Евгения Горац - Пища Мастеров
А еще Линн вспомнила, что однажды захотела послушать музыку в кабинете Хьюза - у него же там специальная какая-то коллекция, для медитаций, что ли. Она включила магнитофон и закрыла глаза, чтобы расслабиться, а когда открыла их, то комната была заполнена престраннейшими личностями. Они ссорились, шумели, вели себя крайне развязно и даже делали ей, Линн, непристойные предложения. А потом в кабинет вошел доктор Хьюз, всех разогнал и очень рассердился, что она без спросу включила музыку. Ей, администратору, значит нельзя входить в его кабинет, а им, посторонним,- пожалуйста, сколько угодно!
Вика - первая наша с Хьюзом общая пациентка,- на удивление ревностно выполняла все мои рекомендации. Она не пропустила ни одного назначенного визита, аккуратнейшим образом заполняла дневники питания, контролировала чувство голода и насыщения, осваивала новые рецепты, и даже по моему совету выписала пару научно-популярных журналов. Я посоветовала ей заняться обновлением гардероба, потому что прежняя одежда висела на ней мешком.
Настроение у нее было намного лучше - было очевидно, что она поверила в себя; значит, Хьюзу все же удалось рассеять «чары». Из любопытства я поинтересовалась, как продвигается психотерапия. Вика радостно сообщила, что наш психиатр действительно «снял с нее сглаз».
- Каким же образом? - поинтересовалась я.
- О, он меня услал в какой-то мир, загипнотизировал, что ли… - рассказала Вика. - Я встретила там Сонечку, ту самую толстую девочку, которую дразнила… Она выросла и превратилась в стройную элегантную даму в туфлях на высоких каблуках, длинном плаще и шляпе. К тому же, она писательницей стала. Неудивительно, она всегда любила сказки сочинять.
- И что же было дальше? - метод лечения оказался весьма занимательным.
- Ну, у Сонечки нетрудно было прощения вымолить, она всегда была доброй девочкой. Сказала, что не только не сердится на меня за злые слова и обидные дразнилки, а напротив, даже благодарна, потому что именно я побудила ее прекратить уничтожать по коробке пирожных ежедневно, записаться в бассейн и на танцы, так что сейчас у нее все в порядке. Видите, доктор, даже к лучшему все получилось, а если бы с ней все сюсюкали, то она так и осталась бы толстушкой. Но с тетей Лидой пришлось повозиться.
Мне показалось, что Вика и впрямь была в каком-то другом мире. Уж больно живо и образно описывала она свое общение с его обитателями.
- Повозиться?
- Ну да. Она вредной и злопамятной оказалась. - Вика вдруг спохватилась и огляделась по сторонам, как будто тетя Лида могла ее слышать, - Кстати, она ничуть не постарела, выглядит прекрасно! Стала владелицей какой то знаменитой кулинарной школы или что-то в этом роде.
- Школа «Карлик Нос»?- хихикнула я, но Вика была абсолютно серьезна.
- Тетя Лида сделала вид, что не понимает, о чем речь идет. Потом вспомнила, долго смеялась и заявила, что не простит ни за что, и желает, чтобы я и впредь несла кару за мою черствость, невоспитанность и бестактность. Пришлось долго умолять, пока она не смилостивилась. Я уверена, что она сделала это намеренно.
- Намеренно?
- Ну да. У нее было много возможностей: она всегда угощала детей своим печеньем, а легче всего сглазить кого-то во время еды.
- Сглазить во время еды?
- Да, человек открыт в эту минуту и часто бывает беззащитен. Не верите - спросите сами у доктора Хьюза. Это он мне сказал.
- Вот как? А что еще сказал?
- Что именно поэтому нельзя брать еду из рук недруга и преломлять хлеб с врагом. Он потом еще долго с тетей Лидой беседовал, но я не слышала, о чем.
- И доктор Хьюз с тетей Лидой беседовал?
- Ну да…
Интересная терапия у этого Хьюза, однако! Или это у Вики такое живое воображение?
***
Это случилось посреди недели, хотя у меня-то как раз в этот день был выходной. Но вечером все же пришлось вернуться в центр: дописать некоторые карточки, закончить оформление всякой документации… И с порога налетела на администраторшу Линн, которая тут же принялась мне за что-то выговаривать. Вообще-то у меня, единственной из всего медицинского центра, сохранились с ней хорошие отношения, со всеми остальными эта милая дама давно успела переругаться. Ее тихо ненавидели и громко скандалили с ней из-за неодолимой привычки совать нос в чужие дела. Но со мной она всегда была вежлива и даже пыталась подружиться. Я, конечно, знала из горького опыта: если вас все предупреждают, что некто - кусок дерьма, а вы не верите по той причине, что лично вас этот человек пока не трогает, не обольщайтесь. И не думайте, что беднягу просто никто не понимает, и только вы с вашим тактом и обаянием способны найти общий язык с кем угодно. Неизбежно настанет и ваш черед быть вывалянным в грязи. Как только я возомнила себя великим знатоком человеческих душ, перед которым лебезит сама склочница Линн, как меня тут же окунуло мордой куда надо: не льсти себе, милочка, ты такая же как и все. Это случилось именно в тот вечер:
- Ты зачем сегодня пришла?
- Надо поработать.
- Если бы ты предупредила заранее, я записала бы тебе на прием пару человек.
- Сегодня приема нет, мне просто нужно окончить всякие бумажные дела.
- Но ведь есть пациенты, которые не могут прийти в другие дни… И они очень просили принять их, а я отказала, а ты взяла и пришла - не предупредив!
- Линн, перезвони им, и мы придумаем что-нибудь в удобное для них время.
- А сегодня никак?
- Нет.
- Знаю я, почему ты не успела карточки написать. Ты слишком много торчишь в Интернете в рабочее время!
Я тут же ответила ей фразой, которая в переводе на русский означала «не твое собачье дело». Но, видимо, ей очень нужно было, чтобы я приняла каких-то ее знакомых, поэтому она продолжала:
- Думаю, директору очень не понравится, что ты отказалась принять кого-то… И если он узнает об этом, может дойти до увольнения…
Это уже был прямой шантаж.
Я хмыкнула:
- Ха! Напугала! В Нью-Йорке полным-полно работы для диетологов, а таких как я - считанные единицы.
В ответ она хлопнула дверью, не найдя другой аргументации.
Я вошла в свой кабинет, швырнула не глядя сумку и, не зажигая света, плюхнулась в кресло, чтобы немного остыть. И тут же вскочила с визгом, потому что в кресле кто-то сидел - этому кому-то я шлепнулась прямо на колени.
Сильные мужские руки охватили меня за талию, и знакомый голос зашептал прямо в ухо, почему-то по-французски:
- Моя богиня, моя царица, ты только скажи, и я превращу ее в жабу…
- Как это? - поинтересовалась я, одновременно демонстративно вытирая ухо. Вспыхнул свет. Интересно, как Хьюз догадался, что в детстве мама и папа исправно таскали меня на уроки «языка галантности» вдобавок к усиленному курсу французской спецшколы? Да и сам-то он откуда владеет французским? В его внешности и манерах до сих пор ничто не выдавало европейца… Между тем, произношение прекрасное, просто какой-то парижский выговор.
