Дмитрий Петров - Силь
— Потому что я не волшебник, — спокойно ответил Старший Шаман.
— А кто же ты?
— Я — шаман, — спокойно и рассудительно проговорил Старший Шаман. — Между шаманом и волшебником очень большая разница, и состоит она…
— Состоит она в том, — начал тараторить Младший Шаман, как отличник на экзамене. Впрочем, именно так он и понял фразу Старшего Шамана — как тест лично для него. — Разница состоит в том, что волшебство возникает за счёт внутренних сил волшебника, а шаманство берёт свою энергию из окружающей среды, но извлечение его — это целый ритуал. Чтобы активировать самое простое заклинание шаманства, требуется время, иногда довольно продолжительное. И малейшая ошибка в жесте — может привести к непредсказуемым последствиям, от смешных до весьма печальных. Поэтому шаманство действует несколько медленнее, хотя после его использования шаманы, в отличие от волшебников, не теряют силы. Зато шаманы не могут долго колдовать в одном и том же месте. Кроме того, шаманство позволяет вложить заклинание в некий предмет, для этого сродственный, например, посох… — сопроводил кивком головы на посох Старшего Шамана разошедшийся оратор.
— Достаточно, мы поняли, — еле сдерживая смех, сказал Старший Шаман. — Спасибо, что просветил.
— Я правильно ответил? — Младший Шаман приплясывал от нетерпения.
— Да, правильно, хотя кое-что ты забыл сказать. Опытные Шаманы — а я надеюсь, ты таким станешь, могут вкладывать в своё тело некий магический резерв, и в бою мгновенно использовать его…
Вдруг у Младшего Шамана округлились глаза, и он нервно закричал, перебивая учителя на полуслове:
— Волшебство! Опять…
Эльфийка нараспев произнесла фразу, и обернувшаяся троица орков увидела последствия применения этого заклинания: доски пола вышки наклонились — немного, но достаточно, чтобы жидкость из металлического сосуда начала выливаться и течь — течь в направлении, где находится загородка с сеном. Струя протекала в стороне от тряпицы пляшущим на конце крохотным огоньком, но следующее заклинание заставило доски изогнуться таким образом, чтобы струя была направлена как раз к огоньку, она подходила к нему всё ближе и ближе…
— Сделай же что-нибудь! — буквально зарычал главнокомандующий.
— Легко! — совершенно спокойно произнёс Старший Шаман и, сделав над головой финт посохом, с силой опустил его на землю. На тряпице это отразилось таким же образом — будто на неё опустили посох… — или наступили. Огонёк погас. Струя коснулась тряпицы — но это была уже просто материя, не способная зажечь огонь.
— Это проще, чем закрывать дорогу волшебству, да я бы и не успел, — спокойно сказал Шаман. А так — с гарантией.
— А зажечь… не сможет? — с опаской спросил Младший.
— Магия огня эльфам не дана, — с улыбкой ответил Старший. — Равно как и магия камня — которая является привилегией гномов… Эльфы и магия огня — несродственны. Ни один, даже самый великий эльфийский волшебник не сможет создать даже самой маленькой огненной искорки. Это заложено в самой основе нашего мира, ибо восстали эльфы ото сна благодаря Воде Пробуждения… А взять то, что тебе не принадлежит — не выйдет. Ведь сам великий Моргот, кому мы поклоняемся, на заре дней искал Вечное пламя, и не нашёл его, ибо весь этот огонь — в творце мира, Эру.
Эльфийка пребывала если не в отчаянии, то была близка к нему. Все силы души она вкладывала в попытки выжать из тряпицы хоть одну, хоть маленькую искорку пламени, — тряпица то сглаживалась, то съёживалась под действием её заклинаний, но ничего не выходило — огня в ней уже не осталось.
— Огонь… Мне так нужен огонь! — шептала она. — Ведь когда-то я почти смогла, хоть мне и говорили, что это невозможно. Когда-то… Ког-да-то…
Прекрасные глаза эльфийки, с застывшими в них выражениями предельной усталости и сильнейшей боли — расширились, и в них возникла картина — яркая картинка, хоть и подёрнутая лёгкой дымкой.
— Я вспомнила, — прошептала она.
Лесная поляна. Посреди неё растут несколько гигантских, в человеческий рост грибов-лисичек, причём их шляпки настолько изогнуты, что получается весьма правдоподобные аналоги кресел. В каждом из них сидит по эльфу — подростку, если присмотреться внимательно. Крупным планом берётся лицо эльфа, сидящего с краю — и ясно видно, что это Миралисса, которой здесь можно дать лет 12 по человеческим меркам, не больше. На её лице написана предельная сосредоточенность и внимание, хоть иногда оно озаряется одновременно лукавой и доброй улыбкой.
Видно, что воспоминание касается обучения в эльфийском аналоге школы — ибо взрослая эльфийка с указкой в руках ходит перед учениками и что-то им рассказывает, время от времени показывая на костёр — КОСТЕР в эльфийском лесу! — разведённый, ради справедливости стоит отметить, на камне, а не на земле, и второй камень, стоящий рядом с первым, на котором сложены дрова для костра (видно, что это сухие сучья).
Все ученики всем своим видом демонстрируют внимание к словам учительницы, делая пометки на больших плотных листах, которые они держат в руках. Только взгляд Миралиссы устремлён немного в сторону — она наблюдает за залитой светом поляной, журчащим ручейком, стрекозой, парящей над ним… При этом не забывая держать в поле зрения (боковым зрением) и учительницу, как раз объясняющую:
— Эльфам не дано Творцом овладеть магией огня… Наши стихии — вода, воздух… Но если у вас уже имеется частица огня, вы можете с ней управляться посредством свойственных для нас стихий, например, воздуха… — говорит учительница, и повинуясь её жесту, огонь от костра влетает вверх, вытягиваясь в узенькую трубочку, которая, изгибаясь в дугу, практически касается второго камня, с незажжённым костром.
Миралисса сосредоточенно действует пером — она рисует на листе! Вот поляна, ручеёк, стрекоза… Простой набросок — тем не менее он завораживает! Переданы мельчайшие оттенки, игра света и тени, солнечные блики от крыльев стрекозы… Картина кажется живой, что ещё вот-вот, одно мгновение — и стрекоза полетит, а ручей прольётся прямо сквозь лист! Увлечённо рисуя, она не сразу слышит учительницу:
— А теперь попробуйте вы зажечь второй костёр! Миралисса, давай. Миралисса!!! Ты уснула?!?
Миралисса наконец-то слышит и вскакивает:
— Да?
— Да! Зажги костёр! — начиная сердится, говорит учительница.
Миралисса направляет на костер руку ладонью вперёд. Сосредоточенно всматривается в сучья, бормоча:
— Воспользоваться родной стихией… Вода! Есть ли в них вода? — и повинуясь её жесту, изображение торца сучка начинает укрупняться, вот она уже внутри, рассматривая поры, щели… Некоторые из них заполнены жидкостью.
