Вадим Панов - Запах страха
– Удачи, Сережа.
Тревожный звонок прозвучал у дверей квартиры. Кин, несмотря на запрет, совсем от магии не отказался, здраво рассудив, что вычислить едва заметное сканирующее заклинание не смогут даже лучшие колдуны Тайного Города. Остановившись у дверей, хван быстро просмотрел квартиру Лужного и недовольно поджал губы: внутри находился только хозяин, причем – нервничающий хозяин. Кин уловил легкий страх, недоумение и едва различимую агрессию. Последствия только что состоявшегося разговора? Скорее всего. Судя по всему, гость в квартире не задержался, приехал, поговорил о чем-то с Лужным и убрался восвояси, нарушив тем самым тщательно разработанный план.
«Что делать? Прерывать операцию?»
Предпринятые заказчиком меры предосторожности сыграли против него. Кин не знал, как выйти на связь. Точнее, знал – канал существовал, но был громоздким и неудобным: требовалось отправить письмо по электронной почте и ждать не меньше получаса.
Соответственно, сейчас хвану предстояло принять решение самостоятельно.
«Лужный наверняка знает, куда отправился его приятель. Или догадывается. Или может предположить. Выполнение операции увеличивается на одно действие: допрос. Затем Лужный умирает от сердечного приступа, а я иду за второй мишенью. В конце концов, абсолютно неважно, откуда второй чел отправится в последнее путешествие».
Ну, а в самом крайнем случае можно будет обвинить заказчика в непрофессионализме. Осторожность осторожностью, но оперативное управление операцией следовало предусмотреть.
Кин снял с дверного косяка малюсенькую черную горошину – сигнальный артефакт, установленный заказчиком, затем извлек из кармана набор обыкновенных отмычек и занялся первым замком.
Несмотря на проявленную твердость и продемонстрированную уверенность, Лужный был потрясен рассказанной Мурзиным историей. Он должен… нет, он был обязан поддержать Сергея, вернуть ему самообладание – и поддержал, однако в глубине души испытывал те же самые чувства, что владели Мурзой: растерянность и страх, медленно скатывающийся к панике.
Проводив Сергея, старик тщательно закрыл окно, проверил входную дверь: оба замка заперты, щеколда задвинута, прошел в гостиную, открыл спрятанный в одном из шкафчиков «стенки» сейф и вытащил из него пистолет.
Лужный прекрасно понимал, что лучшие его годы позади и в случае нападения профессионалов он, даже вооруженный, будет представлять собой весьма условную боевую единицу, но не собирался проигрывать заранее. К тому же привычная тяжесть «макарова» и знакомый щелчок, с которым обойма встала на место, придали старику дополнительную уверенность. Профессор налил себе полбокала коньяка и уселся на диван, положив пистолет под правую руку.
«Что у нас в активе?»
«Большие неприятности».
«Это понятно. Но я имел в виду информацию, которая поможет нам с Сережей выпутаться…»
Следовало сосредоточиться на проклятой карте. Не на том, как попала она к нему – конверт прислали по почте, обратный адрес наверняка липовый, а на том, почему прислали именно ему? Человек, который спланировал эту чудовищную операцию, знал – именно знал! – о дружбе Лужного с Мурзиным, знал, чем занимается Сергей, и, соответственно, не сомневался, что карта в конечном итоге попадет к Мурзину, и четыре парня отправятся проверять ее подлинность на практике.
«Отправятся в его лапы…»
– Леший. Глыба. Сахар. – Лужный отсалютовал темному окну и сделал большой глоток коньяка. – За вас, парни. Простите меня.
Потеплело. Не на душе – в теле.
«Кто же нас подставил?»
Фамилия, которую назвал Мурзин, старику ни о чем не сказала. Он не знал этого человека. Значит, на Волге ребят поджидал исполнитель, оперативный работник. А над ним есть кто-то еще.
«Есть человек, который хорошо осведомлен обо мне».
Нужно его вычислить. Или хотя бы составить список подозреваемых.
Нужно.
Однако сосредоточиться не получалось. Едва Лужный начинал перебирать знакомых, как мысли соскакивали на те невероятные события, о которых поведал Мурза. На вещи, не укладывающиеся в сознании.
На доказательство невозможного.
И профессор вдруг подумал, что происходящее могло бы стать Главным Приключением его жизни.
Если бы не было так страшно.
Без магии все же не обошлось. Впрочем, куда без нее денешься? Морок навести надо? Не на клиента, конечно – зачем оставлять лишние следы в квартире? – а на соседей, чтобы случайно не заметили копошащегося у двери хвана. Надо. Замазать работу сигнального артефакта, сравнять точку его установки со средним фоном надо? Надо. А как, скажите на милость, отодвинуть задвижку на железной двери? Уж точно не отмычкой.
Проще всего было бы задействовать «Техническую дырку», создать в двери локальный портал, просунуть в него руку и открыть задвижку. Однако «Дырка» даст такое возмущение магического фона, что замаскировать его смогут разве что высшие маги Тайного Города. Заставить чела самого открыть дверь нельзя по той же причине – «Заговор Слуа» оставит глубокие следы. Пришлось мучиться.
Впрочем, Кин не зря считался высококлассным профессионалом, он умел обходить препятствия. Задвижку хван сдвинул в сторону с помощью «Манипулятора металла»,[2] устройства дорогого, зато потребляющего мало магической энергии. После чего убрал артефакт в карман и приоткрыл дверь.
Цель по-прежнему находилась в гостиной.
Если бы не предупреждение Мурзина, Лужный вряд ли почувствовал бы опасность, вряд ли уловил бы, что в квартиру кто-то вошел. Однако сейчас, несмотря на порцию спиртного и охватившие его размышления, старик оставался внимательным, прислушивался к каждому шороху.
Впрочем, шороха как раз и не было. Кин действовал профессионально, открыл входную дверь без звука, без скрипа, лишь легкий, едва уловимый ветерок проник в квартиру с лестничной клетки. В обычных обстоятельствах он остался бы незамеченным, но не сейчас.
Рудольф Васильевич улыбнулся:
«А они не торопились…»
Поставил бокал на диванную подушку, взял в руки пистолет, направил ствол на дверь и неожиданно понял, что абсолютно спокоен. Время пришло, какой смысл бояться неизбежного?
* * *Акватория Карибского моря
остров Коста-Флибустьер, 25 сентября,
понедельник, 00:01 (время местное)
Самыми веселыми ночами на самом популярном курорте Тайного Города, естественно, считались субботние, когда к отдыхающим добавлялись «гости с материка», вырвавшиеся на Коста-Флибустьер[3] провести законные выходные. Этот поток особенно усилился после того, как пронырливый Биджар Хамзи умудрился договориться с АО «Транс Портал» о дополнительных воскресных скидках. Субботнее веселье начиналось в семь вечера очередной постановкой концов, в полночь традиционно грохотал фейерверк, который давал старт шумному ночному веселью. В воскресенье гости приходили в себя, чинно прогуливались по пляжу, с удивлением таращась на пальмы и потягивая что-нибудь бодрящее (или взбадривающее), а после обеда начинали собираться. Как правило, прощание с благословенным островом затягивалось, поэтому радушные хозяева могли расслабиться лишь ближе к вечеру, а еще точнее – ночью.
