Ник Демин - Ветеран (СИ)
Господин слегка сбледнул с лица и начал качать права, что это было давно и за давностью лет не имеет никакой силы. Слова полковника, что срок давности не распространяется на армейские бумаги, привел его в чуство близкое к бешенству.
Внимательно выслушав его бессвязные вопли и более чем связные угрозы, Высокий суд, зачитал приговор, предлагающий два варианта:
Провести двойной срок, против оговоренного в контракте в войсках высокой смертности;
Покончить жизнь на виселице.
Господин, гордо отказывается от службы, аргументируя тем, что на воле он совершил множество преступлений и в некоторых готов сознаться. Поэтому он настоятельно рекомендует суду передать его гражданским властям.
Недослушав пламенную речь, полковник встает, произносит фразу о приведении приговора в исполнение и садится. Господин в ожидании с усмешкой смотрит на него, пока люк под его ногам не раскрывается и тело, выгнувшись дугой начинает биться как рыбка на крючке. Резкий запах мочи. Приглашенный врач из соседней комнаты констатирует смерть и брезгливо вытирает руки.
- Следующий, - кричит стражник. Меня подводят и одевают на голову ту же петлю, аккуратно затягивая на шее. Я конечно не брезгливый, но как-то становиться не по себе. Рядышком пристраивают еще двоих компаньонов.
Полковник, пролистывая листы, и называет имя, глядя на меня:
- Марк Марка!
Я испытываю что-то вроде мгновенной радости. Наконец-то определился, кто я такой, по крайней мере я знаю это имя, оно будит в моей душе намеки на воспоминания.
- Здесь!
Полковник поднимает глаза:
- Бытовое убийство со смягчающими обстоятельствами, хорезмского торговца, прибывшего в наш город. Вы вверили себя Королевской Армии и мы предоставляем вам выбор. Рассмотрев ваше дело, трибунал постановил: либо три года в Королевской пехоте в войсках с высокой смертностью, с последующим семилетним вольным армейским контрактом; либо если вы отказываетесь от армейской службы: каторжные работы сроком на пятнадцать лет; либо ... - и он ненадолго замолчал. - Но тут ваше дело будет уже рассматривать гражданский суд.
Ни каторга, ни виселица меня особо не прельщала. А из этих самых войск, можно было попытаться сбежать. Я бодрым голосом отрапортовал:
- Желая принести пользу Королевской армии, подтверждаю свой выбор.
Меня уводят и я слышу только как майор ехидно говорит остальным членам суда, видимо все вспоминая первого осужденного, попавшего за убийство какого-то герцога и маркиза:
- Нет, господа, вы заметьте как все интересно было на самом деле. А как скучно подано это в газетах...
Шелест бумаги, затем он видимо начинает цитировать газетную статью:
-...го числа этого месяца, было совершено покушение на известнейшего политического деятеля, одного из лидеров провоенной партии в Малом Совете... подлая рука наймита хорезмцев, на деньги Темной стороны, позволила подобраться кинжалу убийцы... этот террористический акт, унес из жизни человека, всей душой болеющему за мир во всем мире... все светлые земли в едином порыве... соболезнования эльфов... посмертное награждение Монаршей Милостью...
Дверь захлопывается и я попадаю в тюремный двор, где из нас комплектуют группы по двадцать человек, скованных одной цепью, и в сопровождении отряда из четырех городских стражников, усиленном полицейским патрулем, конвоируют из "недолгих" камер городской управы в тюрьму.
3
Шли мы недолго и недалеко, оказалось, что достаточно перейти площадь, чтобы попасть в пересылку. Что интересно, и для каторжан и для новобранцев ВВС, используются одни и те же тюрьмы и пересылки. Пересылка - это тюрьма, в которой формируется этап. Набирается определенное количество человек и отправляется пешим порядком в места не столь отдаленные. Один дневной переход, от острога до острога, называется этап. Пересылки все старые и очень тесные, это место встреч, место разборок, место новостей, место, где приводятся в исполнение воровские приговоры.
Мы тихонько шкандыбали через площадь, где-то вдалеке суетились праздные зеваки, тыкающие в нас пальцами. Меня бил тяжелый озноб - им то хорошо, а на мне из одежды только штаны, которые, слава богу, мне отдали в камере. Чужого ничего прихватить не получалось, быстро находились хозяева, которые может и не хозяева, но ходили большими компаниями и накладывали свою тяжелую руку на бесхозное имущество. Поэтому, когда нас проводили по улице я не то чтобы дрожал, а меня натурально колотило. Маленькая оградка, которую, однако не пересекают даже озорные мальчишки, и метров двадцать пустого пространства. Полоса отчуждения заколдованная магами. При проходе туда ты не чувствуешь ничего, а при переходе обратно, с каждым шагом ты чувствуешь панический страх и это узенькая полоска кажется шире в несколько раз. Можно поднять бунт и перебить охрану, но пересечь ту полосу практически невозможно. Тюремные легенды говорят, что находились смельчаки, которые бежали через неё. Один молодой вор, смельчак и красавец даже выбрался на волю. Но убежать дальше не смог. Через маленькую оградку перебрался безумный, совершенно седой тип, с трясущимися руками и головой. Вот такая эта полоска. Просто в пересыльных тюрьмах набирается столько народа, что не дай бог им удасться вырваться на свободу. Они же утопят город в реках крови. Говорят в столичной пересылке собирается такое же количество народу. Сколько расквартировано гвардейских полков в столице.
Свободно проходят стражники с именными амулетами-пропусками, да после того как собрался этап, маг открывает проход, чтобы вывести его наружу. Эта маленькая оградка похожа на могильную. Стоит тебе попасть за неё - все, ты умер. Умер для свободных людей. Мало кто придет навестить осужденного и не потому что нет друзей, любимой или родителей, просто "касса справок не дает". Никто не знает, что вы здесь. Если находясь в предвариловке можно получить передачку, повидаться с родными, то здесь вас нет. Для любого арестанта существует место отправления и место назначения, а в пути его нет. Вот такая штука.
Мы же тем временем подошли к большим, в три человеческих роста, воротам. Старший из конвойного подразделения громко постучал концом копья в двери. Открылось маленькое окошечко, старшой что-то проговорил туда, окошко с лязгом закрылось.
Скорей всего по периметру на пересылку наложено заклинание, потому что когда мы вошли во вторые ворота, то по мере продвижения и как нас замечали, двор тюрьмы начал наполнятся полукриком полувоем, среди которого различались отдельные слова, не прибавлявшие нам оптимизма. Вводят в не очень большое помещение, где находятся длинные поручни привинченные к стенам, здесь нас приковывают и оставляют на короткое время. Слышится разговор за дверьми:
