Кирилл Довыдовский - Черная Земля
– Я надеюсь остаться в живых, – спокойно ответил я.
Кесса посмотрела странно. Как будто что-то невероятно информативное было написано у меня на лбу.
– Тогда я с вами, – неожиданно заявила она.
– Но…
С Миком у нас была слаженная команда, а вот Кесса… Она все-таки девушка…
– Я уже решила. Если ты даже этого, – она указала на Мика, – берешь, то я точно поклажей не стану.
С этим я поспорить не мог. Ну, а Мик не мог с этим поспорить тем более: он был занят – придумывал месть.
Глава 2
Было бы неправдой сказать, что я действительно хотел на Черную Землю. Просто ощущение того, что я должен, не только не прошло за время, минувшие со дня расставания с Алисой, но и переросло в почти физическую необходимость. Спорить с самим собой я не собирался.
Вспоминая слова Каркулты, я все больше сомневался не только в ценности выбора, но в его существовании вообще. О чем может идти речь, если я в любом случае поступил бы так же? Да, обстоятельства бывают разные, но ведь решение-то исходит от меня, а не от них. Я выбираю направление. Другой вопрос, что препятствия бывают непреодолимыми. А то, насколько упорно и безвозвратно ты будешь с ними бороться, следовать своему направлению, – зависит не от чего-то абстрактного, а от самого человека.
Если и существует выбор, то он далеко не спонтанен, а воспитывается годами. А уж если не можешь принять решения, если не хватает информации, всегда есть какие-то начальные принципы. Человек ведь всегда помнит, что воровать плохо. Выбор – это я сам, существующий, думающий, чувствующий. Верящий, что на Драконьем полуострове просто необходимо побывать.
Кесса действительно решила отправиться с нами. Она пробовала это как-то обосновать с применением логики, но мне показалось: ей просто захотелось приключений на одно место. Первое потрясение прошло, и теперь ее обуревало предвкушение.
Что там, на Черной Земле? Правда ли, что там обитают питающиеся светловолосыми девственниками хихикающие обезьяны? И как скоро после того, как мы сойдем на берег, Мику высосут кишки?
Олм, наоборот, оказался на удивление тихим и неконфликтным… э-э… парнем, что ли? На вопросы, касающиеся его народа, он не отвечал, но об остальном общаться не отказывался. Рассказал, как его пленили пираты, а еще до них купеческий корабль сахонцев Агахавы. Даже научил всех обращаться с движителем.
Это стальной ящик в трюме, вмонтированный в корпус корабля. В него загружалось топливо – вязкое черное желе: его оставалось немного в тяжелой железной бочке на дне судна. Сквозь палубу на корму выходила металлическая труба, завершающаяся липким белым диском величиной с ладонь. Чтобы управлять движителем, нужно было просто положить ладонь на «указатель» (белый диск) и с помощью легкого давления или расслабления задавать судну направление и скорость. Объяснить на словах непросто, но стоит попробовать самому – получается легко. Теперь мы могли править по очереди: как только руку с диска убирали, движитель отключался.
Чтобы друзья слишком не скучали, я настоял на открытии на нашем корабле тренировочного лагеря. Мик протестовал, но я был убедителен.
– Плыть нам не меньше трех недель. Отличная возможность, чтобы подтянуть кое-чью форму.
– Точно, Кессе не помешало бы сбросить пару килогра…
Он не договорил. Кто-то – не будем показывать пальцем – надел ему на голову ведро. С размаху. Мик притворился, что потерял сознание, но я ему, конечно, не поверил. Тренировка состоялась по расписанию.
А еще – мы пообедали! После того, что сказал пират: «Мы не ели три дня…» – я на это уже не рассчитывал. Кроме какой-то рыбы, завяленной даже не напрочь, а вусмерть, на корабле действительно нельзя было найти ничего съедобного… То есть одну-то банку с консервами мы нашли, и я даже успел рассказать, что Ирвин с такими пару раз в поход ходил – дорогая штука, магией запирается, – но в конце концов ни у кого из нас не хватило смелости попробовать. Внутри оказалось что-то твердое: Мик попытался отколупнуть кинжалом, но не смог. Да и готовить, как выяснилось, некому.
Мик не был против что-нибудь сообразить, особенно если бы его освободили от пары тренировок, но тут заартачился я: был опыт знакомства с его стряпней.
Сам я мог что-то приготовить, но у меня появлялись другие трудности. Под «чем-нибудь» имелись в виду блюда трех разновидностей: «мясо», «мясо с бульоном» и совсем грустное – «бульон без мяса». «Протухшая рыба» в меню не значилась.
Оставалась Кесса. Она была девушкой и, разумеется, должна была уметь готовить.
– Все женщины умеют готовить…
– А я не умею!
– Но это неправильно, – тоном знатного авторитета говорил Мик, – ты девушка, а значит, должна…
– Я… ничего… никому… не должна…
– Значит, ты неправильная девушка, – сделал вывод Мик. – Признаться, я с самого начала подозревал, что с тобой что-то не так…
Потом они начинали бегать по кораблю.
К счастью – и удивлению, – оказалось, что готовить умеет Олм. Причем он об этом никого не предупредил. Просто приготовил и вынес на палубу небольшой столик с парой котелков на нем, легко удерживая все на вытянутых руках. Только походка изменилась. Раньше была похожа на человеческую, – теперь, с грузом в руках, он стал круто сгибать колени.
В котелках была еда.
– Что это?
– Еда.
– Гм… – Цвет у «еды» был подозрительно коричневый в крапинку. – А название есть?
– Еда.
– У квиитов нет кулинарии. – Кесса подошла к столику. С интересом заглянула внутрь котелка. – Процесс готовки у них – это превращение пищи в питательную массу, из которой удаляется все лишнее.
– Откуда ты знаешь?
– Ну… это ведь интересно, правда? Все интересное достойно того, чтобы о нем знали. Правильно?
– А знаешь откуда? – Мик подошел ближе, тоже проверил содержимое кастрюльки.
– Я умею слушать. И знаю, где это лучше делать.
– И где?
– В Карагандгхе.
– А что это? – не понял Мик.
– Столица Трата. Карагандха, она же – Каталакох. Высота над уровнем моря – 2780 метров. Население – около восьмидесяти тысяч жителей.
– Издеваешься…
– Правда? А я и не заметила…
Я решил все же попробовать «суп».
– Ну и как? – одновременно спросили Мик с Кессой, тут же перестав спорить.
– Нормально. – Это было самое точное определение: варево оказалось абсолютно безвкусным.
Пообедав, мы сказали Олму «спасибо». Он ничего не ответил. Да, общаться он не отказывался, – если не хотел говорить, просто молчал. Ирвин мне о других расах ничего не рассказывал. Говорил только, что такие существуют, но сам он никогда не видел.
