Олег Говда - Башня ветра
«Отвали…» — Можно было и не обращать внимания, но это зудение отвлекало, мешало окончательно раствориться в неге.
«Вот я сейчас вправлю кому-то мозги на место, тогда и отвалю… Алле, гараж! С тобой разговариваю!»
Нет, вступать в пререкания бессмысленно. Такие скандальные типы только и ждут ответа, чтобы прицепиться еще плотнее. Им неважно, что ты скажешь, главное, чтоб не молчал. Надо набраться терпения, и тогда он сам отстанет.
«Ну ты чего, уснул? Козел безрогий?»
«А вот за козла ты ответишь. Не хочешь по-хорошему, ну так мы по-всякому можем. Соответственно полученной заявке».
Я собрался с силами и вскочил на ноги, сжимая кулаки, прищуренными глазами выискивая вконец оборзевшего хама. Странно, его нигде не было.
— Эй, ты куда спрятался?.. Покажись.
Лес настороженно молчал, трезво рассудив, что с полоумным человеком лучше не связываться. Не зря же он в цари природы пролез, устилая дорогу к подножию трона черепами и костями всех несогласных…
Еще какое-то время я недоуменно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь и почему — но ничего такого, что могло бы дать ответ, не увидел. Пока не наткнулся взглядом на ручей.
— Забавно… — В голове что-то щелкнуло, и сознание чуток прояснилось. — Вроде не пил ничего, а самочувствие, как после длительного загула. Или — пил?
Я еще раз посмотрел на ручей, и фрагменты последних событий собрались в целостную картинку.
— Так вот ты какой, северный олень… — Я нагнулся, поднял перевязь и подпоясался.
С мечом на боку сразу почувствовал себя увереннее, а когда положил ладонь на оголовок, то и не таким разбитым.
— Интересно девки пляшут. По четыре штуки в ряд… Вода, которую нельзя прекратить пить? Почти по Козьме… Прямо хоть ставь разливочную линию и, знай себе, деньги загребай. От потребителя отбоя не будет, зуб даю. Прикольно… Но мы пойдем другим путем… — Я решительно нахлобучил шлем. — Надо же, как все простенько и беспроигрышно устроено. Безобидный ручеек, усталый воин… После самострела и сражения с пауком даже в голову не придет, что ловушка многоступенчатая. На контрастах работает, подлец. Хитер бобер! Ну ничего, и на тебя что-то подберем. С винтом…
Меч слегка толкнул меня в ладонь, словно попросился на свободу.
— Думаешь?.. Ну давай попробуем… Чем черт не шутит, пока бог спит.
Я вынул оружие и осторожно окунул самый кончик клинка в ручей.
Миг — и прозрачная тихая вода со стоном и всхлипом взбурлила, словно крутой кипяток, выплескиваясь грязевым фонтаном, мстительно метя мне в лицо. Но в этот раз я уже был начеку.
— Обойдешься, только бледнолицый дважды наступает на одни и те же грабли.
Прощальный плевок коварной ловушки пролетел мимо, упал на землю где-то позади и пропал. А опустевший приямок между корнями дуба, совершенно игнорируя мой меч, стала неспешно заполнять вода из настоящего родника.
Глава третья
Нет, ну что ты будешь делать? Второй раз намерился передохнуть после ненормированного рабочего дня длиною больше суток — и опять не в цвет. Какой болван обозвал эту рощу Мрачной? Каверзная она и злокозненная… А еще проще, тут западло на западле едет и западлом погоняет. Пинают меня из угла в угол, как мяч в игре. Тут не присядь, там не приляг. Достали! Хватит! Никуда я больше не пойду, с места не сдвинусь, пока не отдохну нормально.
Кстати, я не шучу. Сейчас здесь самое надежное место во всей округе. Снаряд в одну и ту же воронку, может, и попадает, а обезвреженная мина не рванет никогда. А еще в народе говорят, что темнее всего под лампой.
Не мне, естественно. Тому, кто правит бал. Служба оповещения у него наверняка тоже на должном уровне, и надо быть очень наивным, чтобы думать, что меня сейчас не ищут по всем направлениям и не готовят очередную торжественную встречу.
Забавно, я совсем недавно сообразил, откуда взялась эта маловразумительная поговорка. Любой, встав под лампочкой, может убедиться, что никакой тени там и в помине нет. Наоборот, все освещено наилучшим образом. Так почему же эта фраза оказалась поднятой до ранга народной мудрости?
А фишка в том, что возникла она в те древние времена, когда помещения освещали керосинки. Из-за особенностей их конструкции. Точнее, из-за емкости для керосина, которая размещалась в основании лампы. Поэтому подвешенная к потолку лампа, освещая все вокруг, создавала конус тени. Тот самый, внутри которого темнее всего…
Вот пусть и поищут меня в округе, а я пока отдохну. Тем более что и меч не возражает. Во всяком случае, после укрощения ложного ручья он больше никак себя не проявлял. Жаль только костер развести нельзя. Это все равно, что орать во весь голос: «Я здесь!»
Ну да ладно. Не впервой всухомятку питаться. Посмотрим, чего там Листица в дорогу снарядила.
Угу. Если проявить немного смекалки, то раньше это были хлеб, сыр, ветчина и, кажется, сушеные сливы. Причем все с истинно женской аккуратностью завернуто по отдельности в капустные листья, чтобы продукты дольше не черствели. Зато теперь, моими непредумышленными усилиями и другими превратностями путешествия, все перечисленные ингредиенты, включая капусту, сперва образовали некий салат, а после сбились в плотный ком. Эдакий колобок.
Зрелище, прямо скажем, не слишком аппетитное, но, что для меня сейчас более важно, вкусовых качеств не утратившее. Молодец Листица, сообразила сложить снедь в отдельный полотняный мешочек, а то кто знает, сколько еще лишних «специй» могло прибавиться к моему блюду…
Я отхватил кинжалом от колобка добрую краюху и, закрыв глаза (от удовольствия) принялся неспешно жевать, время от времени запивая водой из ручья, которую зачерпнул шлемом. В общем, та еще трапеза… Но мне она казалась вкуснее любой амброзии и нектаров. Да и вообще, вариант «Лукулл пирует у Лукулла» всегда предпочтительнее «Пира у Валтасара».
— Черт! Это еще что за приколы?
Нет, что язык мой враг я знаю, но чтоб уже и за мысли наказывали!.. И тем не менее вокруг происходило что-то непонятное и… неприятное. Воздух сгустился, став тяжелым, сырым и липким, как в преддверии шторма. Потемнело, словно и не полдень на дворе, а самый поздний вечер — вот-вот звезды покажутся. А усталость нахлынула такая, что не продохнуть.
Да, я реально вымотался. Ведь ни минуты покоя не было, начиная от сражения за Выселки. Сперва поход сквозь болото, потом — акция устрашения для гоблинов, ну и та обязательная культурная программа, что приготовила мне Мрачная роща.
Но все это, даже вместе взятое, не шло ни в какое сравнение с изнеможением, которое я сейчас ощущал. Оно парализовало не только натруженные мышцы, а навалилось так, что сердце отказывалось биться, а легкие — дышать.
