Ник Перумов - Боргильдова битва
Тем более, что имелись враги и не из числа великанов, те просто самые привычные. Были и другие — чужие, пугающие, непонятные. Их прозвали Дальними, просто потому, что о них так ничего не смогли разузнать даже они, всевидящие волки и враны Отца Дружин. Сколько б ни натруживали лапы и крылья, им так и не удалось найти никакой «крепости», «твердыни» или хотя бы просто «дома» этих странных сил. Они приходили из ниоткуда и исчезали в никуда. На равнинах Южного Хьёрварда гремели битвы, сходились рати Асгарда, асы и ваны в одном строю вместе с мелкими божками полуденных земель — против диковинных созданий, похожих на ожившие друзы зеленоватых кристаллов.
У них имелись слуги и сподвижники. Избегая северных земель, царства снега и льдов, где могущество хозяев Асгарда особенно сильно, они пытались укрепиться в полуденных областях, во владениях младших богов и божков, не входящих в семью Одина, не асов и не ванов.
Но с этими врагами можно было воевать, как и с гримтурсенами. Как и инеистые великаны, Дальние оказались вполне уязвимы и пред заклятиями, и пред сталью. А особенно — перед сталью, соединённой с заклятиями.
Правда, в отличие от тех же ётунов, Дальние никогда не выходили на поле боя сами, в истинной плоти. Их магия оживляла кристаллических монстров, заражала бешенством и жаждой крови ещё вчера мирную лесную нелюдь; творила удивительные магические конструкты, зелёные летающие шары размером с добрую крепость, сотканные словно из пылающих изумрудным пламенем нитей. Эти чудовища появлялись даже и на севере; но им молот Тора быстро показал, что вблизи Асгарда им шастать не следует — там заклятия Отца Дружин и его детей были особенно сильны и действенны.
Но это была война — дело для Древних Богов знакомое и привычное. Война есть средоточие силы духа, единственное достойное мужчины дело — в этом не сомневался никто из обитателей Асгарда. Впрочем, это же дело наиболее достойно и жён — недаром так высоко почитались валькирии, девы битвы.
Из конца в конец Южного Хьёрварда катились волны наступлений. То Дальние и их слуги почти прижимали к западному океану союзников Отца Дружин, и тогда ему зачастую самому приходилось вмешиваться в дело, ставя под свои знамёна северных воителей; знаменитый хирд гномов Кольчужной горы прославил их далеко под полуденным солнцем. То уже рати Древних Богов, собравшись с силами, отбрасывали врага к самому восточному краю континента.
Это было хорошо, и это было правильно.
Слабые уходили, сгорали в пламени вторжений. Сильные выживали и давали потомство, земля, щедро удобренная пеплом пожаров, пропитанная дождями, давала новые всходы. Старые леса, сильные собственной магией, стойко сопротивлялись огню, молодые и обессмысленные сгорали дотла, и на освободившееся место приходили те, чьё волшебство способно было защитить только-только лёгшие в землю семена.
Закон Древних Богов прост и суров. Природа и безжалостна, и милосердна — всё сразу. Она не знает иного способа сделать своих детей лучше. Поэтому сильные живут, а слабые должны или сделаться сильными, или признать над собой защиту сильных — а, следовательно, и их власть; или умереть.
Это не тяжко и не страшно. Таков порядок вещей; ведь и самим богам предстоит пасть в день последней битвы. Всё имеет свой конец и своё начало; истины выбиты на скрижалях сущего, и по этому суровому закону живёт всё, что дышит.
Войны Южного Хьёрварда, хоть и кровавые, и жестокие, не трогали самое сердце Отца Дружин. В конце концов, вся жизнь от первого мгновенья до последнего — война. Война со слабостью, нездоровьем, болезнями, неумением, боязливостью, скупостью, алчностью и прочим, что отделяет достойного Валгаллы мужа от нидинга, труса, чья судьба в посмертии — отправиться в мрачные залы Хель.
(Комментарий Хедина: да, Южный Хьёрвард памятен, весьма. Именно там мы с Хагеном добывали ему Голубой Меч из крепости почти лишившегося ума от страха Шарэршена, одного из младших богов Хьёрварда. Жаль, что не осталось подробного описания тех войн с Дальними, помогающим мне эти сведения очень бы пригодились.)
Но сегодня — особое дело. Хугин и Мунин принесли весть, что инеистые великаны вместе с горными собратьями выкладывают на льду огромные руны, не жалея спин, откалывают от прибрежных скал острые чёрные глыбы, волокут — и на белом покрывале возникают узоры, странные, пугающие и отталкивающие. Даже вороны, устойчивые ко всякой волшбе, не смогли разглядеть всё в подробностях. Не говоря уж о волках. Что-то куда могущественнее обычной магии отвело им взоры, обычно такие острые и всепроникающие.
Это совсем не походило даже на приснопамятных Дальних. Магия для них была что воздух, но никогда не превышала определённого предела. Великаны же всегда, испокон веку, уповали на силу, только на силу и ни на что иное, кроме силы. Хексы, троллквинны, ведьмы, хоть и занимали среди великанов высокое и почётное место, никогда не пытались противустать асам.
Наверно, понимали, чем кончится для них эта битва.
И, если гримтурсены взялись за магию — притом за рунную магию, мало чем могущую помочь в горячке сражения — значит, изменилось что-то по-настоящему важное.
Например, с ётунами сумели договориться Дальние. Мол, у нас одни и те же враги, почему бы не объединить силы, пока стены ненавистного Асгарда не будут обрушены во прах?
Такая опасность имелась. Асы многажды обсуждали её на тинге, хитроумный Локи не раз вызывался сам отправиться в Ётунхейм поразведать — но доселе, как ни странно, ни о каком сговоре гримтурсенов с Дальними никто и слыхом не слыхивал. Инеистые великаны, слишком гордые, чтобы искать союза с кем бы то ни было, жаждали покончить с асами только и исключительно своими собственными руками.
Поэтому сегодня на разведку всадник отправился сам.
Он любил подобные странствия, как любил весёлый пир или честную схватку грудь на грудь. Порой да, приходилось нарушать слово, перетолковывать клятвы — потому что его попечению вверен целый мир, а мир должен жить. Иначе нет смысла и в существовании хранящих его богов.
…Ётуны могущественны, но не слишком умны. Всё лезут и лезут на рожон, лезут и гибнут. Остаются их дети, обуреваемые жаждой мести, и всё повторяется сначала. Что ж, всадник отнюдь не против. Глупцов, не умеющих учиться, ему не жаль. Пусть их кровь льётся потоками, она очищает мир. Значит, он сам и его сородичи властвуют здесь по праву. Ибо кто побеждает — тот и прав.
Пронёсся и утонул в дымке Заслонный остров, откатились волны Льдистого моря; остались позади Полуночные горы и Гнипахеллир, восьминогий Слейпнир миновал пещеру Гарма — и вот они, белые замёрзшие поля. Вотчина ётунов, инеистых гигантов. Над скованными несокрушимым панцирем водами вечно кружат исполинские колёса непроглядных облаков, сеющих снегом даже в разгар короткого лета — великаны не привечают солнце, их хладным сердцам милей вьюжная полумгла.