Оксана Демченко - Семь легенд мира
Тоэль вздохнул и взялся за вовсе уж непривычное: стал оправдываться и успокаивать себя и лекарку.
– Я могу летать на кораблях. Малые и теперь на службе у моих родичей. Но в этом нет больше радости, как нет смысла в моей взрослой жизни. Не ведаю, что я искал внизу и почему теперь говорю о себе. И я рад, что не ошибся в вас – вы мне верите.
– Полагаю, ты изучил все глупости людей по теме смысла жизни, – кивнул Амир. – То, что зовется «философия». И загружает мыслями мозг, не давая, опять же, ни ответа, ни радости.
– Именно. Я не столько хочу понять смысл, сколько найти его в себе. Внутри, дающий силу и стремление развиваться. И направление, само собой. К тому же вы проживаете одну короткую жизнь и совсем иначе. Вы можете найти себя в детях, в продолжении рода, в обретении славы, богатства, власти. Мне это не подходит. Я попробовал деньги – и нашел это скучным. Власть мне стала противна еще в горах, это самое окончательное одиночество из всех возможных. Слава? В какой-то мере до сих пор не избавлен от нее. Каюсь, не научился ценить жизнь людей в должной, как у вас считается, мере. Зато я умею убивать. Это удручающе легко, я слишком быстр, силен и опытен. Я – Кэбир, Ладимэ, Карадос, демон Ригг и так далее. Тот еще набор – то Черный меч, то Черный человек, то Демон полуночи… Можно подумать, я выкосил целые города.
– Неправда! – возмутилась Мира.
– О, я так не думаю, – согласился с ней Амир. – Я видел, как бежали от тебя. Но, не стоит скромничать, ты мог бы выкосить целые города. Слава Богам, ты сменил имя и не стремишься к этому.
– Тоэль – мое настоящее имя на сегодня. Имена айри (таково название рода бескрылых драконов) меняются и растут вместе с нами. Я был Ай, когда спустился – любопытный юнец, желающий знать все. Потом я стал Аэр, – создатель нового знания о мире. Затем – Аэрто, воплотивший знание в новое мастерство, возродивший для нас полет. Потом я ушел из рода и был никем. Осознав, что ищу чего-то иного, я уже Тоэль – ищущий новое место в мире.
– А твои мечи?
– Я высоко оценил мастерство воина и неплохо овладел боем. Меч – душа воина. Так говорил мой лучший учитель. Еще он говорил, что я не стою звания воина, поскольку моя душа пока не наполнена, а сталь в руке безразлична к делу. Я решил поработать с оружием. Сплавы – моя слабость еще в мире айри, и я в них неплохо разбираюсь. Для существа с пустой душой, само собой. Может, здесь мне и надо искать себя?
– Странные слова, – задумчиво вздохнула Мира. – Ты просто очень несчастный и совсем один. Тебе, наверное, не везет. На встречи, на людей, на обстоятельства. Вот я – другое дело, я очень счастливая.
– Ты? – Тоэль удивленно окинул взглядом кривоватую нескладную фигурку слепой.
– Да. Я могла вообще не родиться, но я родилась и выжила. Меня приняли в том постоялом дворе, кормили и не обижали. Мне повезло встретить Амира, и я живу в караване совершенно на равных со всеми. Ты подоспел, когда у нас не было уже шанса выжить. Никто из людей дабби не погиб сегодня. Раны есть, и тяжелые, три коня умерли сразу, семерых пришлось добить. Еще потеряны пять верблюдов. Но мы уцелели. Я ужас какая везучая.
– Точно, – сердито кивнул Амир. – Когда передовых верблюдов и коней охраны расстреляли, сея панику, эта ящерица выскользнула невесть откуда и принялась успокаивать уцелевших. Ее слушаются все животные, даже полумертвые от боли и страха. Только поэтому нас не смяли в первые мгновения. Под копытами выжила и мне удачно под руку попалась. Везучая!
– Может, и так. Я не пробовал смотреть с этой стороны, – виновато вздохнул гость. – И что ты думаешь про меня еще, ящерица?
– Я ничего не понимаю в оружии. Но если ты хочешь его изучать, иди к Старому медведю. Он мне подарил нож. И у этого ножа есть душа, я знаю. Возьми, глянь.
Она доверчиво протянула ему свое сокровище. Как другу – рукоятью вперед. Тоэль принял нож в раскрытые ладони и долго рассматривал сизое лезвие в сложном плетении узора, трогал кончиками пальцев. Щелкнул по кромке ногтем и, нагнув голову, щурясь, вслушивался в звон на грани восприятия. Кивнул, бережно вернул нож владелице.
– Да, я так не умею. И я ему не слишком по нраву. Нож создан для лечения. А у меня рука воина. Выходит, не надо мне идти через пустыню на восток. Актам будет доволен, он куда больше любит степь.
– Ты можешь с нами пойти пока, мы на запад двигаемся, – обрадовалась Мира. – Недолго. Я хочу послушать про горы и полет. Ты даже должен!
– Арагни все упрямы и своевольны. Даже маленькие, – рассмеялся Амир. – В их укладе женщина практически равна в праве мужчине. По ту сторону пустыни моим людям из охраны приходится сопровождать Миру в городах. Она порой такое говорит – местные за ножи хватаются.
– Настоящая дочь арагов, – развеселился и Тоэль. – Мой конь куда быстрее каравана в движении. Но я останусь на пару дней, раз задолжал Миратэйе. Я ведь так и не выбрал имя для сына Актама. Нельзя оставлять его безымянным! Иди и отдыхай, упрямая. Завтра я буду целый день говорить все, что ты пожелаешь узнать, пока язык не отсохнет.
– Я услышала тебя, – довольно кивнула Мира и поднялась. – Уж не отвертишься, так и знай. Добрых снов и спокойной ночи, тебе, дабби, и тебе, гость.
Она ушла.
Амир усмехнулся, провожая девочку взглядом. Потянулся к кувшину с вином, налил гостю и себе. Попробовал, остался доволен. Щелкнул пальцами и кивнул повару, по-прежнему возникающему у полога по первому звуку, мгновенно. Какой же ужин без хорошего чая? У него есть красный и черный, зеленый и золотой, серебряный из высокогорья – только выбирай. И со степными травами есть, конечно.
– Я слышал, живут в мире людей лекари, которым нет равных, – нахмурился Тоэль. – У них дар помогать другим.
– Да. Ты о видьях, именуемых также снавями и Говорящими с миром. О тех, кого зовут при тяжелой засухе или моровом поветрии. Я искал их помощи для Миры. Давно, еще в степи на севере, когда лишь принял ее в караван. Близ перевала Семи ветров жила одна. Старая, ворчливая и очень талантливая. Я показывал ей девочку.
– И что? Говорят, они поднимают безнадежных.
– Ничего. Если бы девочка была раньше зрячей и утратила эту способность потом, все бы оказалось поправимо. Но она не знает иного мира, кроме такого, без способности видеть. Она не страдает по неутраченному и не стремится его обрести. Так мне было сказано. Я спорил, нас выгнали. Старая карга! Сказала еще, что у самой Миры возможен при взрослении дар снави, оттого к ней люди и тянутся, тепло сознавая. Но слепые его не могут получить, для них обычно дорога в междумирье закрыта.
– Может, она выжила из ума? – С сомнением предположил Тоэль.
