Альвина Волкова - Сердце черного дракона
— Кармтвор, — смакуя непривычное для языка слово.
— Не думаю, что там что-нибудь изменилось. Кармтвор окружает сильнейший магический барьер. Кроме хозяина его может увидеть только маг. И то не каждый.
— А войти внутрь?
— Войти может только хозяин.
— А ты?
— Что я?
— Ты можешь войти?
Дракон смутился. Какой, оказывается, каверзный вопрос я задала.
— Могу…, - поморщился, — Мог. Сейчас не уверен.
— Странное какое-то наследство, — задумчиво разглядывая потолок, со вздохом протянула я, — И на кой оно мне?
— И я о том же.
— О чем?
— Что оно тебе не нужно.
— Почему это? — сразу же насупилась я.
Это во мне проснулся дух противоречия, но его тут же отправили спать дальше.
— Ты готова отдать долги и выполнить все обязательства? — сощурился Ласснир.
— Э…
Вот в этом я глубоко сомневаюсь. Во-первых, судя по намекам дракона, у меня столько наличности нет и быть не может. Во-вторых, об обязанностях еще речи не шло, а у меня уже волосы на затылке шевелятся. В-третьих, что-то подсказывает, что, как и в случае с Лохматиком, моего мнения никто и в этот раз не спросит. Сунут в руки, и разбирайся, как хочешь. Поверьте, мое предчувствие меня еще никогда не подводило.
— И, что же ты предлагаешь?
— Отправиться в Стомгор к Великому Князю и отказаться от части наследства.
— Почему не от всего, а только от части?
Ласснир резко обернулся и взгляд, брошенный им, заставил меня съежиться.
— Потому что от меня тебе уже не отказаться. Заклятье на крови — это не шутка.
— И чем мне это грозит?
— А тем, что, где бы ты ни была, куда бы ты не спряталась — я найду тебя.
Я непроизвольно пожала плечами.
— Ну, это еще не страшно.
— Я буду рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки.
Мои щеки предательски вспыхнули.
— Ну, это тоже еще не так страшно, — робко покосилась на него.
— Всюду.
Горело уже не только лицо, но и шея.
— Где бы ты ни была, — добил красноглазый извращенец.
Пылала вся — от макушки до пяток. Нервно подергивался глаз, и пробило на тихое хихиканье. Это уже серьезно.
— Ты, что издеваешься? — пискнула, бочком отползая в тень коридора.
— А, как ты думаешь?
— Ты псих.
— Я дракон. А ты моя хозяйка. Так что привыкай.
И он потянулся ко мне. Красные глаза горели, как два рубина, вертикальные зрачки заворожили, что сердце пропустило удар. С воплем «Не подходи!», отскочила на метр назад и бросилась в свою комнату. Подперла дверь креслом, да еще и уселась на него. Матик удивленно воззрился на встрепанную хозяйку.
— Ну, что уставился, помогай!
Матик послушно прыгнул на колени. Я удивленно крякнула. Тяжелый-то какой.
В дверь постучали. Похоже, я нашла единственно возможный вариант общения с этим типом — через дверь.
— Что тебе, извращенец? — буркнула я.
— Это надо еще подумать, кто из нас извращенец, — голос дракона вновь приобрел надменные интонации, — Человечка, ты головой то иногда думай. Сдалась ты мне, как огру эльфийская лютня. Я сказал, что буду рядом с тобой, значит, просто буду рядом с тобой. А не то, что ты себе нафантазировала.
— А откуда ты знаешь, что я нафантазировала? — взвизгнула, прижимая ладони к пунцовым щекам — Ты еще и телепат?
— Нет, — хмыкнули за спиной, — у тебя и так все на лице написано.
— А вдруг ты извращенец.
— Не смеши мои когти. То, что ты видишь, и чем я на самом деле являюсь, совершенно разные вещи.
— Да, кто тебя знает.
— Не зли меня, девочка, — уже почти рычал Ласснир, — Если хочешь увидеть — выходи.
— Зачем?
— Ты все увидишь своими глазами.
— Как?
— С помощью зеркала, — дракон почти вышел из себя.
— Какого зеркала?
— Всевидящие боги, если ты сейчас не выйдешь…! — удар в дверь заставил вскочить с кресла.
— Не смей! — крикнула я.
Второго удара не последовало. На той стороне возникла тишина, от которой холодок пробежал по спине. Я отпихнула Матю. Сдвинула кресло. Рука замерла, прежде чем повернуть ручку.
Глубокий вдох и выдох.
— Я выхожу.
Глава 4
Уже третий час неподвижно сижу на диване, смотрю перед собой, и уатично покачиваясь взад-вперед. Вокруг суетится Ласснир, но я его не замечаю. Я вообще не реагирую на внешние раздражители. А все из-за того, что он мне показал.
Как только вышла из комнаты, этот красноглазый извращенец жестом пригласил в гостиную. Мол, только после дам. Я, настороженно поглядывая в его сторону, вошла и сразу обежала сундук. Какое ни есть, а расстояние. Ласснир хмыкнул, но комментировать не стал.
Сунув в руки зеркало, и приказав посмотреть через левое плечо, он даже не предполагал, что я так завоплю. Зеркало выпало из трясущихся рук и едва не разбилось. Дракон вовремя успел поймать.
Я вопила, закрыв уши и зажмурив глаза, как будто это могло помочь. Зато вспомнила, почему, как бы ни уговаривали девчонки из универа, никогда не гадала на святки. Еще совсем несмышленым ребенком мы с деревенскими подружками решили погадать на Рождество. Как полагается с зеркалом и со свечой. Это было что-то вроде теста на храбрость. Мы даже место выбрали жуткое — бабушкин сарай. По сравнению с другими он был очень большим и вместительным. Деревенские часто спрашивали, зачем он ей такой большой, но бабушка только отмахивалась, — не ваше дело. И вот мы выбрали именно его. Все прошли быстро, осталась только я одна. Откуда мне было знать, что все они соврали, чтобы позадирать носы друг перед дружкой.
Я села напротив зеркала. Зажгла свечу. Сижу, жду и приговариваю: «Суженный мой, ряженный приди. Себя покажи да на меня погляди»! Сидеть пришлось долго. У меня успели окоченеть ног, как вдруг зеркальная поверхность дрогнула. Я даже позабыла, как дышать. Глаза выпучила, пошевелиться боюсь. А в отражении позади меня тени сплелись во что-то огромное и живое. Это что-то заворчало и открыло глаз. Один глаз… но какого размера!! По моим детским воспоминаниям это был глаз три с половиной метра в длину и два в высоту — красный с вертикальным зрачком. Сфокусировав на мне взгляд, он словно отдалился, и я смогла увидеть огромные белоснежные клыки. Разобрать, что же это за чудовище, мне не удалось. Все, кроме глаза, кроваво-красных десен и белоснежных клыков, было глянцево-черным. А оно словно почувствовав мой страх, отстранилось и взревело так, что зеркало треснуло, а я с воплем выбежала во двор. Споткнулась, носом пропахала дорожку в снегу, расцарапала руки и сильно изодрала коленки.
Никому я ничего не рассказала, даже по секрету. Хотя меня и не спрашивали — так сильно я была напугана. Бабушкин сарай, с той поры, обходила стороной. Мне еще долго по темным углам «суженный мой, ряженый» мерещился. Месяц засыпала только со светом. Родители даже хотели к детскому психологу отвести, но передумали.
