Валентин Никора - За гранью игры
Хорошо, что я хозяйственный, как кот Матроскин: всякую дрянь подбираю. Отслужившее оружие я просто отшвырнул, и снял со спины второй бластер. Но стрелять не спешил.
Банга хрипел где-то рядом и что-то рвал когтями.
Секунда. Вторая. Третья... Никого.
Я отвлекся и посмотрел туда, куда кинулся пес. Ай да Банга! С тыла на нас напал еще один юнит. С ним-то и сцепился Банга. Последний удар мохнатых лап, и воин застыл на спине.
И тишина повисла над полем боя. Я поднялся на ноги. Нужно было обследовать открытый отсек. Логика игры подсказывала, что за открытыми дверями все уже недееспособны.
Я сделал шаг. Болело колено. Смешно сказать: отбил при падении. Впрочем, я ведь шофер, а не киллер. И все же мне было чем гордиться.
Воздух становился чище. Сквозь дыры в стенах гарь быстро уносило в никуда. Слава всем богам, что и трупный смрад, клубящийся по ту сторону стен этих коридоров, почему-то не выходил из дыр обшивки. Что ж, значит, не угорю. Это радовало.
В открытой комнате оказались ниши с медицинской помощью. Я открыл ящик с красным крестом и едва не заплакал. Ни бинтов, ни йода, ни таблеток «Виагра!» Там лежали десять батареек «Toshiba CR 123 A». Вот она – ирония судьбы! Лучше бы в ящике жил паук и смачно хрустел дохлым тараканом! Что мне теперь с этими батарейками делать? Американские доброхоты посоветовали бы их засунуть в то самое место, которое они так любят драть. Наши десантники, если бы увидели мое выражение лица, долго бы ржали. Именно бы ржали, а не смеялись. И тоже бы присоветовали что-нибудь непристойное.
Я покатал пару батареек в ладони и зашвырнул ими в угол. Это не игра, а сплошное надувательство! Баллы здоровья и жизни – пожалуйте. Не хватало еще дискету с тайным сообщением найти: зажал бы её зубами и перед глазами открылся бы план всей этой гребаной сети коридоров... Что теперь делать-то?
Банга радостно залаял, подзывая меня.
Так и подмывало сказать: «Что, дружок, тебе тут цифровую кость, обработанную в „PhotoShop“, подкинули»?
Слегка успокоившись, я сгреб оставшиеся батарейки во второй карман и стал походить на заядлого клептомана. Но кто знает: авось пригодятся монстру в лоб зафитилить или вместо ключа в пульт управления атомным бомбовым ударом воткнуть.
Банга выскочил мне навстречу и укоризненно поглядел, мол: что же ты медлишь, иди скорее, а то сам все съем! Я нервно хихикнул и подчинился.
Нет, это была не кость. Это был огнемет. Огромный такой, с дулом диаметров сантиметров в десять. И с таким же, как у бластеров, монитором. Я оглядел огнемет. Технология уже известна, но до чего же тяжелый, зараза! Когда долбишь по клавишам, двадцать килограммов металлолома никак не ощущаются. А в жизни потягай-ка такую махину: сразу поймешь, за что Суворов жалел своих солдат! Добрый мне разработчик попался, душевный. Его бы гада с таким оружием да в зону боевых действий! Компьютерщик блин, ботаник! Физик-ядерщик! Ну да, мозги программиста только абстрактно мыслить и умеют. Юнитам один хрен: полтора килограмма или тонна, но мне-то, живому, эта разница очень даже чувствительна!
И все же я был рад. Чутье заядлого игрока подсказывало, что теперь у меня есть шанс. Русские мы в конце концов, или нет? Я даже тихонько засвистел что-то военное, вроде «Вихри враждебные веют над нами». Пес укоризненно покачал головой. Я даже вздрогнул: не может животное быть настолько понятливым! Хотя, до сего дня я и не подозревал, что существуют компьютерные игры с таким мощным эффектом присутствия. На всякий случай, словно извиняясь перед мохнатым другом, я пожал плечами:
– Какая жизнь, такие и песни.
Кажется, Банга понял.
А я занялся мародерством: принялся раздевать того, первого, которому размозжил голову. У него форма была целехонька, а кровь запачкала лишь сапоги. В общем, мне повезло. Да и размер совпал.
Было гадко и противно. Банга же вообще отвернулся, точно не одобрял моих поступков. Но я очень хотел надеяться, что у программистов не совсем буйная фантазия, и в большинстве своем их примочки основываются на реальной жизни и психологии. А значит, у ряженого были шансы.
Я нарочно не рассматривал трупы. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: если это и клоны, то от разных людей. У одного глаза синие, у другого карие. Один был толстым, другой высоким. А еще у одного оказалась родинка на щеке.
Мне стало страшно. Мысль о том, что я расстрелял живых людей, сидела в мозгах занозой. Я не испытывал угрызений совести: не убей я, убили бы меня. И все же как-то было неловко перед этими «салажатами». А вдруг они не юниты и даже не роботы? И каждого из них дома ждет мать и отец?
От этой мысли я дернулся, как от пощечины. Все! Никакого шума! Прямо сейчас иду к главным дверям, грохаю чудище и поднимаюсь на восьмой уровень, автоматически становлюсь победителем, и меня выбрасывает домой!.. Хотя, какой такой дом? В любой момент я могу превратиться в надпись: «Game 004», или что-нибудь типа: «Player победил за 38 дней». Будь я смазливой девчонкой, разревелся бы от жалости к самому себе. Но я – Иван Соколов, меня просто так, голыми руками не возьмешь!
Я установил огнемет в нише, сел рядом, вытер пот со лба и сказал псу:
– Мне надо подумать, понимаешь?
Банга понимал. Пес лизнул меня в щеку, отошел и улегся в проеме открытых дверей. Я знал, что псу не нравится соседство мертвецов, но сил оттаскивать в сторону трупы у меня не было сил. Давненько я не попадал в передряги, подобные этой. Я не видел выхода и не понимал, как его найти. А еще я очень устал. Сказывалось и то, что я практически не спал ночью. Сердце стучало в голове, и мысли носились, как белки в колесе.
Папка «Personal»
И что же делать теперь? Где эти гребаные инопланетяне, мечтающие сделать мне пересадку мозжечка?
Никого. Это просто игра. Я – юнит. Здорово! Только вот что-то жрать хочется и руки трясутся, точно с перепою.
Ладно, никто не даст нам избавленья. Будем штурмовать главные ворота. Как там наши Берлин брали? Главное окружить или создать видимость массовки, и громко кричать: «Выходите по одному. Горбатый – первым!»
– Банга, пошли брать Зимний. Ты вообще когда-нибудь попадал в революционную ситуацию?
Пес гавкнул.
– Ну-ну. – Я усмехнулся. – Не знаешь, что это такое? Так я разъясню. Это когда мы с тобой не сможем здесь долго протянуть без жрачки, а те уроды, которые нас сюда втянули, не могут больше нами управлять.
Банга отвернулся, и я не понял: обиделся он, что ли?..
Вдвоем с мохнатым другом мы тихонько пробрались в те распахнутые двери, из которых я вышел в этот проклятый коридор. На этот раз я крался чуть ли не на цыпочках. Мне казалось, что когти Банга стучат так, что чуткие вампиры просыпаются и шепчутся: «А вот и ужин к нам ползет!» Мне хотелось заорать на пса: нервы были как натянутая нить, но я сдерживался, понимая, что не прав. Собаки не носят тапочки, а жаль.
