Евгений Щепетнов - Охотник
Лекарь протянул толстопалую руку, схватил Сергара за веко, оттянул его, заглянул, удовлетворенно хмыкнул, кивнул. Потом вдруг засвистел под нос какую-то мелодию — не очень мелодично, шепеляво, но довольно весело. Снова хмыкнул, встал, что-то сказал женщине, и та вдруг приложила руки к лицу, затряслась плечами, заплакала.
Лекарь приобнял ее. Что-то прогудел, женщина сунула руку в карман и, утирая глаза запястьем, протянула незнакомцу какую-то разноцветную бумажку. Мужчина нахмурился, отмахнулся, заторопился к двери. Потом вдруг вернулся к постели больного, встал над ним и что-то требовательно спросил, четко разделяя слова.
— Кто ты? Лекарь? — спросил Сергар, рассматривая лекаря. — Чем ты лечишь, кроме амулета? Понимаешь меня? Нет?
Мужчина удивленно поднял брови, улыбнулся уголком рта и покачал головой. Повернулся к женщине, снова что-то сказал. Та кивнула, и тогда лекарь снова пошел к двери, не глядя ни на Сергара, ни на женщину.
Смысл сцены с первого взгляда был непонятен, но почему-то Сергару казалось, что женщина пыталась расплатиться с лекарем, но он не взял. Да и денег не было — разве можно назвать деньгами цветную бумажку? Впрочем, в мире Сергара были бумаги, называемые векселями или долговыми обязательствами. По ним можно было получить в банке настоящих монет. Возможно, это и был такой вексель. Или что-то наподобие.
После ухода лекаря женщина снова присела на кровать, погладила Сергара по голове и, счастливо улыбнувшись, что-то сказала, снова капнув слезами на простыню.
— Я не понимаю! — с досадой сказал бывший боевой маг и закусил губу, бесясь оттого, что не может общаться. Нужно что-то с этим делать!
— Сергар! — он показал рукой на себя. — Ты?!
Женщина не поняла, неуверенно помотала головой, потом ее лицо нахмурилось, и она слегка сердито сказала:
— Олег! О-лег!
И коснулась рукой груди Сергара. Маг несколько секунд помолчал, кивнул своим мыслям, дотронулся до своей груди:
— Олег! Ты?
— Мама! Мама! — обрадовалась женщина и ткнула себя в грудь пальцем. — Мама!
— Ма-ма… — повторил Сергар. Дотронулся до покрывающей его ткани и вопросительно посмотрел на женщину.
— Простыня! — просияла она, и с этого момента все пошло побыстрее. Через несколько часов, с перерывом на обед, Сергар знал уже десятка три слов, с помощью которых можно было кое-как пообщаться на уровне: «пить», «есть», «дай» и так далее. Мало, да, но и это неплохо. Мама учила мягко, не раздражаясь, как монахиня из монастыря, обучающая детей письму и чтению. Сергар ходил в такую школу, пока родителей не унесла чума. После смерти близких он бросил дом, по дешевке распродал все вещи, что остались, и отправился в армию, чтобы остаться на службе навсегда. Или умереть.
Наконец женщина оставила Сергара в покое, в очередной раз погладив по голове, и он смог отдаться размышлениям, оставшись наедине с мыслями.
«Итак, я в чужом мире. Женщину звать Мама. Вот только сомневаюсь, что „мама“ — ее имя. Судя по всему, она мать того парня, в тело которого я вселился. Отвратительное, больное тело. Впрочем, и оно лучше, чем ничего…»
У Сергара вдруг заныло сердце — тоскливо, щемяще! Возврата не будет, это точно. Что ждет здесь? Судя по всему, лекари у них никакие. Хотя… нельзя судить по первому попавшемуся лекарю! А может, и не лекарь это был? Тогда кто? Зачем он прикладывал амулет, если не лечил?
«А что я вообще переживаю? Что потерял? Семьи нет, дома нет, скитаюсь, как бродячий пес! Страна в разрухе, на всех кайларцев смотрят, как на опасных зверей! Того и гляди загребут в тайную службу, спросят: „Убивал наших солдат?!“ И что я скажу? Да, убивал! Глупо отрицать очевидное.
Когда-нибудь должно было случиться то, что случилось. Один из артефактов забрал бы мою душу, и… все. Совсем все! А так — шансы есть.
Мясо? Оно нарастет. Плохо то, что ноги не шевелятся. Похоже, что парень побывал в переделке. То ли на войне, то ли… еще что-то. Много вариантов. Нужно узнать, что именно повреждено, почему не двигаются ноги. Позвоночник? Скорее всего. А тогда это очень, очень плохо. Если только нет сильного мага-лекаря, способного вылечить меня за одну минуту.
Впрочем, ну и был бы, откуда у меня золото на оплату его услуг? Нет, парень, придется тебе самому лечиться. Сам-то ты кто? Пусть не сильный лекарь, но кое-что ведь умею! Найти нужные травы, составить снадобье, отвары, напитать их Силой — и встану! Не за минуту, да, но все равно — встану! Хм… Силой? А с чего это я решил, что могу?!»
Сергар закрыл глаза, сосредоточился и раскрыл себя Силе, привычно ожидая толчка, удара могучего океана энергии.
Секунда, две, три… пусто! Ничего! Звон в ушах, красные пятна перед глазами — ничего! Совсем ничего!
Вот теперь ему стало по-настоящему страшно.
* * *— Покушай-ка! Тебе надо хорошо кушать! Полгода пролежал на одной жидкой кашке! Истощал! Вот так… ешь, ешь! Еще ложечку… та-ак…
Мария Федоровна была счастлива.
«Очнулся! Вышел из ступора! Теперь все будет хорошо! Разучился разговаривать? Ну и что! Бывает. Доктор сказал — это не редкость. Много было случаев — человек выходит из комы и начинает разговаривать на неизвестном языке. А то и на нескольких! Главное — соображает! И реакция у него хорошая — на свет, на касания. Теперь покормить как следует, чтобы вес набрал, и все пойдет как прежде. Ведь бывает же — не ходил, не ходил, а потом — ррраз! — и пошел. Говорят, что порванные нервы прорастают заново. Опять же — наука не стоит на месте, придумают что-нибудь. Олегу лет-то всего ничего — тридцати еще нет! Только-только мединститут закончил! Только жить начал! Главное — ожил, а все остальное потом!»
— Я сейчас принесу тебе телевизор, хочешь? Убрала на кухню, чтобы не мешался. А сейчас принесу. Принести?
Олег непонимающе посмотрел на Марию Федоровну, как-то жалко улыбнулся, и у нее опять защемило сердце. Ну какой он был раньше сильный, статный, красивый! Тень, одна тень осталась!
— Сейчас, сейчас, милый! — заторопилась женщина. — И штанишки тебе принесу, трусики. Я тебя раздела, чтобы удобнее было ухаживать, а сейчас ты сам уже будешь! Ты всегда ругался, когда я пыталась тебе помочь. Сейчас, сейчас!
Женщина исчезла на кухне, потом появилась, держа в руках небольшой плоский телевизор, подаренный соседом Виктором Ивановичем. Старый, здоровенный ящик, стоявший раньше на балконе, давно сгорел, а сосед как раз предложил свой, мол, не выбрасывать же? Слегка уронили, откололи облицовку, а так он рабочий.
«Как раз вовремя уронили!» — думала Мария Федоровна. Телевидение в доме было кабельное, не такие уж большие деньги, а без картинок на экране Мария Федоровна не могла. Хоть какая-то отдушина в беспросветной жизни. Кабельное еще Олег проводил, давно, до катастрофы. Был и большой, дорогой телевизор — продала, когда нужно было лечить сына. Все продала…
