Карина Дёмина - Владетель Ниффльхейма
— Рррух! — крикнули в ответ другие, растопыривая кривые руки.
Бледные тени их пролетели над Юленькой, заставляя пригнуться.
— У…
Со свистом и грохотом каменный мяч вернулся с небес. И существо, принимая удар, покачнулось. Ноги-коряжины разъехались, тело изогнулось, как будто бы костей в нем не было, и рухнуло. Шар вылетел и покатился, издавая протяжный, гулкий стон. Он пронесся рядом с клыком, с хрустом перемолов зубы поменьше и оставив четкий след-канаву.
— Идем, — Алекс вскочил и, схватив за руку, потянул Юленьку за собой.
Шел он, пригибаясь и не оглядываясь на монстров, что возились неподалеку. Конечно, они безголовые, но вдруг у них имеются глаза где-нибудь еще?
Например, на животе.
— Алекс…
— Тихо, Покрышкина. Мы только глянем.
На что глядеть? Зачем? Уходить надо туда, где безопасно. А он не понимает, словно назло. Папа вот тоже часто назло маме делает. Вроде бы и не специально, а получается, что…
Шар остановился, уткнувшись в ограду из белых ровных валунов, похожих не то на бревна, не то на огромные куски школьного мела. Вершины их, поднимавшиеся над Юленькиной головой, доходили едва-едва до половины шара.
— Рррау? — донеслось сзади. — Ррра-рра-рррау?
— Алекс…
— Да погоди ты! Смотри! Офигеть! Это же…
Самое уродливое лицо, которое Юленька когда-либо видела. А видела она не то, чтобы много, но как ей казалось прежде — предостаточно. Но это лицо было особым. Идеально круглое, с гладкими щеками и носом, что выдавался вперед, словно клюв, с крохотным ртом-дырочкой и совсем уж неразличимыми глазами, оно походило на ту страшную маску, купленную мамой на распродаже.
Мама еще врала всем, будто бы маску из Венеции выписала.
Зачем? Юленька не знала.
А это лицо было живым. Стоило Алексу — вечно он всюду лезет! — прикоснуться к пористой коже, как веки дрогнули и разошлись. Под ними оказались каменные глаза с крохотными зрачочками и желтой радужкой.
— М-мамочки, — сказала Юленька, пятясь.
Голова же ничего не сказала, но вытянула губы трубочкой и плюнула. А потом закашляла и завыла обезумевшей пожарной сиреной.
— Бежим! — крикнул кто-то, но не Алекс.
И Юленька клятвенно пообещала себе, что когда вернется домой — а она непременно вернется домой! — обязательно займется спортом. Бегом. По утрам. В парке.
Или с мамой в спортивном зале… с мамой лучше… Юленька сильно соскучилась по маме. И если бы она не бежала, то непременно заплакала бы.
Глава 5. Встреча
Девчонка споткнулась и полетела кувырком в блеклое гниловатое море. Она падала молча, и Джек подумал, что это хорошо — тролли не услышат. А потом подумал, что кошку он все-таки пнет, и остановился.
Дышал он тяжело. Из открытого рта текла слюна, а в боку кололо, как будто туда иглу вогнали. Джек на всякий случай пощупал, но если игла и была, то сидела глубоко в теле.
— Чего встал? — поинтересовалась Снот, запрыгивая на ветку странного дерева. Ветка прогнулась, дерево задрожало, а кошачьи когти пробили нежную кору, выпуская мутные соки. Шерсть Снот стояла дыбом, а пушистый хвост нервно подрагивал. Выглядела она весьма недовольной.
Можно подумать, Джек доволен. Это же он сидел внутри пустой головы, которой тролли играли в мяч. Он цеплялся за крошащийся камень и вздрагивал от каждого пинка. Он падал, бился локтями, лбом и язык ко всему прикусил.
— Я… тебя… убью… — сказал Воробей. Каждое слово приходилось вклинивать между вдохом и выдохом. А язык распух.
И шевелится еле-еле. Джек сунул пальцы в рот, пытаясь нащупать дыру, которая просто-таки обязана была быть, но дыры не нашел. Зато едва не стошнило.
— Глупый детеныш, никогда не говори о том, чего не понимаешь. Меня крайне сложно убить.
Кошка прислушалась и удовлетворенно фыркнула:
— Но если тебе необходим отдых, то мы, конечно, можем подождать… познакомиться… ты же хочешь познакомиться с другими детенышами?
Если чего Воробей и хотел, то попросту лечь и лежать, долго-долго, пока не растает невидимая игла, ковыряющаяся в его потрохах. Но говорить он не стал, просто сплюнул тягучей кислой слюной. И капля расползлась на сером граните.
А парень, который смотрел на Джека искоса, тоже сплюнул, стараясь попасть дальше.
Парень Джеку сразу не понравился. И девчонка тоже, хотя ее Воробей вообще не разглядел. Сейчас она сидел внизу, увязнув ногами в кисельной мути и скулила. Парень же стоял и пялился на Джека.
Чужак.
От чужаков всегда проблемы. И здоровый. Харя широкая, наглая. Сытая. Одет чисто и в новье, а на плече рюкзачок висит и не пустой.
Такие на свалку не заглядывали. И правильно. На свалке Джек быстро бы с ним разобрался.
— Ты кто? — спросил парень, сунув руки в карманы. Широкие штаны его растопырились, подбородок задрался, а нижняя челюсть выпятилась, как будто он собирался снова плюнуть, но уже прицельно, в Джека. Тотчас захотелось врезать. И Джек сунул руку в карман, нащупывая камень.
— А ты кто?
Воробей подумал, что парень не ответит, и тот не торопился отвечать. Но потом все-таки сказал, цедя слова:
— Александр. Алекс Баринов. Там — Юлька. Ну а ты?
— В…
Кошка предупреждающе зашипела, и, глянув в желто-голубые глаза, Джек смирился:
— Джек.
— Снот, — промурлыкала она, улыбаясь во все усы. — Советница Снот…
— Чья советница? — поинтересовался Алекс, разглядывая уже кошку.
— Пока не знаю. Но определенно, выбор у меня появился…
Она подошла к Алексу и потерлась о ногу — предательница! — а затем крикнула:
— Деточка, не окажешь ли ты нам любезность? Не поднимешься ли наверх, пока тебя гримы не утащили?
— Она и вправду разговаривает? — одними губами спросил Алекс, и Снот ответила.
— Конечно же, я разговариваю! Или ты глухой и не слышишь?
— Ну… слышу. Просто говорящие кошки мне еще не встречались. Впечатляет.
— А мне говорящие мальчишки встречались. Не впечатляет совершенно.
Кошка вновь переметнулась к Джеку и, поочередно мигнув глазами, произнесла:
— Спустись и помоги девчонке. А то ведь и вправду утащат. И аккуратней спускайся! Аккуратней! Не порань себя! Ну почему вы, человеческие детеныши, настолько беспомощны? Ни зубов, ни когтей… куда ваши родители смотрят?!
Когда она про родителей сказала, Джеку стало совсем тошно, и он рявкнул:
— Заткнись.
Спускаться пришлось на заднице, до того скользким оказался берег. А девчонка и не подумала помогать. Она сидела, раскинув ноги, и ревела, всхлипывая и всхрюкивая.
