толкнула ее:
– Заходи, на улице холодно, а я хочу услышать все о твоих приключениях на севере. Трудно там было? Ой, как глупо, ну конечно трудно. Поймать и убить чудовище вроде Кажетана – дело нелегкое.
Каспар качнул головой:
– Да, поход был не из легких, но я не убивал его.
– Ну конечно нет, полагаю, это сделал один из твоих храбрых рыцарей.
– Нет, я хочу сказать, что Саша не мертв, мы взяли его живым.
– Что? – Рот Анастасии приоткрылся, а кожа стала бледнее зимнего неба. – Саша Кажетан все еще жив?
– Да.– Холодный тон Анастасии удивил Каспара.– Он в темнице под посольством, и, как только мы позавтракаем, я отвезу его к чекистам Пашенко.
– Ты не убил его? Каспар, ты же обещал! Ты обещал обезопасить меня!
– Я знаю, и от слова своего не отрекаюсь, – сказал Каспар, сконфуженный ее бурной реакцией. – Сейчас Саша Кажетан лишь пустая оболочка того человека, каким он был когда-то, Ана, он больше никому не причинит вреда. Я обещал всегда защищать тебя, так и будет.
