Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война
— Что, феодалом себя возомнил?! — вопросил Володя с яростью у самого себя. — Уже казнить и миловать начал?
Володя говорил еще много, с каждым словом распаляясь сильнее и сильнее. Понимал, что надо остановиться, понимал, что такое его состояние чревато бедой, но с ужасом осознал, что остановиться не может. Он метался по кабинету, расшвыривая попадающиеся по пути скамейки и стулья. Заглянувший в комнату Филипп едва не схлопотал кувшином с вином по голове. Хорошо, Володя промахнулся, и кувшин разбился выше головы вассала, окатив того вином. Филипп выскочил за дверь.
— А я тебя предупреждал, — невозмутимо заметил Джером, сидевший на подоконнике и что-то рассматривавший во дворе. Он повернулся на звук захлопнувшейся двери, глянул на солдата и хмыкнул. — Считай, что повезло.
— Что на него нашло? — пробурчал Филипп, стряхивая вино с волос и одежды. Выглядел он, несмотря на происшедшее, не сердито, а скорее растерянно.
— Да кто ж их, благородных, поймет? Он уже пришел в таком состоянии. Дальше только хуже, будто специально себя накручивает. Думал, успокоится немного погодя, но, похоже, только хуже становится, а мне ведь еще о деле поговорить надо. Еще какой-то офицер на меня наседает, говорит, что милорд отдал приказ по поводу пленных… Тут Рокхон к милорду рвался, хотел получить дальнейшие указания. Приходил и тир Роухен, чуть ли не мечом у меня перед носом размахивал. А что я могу сделать?
Филипп опасливо покосился на дверь:
— Так не пойдет, я тоже не ради развлечения пришел. Джером, постарайся успокоить милорда.
— Я похож на самоубийцу? — возмутился тот. — Если так хочешь, иди и успокаивай.
Филипп нервно прошелся по коридору, потом остановился рядом с Джеромом и тоже выглянул в окно. Тут опасливо косясь на них, показался какой-то слуга, подошел к двери. Филипп открыл было рот, чтобы предупредить его, но Джером в последний момент удержал и стал с интересом прислушиваться к тому, что происходит в комнате.
Слуги не было уже минуты две, и все оставалось спокойно.
— О! — Джером поднял палец и шагнул к двери, но та вдруг распахнулась перед ним, и слуга выскочил наружу, словно за ним гнался демон. — М-да… — Джером вздохнул и вернулся к своему наблюдательному посту у окна. — Слушай, да не мельтеши ты, уже голова кружится.
Филипп замер и гневно посмотрел на Джерома:
— А ты, я гляжу, очень спокойный!
— Я думаю.
— И как успехи? — ядовито осведомился солдат.
— Придумал. Не хотелось бы прибегать к этому средству, но, видно, другого выхода нет.
— Э-э-э… ты о чем?
— О том, как вернуть нашему господину разум. Вот что, оставайся тут и никого к милорду не пускай… ради их же блага. Я скоро буду.
И Джером поспешно удалился.
Отсутствовал он минут сорок. За это время Филиппу с трудом удалось отбиться от офицеров, стремившихся получить какие-то новые приказы.
— Милорд думает и просил пока его не беспокоить.
— Что значит не беспокоить? — напирал кто-то.
— А вот то и значит, — раздался вдруг спокойный голос Джерома.
— Наконец-то, — облегченно вздохнул Филипп.
Рядом с Джеромом, держа его за руку, стояла Аливия и растерянно озиралась. Испугавшись такого количества шумных людей, она спряталась за спиной Джерома. Еще дальше топтался Руперт.
— А этого-то зачем привел? — поинтересовался Филипп, уже сообразив, в чем заключается план Джерома.
— А он отказался отпускать сестру со мной почему-то.
— Удивительно — почему? — буркнул Филипп. — Ладно. Э-э-э… девочка, иди к милорду.
— Ты всегда умел обращаться с детьми, — усмехнулся Джером и присел рядом с девочкой. — Аливия, твоему другу сейчас нужна помощь, и я думаю, что, кроме тебя, ему никто не поможет.
Девочка несмело кивнула, а потом осторожно открыла дверь.
— Какого… — попытался возмутиться один из офицеров. — Вы хотите сказать, что мы войти не можем, а какая-то девчонка…
Аливия слушать не стала, а просто вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Кого там еще несет?! — услышала она разъяренный голос, в котором с трудом узнала голос Володи.
Первым ее порывом было убежать, но, поборов страх, она все же шагнула дальше.
— Это я, Володя.
— Я… Кто я? — Мальчик с трудом выбрался из-за стола. — Ленка? — изумился он. — Ты откуда здесь?
Аливия вздохнула — некоторые вещи совершенно не меняются.
— Опять ты мое имя путаешь.
Мальчик потряс головой, потом испуганно покосился на доску в руке, которой уже приготовился запустить в вошедшего… к счастью, сдержался.
— Э-э… Аливия, что ты тут делаешь?
— Меня Джером привел. Сказал, что я тебе нужна.
— Хм… трус несчастный.
В голове прояснилось, и гнев куда-то исчез. Володе неожиданно стало стыдно. Стыдно за то, что предстал в таком виде перед Аливией, да еще и наорал на нее. Господи, до чего дошел! Самому противно. Он взглянул на девочку, испуганную, но отчаянную, стоявшую напротив него… непонятного чудовища, от которого неизвестно что ждать.
Плюхнулся на стул и устало протер глаза.
— Опять я тебя напугал и опять предстал не в лучшем свете. И куда делась моя знаменитая невозмутимость, которая так поражала всех на Базе?.. Как же это все выматывает…
Аливия осторожно подошла к нему, подлезла под руку и забралась на колени.
— А ты сказку расскажи.
Володя нервно хмыкнул, потом расхохотался.
— Ох, Аливия, ну, ты молодец. Слушай, ты бы слезла, тяжелая все-таки.
Девочка надулась:
— Хочешь сказать, я стала толстой, да?
— Что? — Володя снова расхохотался. — Нет, я хочу сказать, что ты повзрослела.
— Ага, значит, я тебе нравлюсь? Ты возьмешь меня в жены, когда я стану совсем взрослой?
— Эй, это откуда у тебя такие мысли? Поверь, ты найдешь мужа намного лучше меня. Ну, все! Слезай давай, все ноги мне отсидела.
Аливия перебралась на соседний стул и сочувственно повздыхала.
— Устал, наверное?
— Устал? Хм… Физически нет. — Володя встал и подошел к окну, долго что-то высматривал на улице. — Я скорее разозлился. На себя разозлился, а потом сорвал злость на других. Стало намного хуже. Впервые приговорил человека практически к казни… пятьдесят ударов плетьми. — Володя снова вздохнул и посмотрел через плечо на Аливию.
Та слушала внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Перебивать или как-то комментировать услышанное она явно не собиралась. Мальчик отвернулся. Как ни странно, но оказалось, что именно такого вот слушателя ему и не хватало. Человека, которому можно, грубо говоря, поплакаться и который не осудит и всегда поддержит. Не перед подчиненными же душу выворачивать? Вот только нужен ли девятилетней девочке такой груз?
