Урсула Ле Гуин - Маг Земноморья
Он искал заклятия самопревращения, но успехи его в изучении рун были ещё весьма скромными, поэтому он с трудом понимал написанное и никак не мог найти то, что хотел. Книги эти были очень древними, Огиону они достались ещё от Хелета Фарсира, его учителя, а к Хелету они перешли от Мага Перрегала и так дальше, начиная с того самого времени, когда мифы ещё были самой реальностью. Мелкими и странными были все эти письмена, испещрённые всевозможными пометками на полях и между строк рукой переписчика или владельца книги, рукой, которая, наверно, давно уже истлела и превратилась в прах. Здесь и там Джеду попадались отдельные знакомые слова, которые складывались постепенно в какой-то странный смысл; опять перед глазами предстал образ девушки, её насмешливая улыбка, и он остановился на странице, где речь шла о том, как вызвать из небытия умершего.
По мере того, как он пробирался сквозь непонятный смысл, заключённый в рунах и символах, следующих один за другим, ужас всё больше и больше охватывал его душу. Он уже не мог оторвать взгляда от написанного, и казалось, что руны сами входят в его сознание. Наконец, дочитав заклятие до конца, он поднял голову и увидел, что в доме стало совсем темно. Значит, он дочитывал руны в полной темноте и всё равно видел их. Он попробовал проделать то же самое и сейчас, но не смог увидеть даже книги, лежащей у него перед глазами. Страх завладел его душой настолько, что, казалось, он буквально приковал его к креслу. Его начал бить озноб. Взглянув через плечо, он скорее не увидел, а почувствовал, как что-то подкрадывается к нему. Это что-то было бесформенной тенью и было оно мрачнее самой тьмы. Казалось, что Оно вот-вот настигнет его, коснётся его, и уже отчетливо был слышен шёпот, но Джед так и не смог понять слов.
Дверь распахнулась — и человек вступил в дом. Он стоял в лучах ослепительного белого света, и голос его звучал громко и мощно. Кромешная тьма и леденящий душу шёпот стали рассеиваться и, наконец, совсем исчезли.
Ужас оставил Джеда, но его место заняло чувство вины и раскаяния, так как на пороге дома стоял не кто-нибудь, а Великий Маг Огион, лучи света исходили от него и весело играли на стенах дома, а обычный деревянный посох его светился ослепительно ярким сиянием.
Не сказав ни слова, маг прошёл мимо Джеда, зажёг лампу и поставил книги на место. Затем он обратился к мальчику:
— Никогда не используй такого заклятия, если ничто не угрожает ни Власти, ни жизни твоей. Это заклятие ты и искал в Книге?
— Нет, Учитель, — пробормотал мальчишка и, наконец, поведал Огиону всю историю.
— Я же предупреждал тебя, — сказал учитель, — что мать этой девочки — жена Лорда — волшебница.
Действительно, Учитель говорил об этом Джеду, но мальчишка не обратил на предупреждение особого внимания, хотя всё, о чём бы ни говорил ему Огион, всегда имело свой смысл и значение.
— Девочка — тоже наполовину ведьма. Может, мать и подослала дочь к тебе, чтобы поговорить с тобой и что-то выведать. Скорее, мать и открыла Книгу на нужной странице. Силы, которым служит эта женщина, не в моей власти: я не знаю точно о её желании, но я совершенно уверен, что желание это направлено против меня. Джед, послушай. Разве ты не понял ещё, что Власть всегда сопряжена с опасностью, как Свет с Тенью. Магия — это не игра, не детская забава, которая существует ради удовольствия или ради похвалы. Знай: каждое слово, каждое действие в нашем искусстве служит либо Добру, либо Злу. Прежде чем произнести Слово или сделать Жест, подумай, чего это может стоить тебе или другим!
Джед не знал, куда ему деться от стыда, и закричал в порыве отчаяния:
— Да как я мог знать всё это, если ты сам ничему меня не учишь. С тех пор, как я стал жить здесь, я ничего не делаю, ничего не вижу.
— Неправда. Ты уже кое-что видел. Помнишь, в темноте, перед тем, как вошёл я.
Джед замолчал.
Огион преклонил колено перед очагом и разжёг огонь — в доме было холодно и сыро, как в склепе. Потом, стоя ещё на коленях, он продолжал, и голос его звучал тихо и ровно:
— Джед, соколенок мой, ты ничем не обязан ни мне, ни искусству моему. Не ты пришёл ко мне, а я — к тебе. Ты ещё очень молод, чтобы сделать свой выбор, а я не в состоянии сделать его за тебя. Если хочешь, я отошлю тебя на Скалу, где учат высокой магии. Всё, что тебе суждено узнать, ты узнаешь, ибо велика сила твоя, но велика и гордыня. Я держал тебя здесь потому, что во мне есть то, чего лишен ты, но держать тебя здесь против воли я не намерен. Теперь выбирай — выбирай между Ре Альбой и Скалой.
Слова эти буквально оглушили Джеда. Он только сейчас осознал, как он любит этого странника, этого Смиренного Молчальника Огиона, исцелившего его одним прикосновением. Джед посмотрел на посох, который мирно покоился в углу, у самого очага, и который совсем недавно сиял и искрился, изгоняя Зло и Тьму из дома, и ему вдруг захотелось остаться здесь, захотелось бродить по полям и лесам рядом с Учителем, каждый день, каждый час свой посвящая познанию только одной науки — науки Молчания. И тут же другое желание родилось в душе его: желание Славы и Подвига. Огион — слишком долгий путь к славе. Достаточно только ступить на корабль, и морские ветры принесут тебя к острову Мудрости, где сам воздух буквально напоён чарами, и Архимаг, словно смертный, живёт среди людей.
— Учитель, — сказал Джед. — Я выбрал Скалу.
Несколько дней спустя вместе с Огионом Джед спустился с Гор к Великому Порту. Перед городскими воротами стража оказала необычайные почести магу-отшельнику: как перед принцем крови они обнажили мечи и встали на одно колено. Стража знала отшельника, ибо десять лет тому назад Огион спас город от Великого Землетрясения, спокойно поговорив с самой Горой Гонт. Он успокоил, усмирил Гору, как усмиряют разъярённых зверей в клетке. Странно было видеть Джеду, как чествует столь величественная стража его столь невзрачного и скромного Учителя. По-иному взглянул Джед на Молчальника, и страх зажёгся в его душе, но тут же исчез: лицо Огиона было по-прежнему спокойным и добрым.
Они приблизились к пирсу, и тотчас рядом оказался служитель Порта, который нашёл нужный корабль.
— Команда может взять Вашего ученика на борт корабельным магом, если, конечно, он знает дело и сможет с помощью заклятий вызвать нужные ветры, — сказал служитель.
— Он знает, как управляться с туманом, но морские ветры ему неподвластны, — ответил маг, положив руку на плечо Джеда. — И не пытайся что-нибудь сделать с морем, Перепелятник. Хотя тщеславие твоё и велико, но ты ещё принадлежишь Суше, мальчик. Кстати, добрый человек, как называется этот корабль?
— «Тень», ваша милость. Хорошая посудина. При этом имени лицо Огиона омрачилось:
