Андрей Легостаев - Рыцарь без ордена
Рыцарь Лайон явно хотел спросить у посла, куда и зачем он собирается, но сдержался. Было бы важно ему знать — граф сам бы сказал, а праздное любопытство рыцарю не к лицу.
Лайон кивнул в знак согласия и принялся отдавать необходимые распоряжения.
— Вперед, сынок, надо торопиться! — сказал граф и, брезгливо поморщившись, направил коня в огромную лузу грязи, совсем недавно бывшей опасными врагами.
Граф что-то высматривал в ней и наконец показал пальцем:
— Поднимите мой кинжал, он дорог мне как память.
Юный оруженосец графа, расстроенный что не оказалось среди монстров всего лишь одного с человечьей кровью, а то бы он наверняка пленил бы его и сейчас бы был со шпорами, быстро спрыгнул в грязь и вытащил графский кинжал.
Но граф, заметив что-то блеснувшее в грязи, сам спрыгнул, не страшась испачкать сапоги и вытащил из лужи что-то маленькое. Бережно потер о край плаща и спрятал.
Вновь вскочил в седло.
Оказавшись на сухой дороге, граф пришпорил коня и помчался вперед, словно от этого зависела его жизнь.
Блекгарт очень хотел бы знать, куда заспешил граф, но вопросы задавать было неуместно, да и быстрая скачка воспрепятствовала бы беседе.
— Стой! — граф резко осадил коня. — Да, остановимся ненадолго, — сказал он, словно размышляя вслух. — Не на коня же лить, как простой копейщик! Во время битвы об этом не думаешь, а потом…
Блекгарт вдруг с удивлением подумал, что после слов отца действительно испытал нестерпимое желание помочиться. Странно, ведь мгновение назад он и не думал об этом. Блекгарт с облегчением спрыгнул с коня.
Граф тоже спешился. На его лице вновь промелькнуло едва заметное облачко озабоченности.
— Скажи-ка, сынок, — после минутного колебания спросил граф, — ты любишь принцессу Гермонду?
Сын с удивлением посмотрел на отца.
— Конечно, — ответил он не раздумывая. — Как и полагается рыцарю короля Асидора, я с почтением и уважением отношусь к принцессе. Но почему вы спросили?
— Я не спросил тебя, с уважением ли ты к ней относишься, а любишь ли ее? Как женщину.
— Я не понимаю вас, отец.
— А чего ж ты всю дорогу крутился у ее кареты! Что я не видел твоих наполненных мечтательностью глаз по вечерам?
— Хорошо, — вдруг кивнул Блекгарт. — Я еще, правда, не все решил, но раз уж вы сами ко мне с этим обратились… — Блекгарт оправил на себе одежду и торжественным тоном произнес: — Отец, я прошу вашего благословения на мою женитьбу.
Граф побагровел.
— И кто же твоя избранница, сынок? — Его рука непроизвольно легла на рукоять меча.
— Дочь барона Барока Инесса, фрейлина принцессы Гермонды.
Граф, совершенно сейчас неуместно, облегченно расхохотался.
— Она из знатного рода и я не вижу причин для смеха, отец! — обиженно произнес Блекгарт.
— И давно ты полюбил ее?
— В начале похода.
— А до меня доходили разговоры, что твои взгляды все больше устремлены на принцессу…
— Это облыжные слухи, батюшка. Да и… Мне не пристало это говорить, но я не нахожу ее красивой. Совсем. К тому же с ее языка все время слетают ядовитые шуточки и Инесса не раз уже плакала от них.
Граф дружески обнял сына.
— Ладно, ты успокоил меня. Барон Барок — достойный рыцарь, хоть и недолюбливает меня. Я подумаю о твоей просьбе, сынок. — Он снова посмотрел на сына и опять рассмеялся столь же добродушно: — Ну и выглядишь же ты сейчас, с запекшимися блямбами вместо бровей! Но ничего, шрамы украшают воина, сегодня все фрейлины будут вздыхать по тебе, жалеючи и восхищаясь! Все, поехали! — брови графа озабоченно сошлись на переносице. — Время не терпит.
— Отец, — отважился спросить Блекгарт, ставя ногу в стремя. — А как вы догадались, что рыцарь Найжел и прочие — эти… грязевые куклы. Ведь они были так похожи на настоящих! Это опять ваша пресловутая удача помогла?
— Удача любит достойных, — ответил граф. — Мне повезло, что я отлично знаю Найжела. Он терпеть не может магию и всегда носит на мизинце перстень с очень редким камнем-дионисием, который отгоняет чары. На том, что встретил нас, перстня не было.
— А что за странные слова про кипящий котел?
— А это уже подтвердило мое предположение, — усмехнулся граф. — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю… Наша с Найжелом жизнь зависела ответим ли мы на дурацкие вопросы. И одним из них был вопрос «Чего в кипящем котле не бывает?»С тех пор это у нас вместо приветствия и пароля. Все, вперед! Эй, кто-нибудь догадался прихватить для меня вина?
Оруженосцы виновато покачали головами.
— Ну, ничего, потерпим!
Граф вновь погнал коня по дороге.
Солнце уже садилось, скрылось за выросшими по правую руку высокими горами.
Блекгарт старался не отставать от отца более чем на полкорпуса коня. Он думал — почему отец спросил его о принцессе, зачем? И еще — чего в кипящем котле не бывает?..
После четверти часа бешеной скачки они увидели вдали шатры.
— Ты этого искал, отец? — крикнул Блекгарт.
— Да.
Они подъехали к лагерю и, замедлив ход коней, настороженно оглядываясь, приблизилась.
Вид у лагеря был такой, словно на него свалилась чума или другая смертельная болезнь, в одночасье положившая множество воинов, слуг, женщин. Они лежали в самых нелепых позах. Молодой рыцарь смущенно отвел взгляд, случайно наткнувшийся на молодую орнейку, лежавшую с задраной в падении юбкой и широко раздвинутыми ногами.
— Они мертвы? — спросил Блекгарт, рассматривая лежавших без движения в людей в уже знакомых орнейских одеждах.
Граф не ответил, спрыгнул с коня, сделав знак остальным дожидаться его приказа, и не спеша пошел по лагерю.
— Так и я думал, — ни к кому не обращаясь, произнес он. — Колодец. Иначе бы Найжела не взяли столь просто.
Роберт подошел к лежавшему на земле рыцарю, который выглядел как Найжел, и склонился над ним. Блекгарт не выдержал, спешился, подошел и встал за спиной отца.
— Он тоже похож на Найжела, — произнес юный рыцарь.
— Это и есть Найжел, — ответил отец.
— Но вы говорили про кольцо на мизинце…
Граф достал перстень.
— Вот, я подобрал его там, в грязи. Надеть его на себя куклы не смогли, но и оставить на настоящем тоже побоялись. Это, вне всякого сомнения, мой старый друг Найжел! Мы вместе пролили столько крови, что никакой магией не обманешь.
— А вдруг и эти люди, лежащие вокруг тоже — ну, грязевые куклы? Отец, вы собираетесь одеть ему на палец перстень?!
— Конечно. Как иначе я возверну его к жизни?
— А если вы…
Он не договорил, да и граф не успел одеть кольцо на мизинец лежащему на земле человеку: едва взял его руку в свою, тот открыл глаза.
— Роберт?!.
