Тайный враг (СИ) - Скрипун Дед
Федогран спешился, погладил неторопливо по крупу коня, и сел рядом, скрестив ноги. Нужно было как-то расшевелить этого отчаявшегося человека. Привести его в чувства, заставить взять себя в руки, и только потом принимать решения, и начинать действовать.
— Перл. — Он положил руку на безвольно опущенное, подрагивающее, могучее плечо, но тот не отреагировал. — Перл, дружище. — Толкнул его парень и приобнял. — Возьми себя в руки. Ты нам нужен. Очнись. Сидя тут чуркой, ты жену не спасешь. — Бесполезно. Отчаяние проникло в душу этого человека на столько сильно, что он перестал вообще на все обращать внимание.
— Они там. — Прохрипел он наконец в землю, не поднимая лица, безвольным, сухим голосом. Слеза упала на сложенные на подогнутых коленях огромные ладони, скатилась по покрытыми шрамами, почерневшему от угольной пыли, грубому пальцу и потерялась в траве, оставив мокрую дорожку, мерцающую в лунном свете.
— Кто они. — Федор вновь толкнул в безвольное плечо, и вновь в ответ тишина, и тогда наш герой сделал то, на что наверно никогда бы не решился при других обстоятельствах:
— А ну-ка встать сволочь. Нюни распустил. — Внезапно вскочил он на ноги, сверкнув яростью в глазах, и нависнув над кузнецом клокочущей тучей гнева. — Ты мужик или дерьмо. — Слова слетали с губ и кувалдой били в голову, сидящего напротив, заставляя того вздрагивать. — Ты перед богами и женой ответственность взял, а теперь предал и ее и клятву высшим силам. Какой ты после этого мужчина. Вставай урод…
— Щенок!!! — Кузнец внезапно очнулся, подпрыгнул, и набросился, сверкая бешеными, налитыми кровью глазами, на Федора. Огромный кулак просвистел около уха, увернувшегося парня, чуть не сдув ветром сидящего у него на плече, вжавшего голову в плечи, ошарашенного таким резким поворотом событий, шишка. — Что ты вообще понимаешь, молокосос! Убью гаденыша!!!
— Ты зачем дядьку Перла обидел. — Бер надул губы и кинулся разнимать драку, недовольный таким неожиданным поворотом событий. Он схватил, заламывая руки, бьющегося в объятьях, успевшего среагировать, и удержать кинувшегося в бой кузнеца, загадочно улыбающегося оборотня. — А ты что лыбишься? — Буркнул он непонятно чем довольному Вулу.
— Успокойся! — Засмеялся оборотень, с трудом сдерживая вырывающегося и стремящегося кинуться в атаку Перла, крича ему в ухо. — Он же специально тебя разозлил, чтобы ты в себя пришел. Ты же не реагировал ни на что. Как полено был. Не со зла он так поступил. Для дела. Надо же такое придумать, ты молодец брат. — Кивнул оборотень Федору, и зло посмотрев на медведя, рявкнул. — А ты не лезь, раз ничего не понимаешь.
— Еще раз такое скажешь! Убью! — Произнес наконец кузнец, разминая кисти рук, за которые его пытался схватить Бер. Он пришел в себя и его отпустили, под обещание прекратить драку.
— Если у тебя опять глаза стеклянными станут, и ты снова плакаться начнешь, то я еще и подзатыльник дам, ты меня знаешь. За мной не заржавеет. — Огрызнулся Федор. — Не стыдно. Здоровый мужик, а ведешь себя… — Он махнул рукой недоговорив, словно поставив точку. — У тебя жена в беде, а ты сел себя несчастного жалеть. Рассказывай, что произошло? Мы сюда не тебя успокаивать приехали.
— Так ты дядьку Перла не хотел обидеть? — коснулся плеча Федора медведь и как-то по-детски посмотрел ему в глаза, и выглядело это так, словно ребенок задал вопрос мудрому отцу, пытаясь узнать: «За что его наказали?».
— Тьфу. Дурак. — Сплюнул шишок. — В чувства он его привел…
— Заткнись. Не хватало тут еще твои шутки выслушивать. Нашел время. — Оборвал начинающийся, нескончаемый монолог Федогран. — Рассказывай Перл, все, что знаешь, мы ждем.
Кузнец окончательно успокоился, сел, опустив голову и тихо заговорил, подбирая слова.
— Нашел я Любавушку свою. Ящер, с татями своими, ее в полон взял. Сейчас они, убивцы, стоят лагерем у сухого ручья, костры жгут. Они и не скрываются вовсе. Да и что им бояться, коли его даже княжеская дружина старается стороной обходить. Ватага они отчаянная. Воины все как на подбор, лихие. Такие, что смерти в лицо плюнут и не побояться. Каждый муху двумя пальцами поймает, каждый быка на плечах унесет. Попробуй с такими ратиться. Себе дороже выйдет.
Женка моя у Ящера, в шатре, связанная. Ее вроде не обижают, но и мне не отдали. — Он горько вздохнул и замолчал.
— Говори толком. Что это за зверь такой — этот Ящер? Что сказал? Почему тебя отпустил? Что хочет? Не томи кузнец. Время идет. — Федор сел рядом.
— Изверг он (выгнанный за преступление, из деревни или города человек). Давно по лесам разбоем промышляет. Кровушки на нем столько, что озеро налить можно. Поединщик непревзойдённый, говорят равных ему нет. Новому богу какому-то поклоняется, а старых не чтит. Ватагу свою сколотил, из лучших воинов, которых на поединок вызывал, но не убивал сразу, а нож к горлу приставлял, и предлагал выбор: ему служить или умереть, те, что соглашались, с ним теперь лютуют, а те, что отказали, давно в земле сгнили.
— Так он, что — человек…? — Перебил монолог кузнеца парень.
— Конечно человек. Кто-ж еще-то? — Тот недоуменно посмотрел в удивленные глаза Федограна.
— Я-то думал это зверь такой. — Присвистнул тот. — Ну дела. Так что же эта ящерица от тебя хочет? Ведь не просто так она Любаву выкрала?
— Не знаю я как тебе такое сказать. — Отвел кузнец глаза. — Легче с кулаками кинуться сразу на всю его ватагу и помереть, чем просить такое. Только вот Любаву свою этим не спасу. Сгинет моя голубка. Лютой смертью казнят, за мое упрямство и несговорчивость.
— Да что-же ты за человек такой, Перл. — Не выдержал, молчавший до этого оборотень. — Все из тебя клещами вытягивать надо, говори не томи.
— Они ему утехи непотребные предложили вот он и стесняется. — Засмеялся ехидный шишок, но подавился своей улыбкой и закашлялся, получив неожиданно подзатыльник от медведя.
— Угомонись, скоморох. Не время зубы скалить. Шутки у тебя глупые. Говори дядька, Перл. Не томи.
— Если бы не Любава… — Вздохнул тот, и дальше все выпалил скороговоркой, словно стараясь быстрее очистить рот от гадости. — На поединок он Федограна кличет. С условием, что если победит он, то после смерти Ящера Любава свободу обретет, и ватага распустится, а если наоборот, то парень ему до смерти служить будет. Если же ты откажется приехать, то моя жена умрет. Не верю я ему, но и другого выхода нет. — Он замолчал, опустив голову, не смея ее поднять. — Прости друг. — Вновь зазвучал его тихий голос. — Я не смею тебя просить о таком, но и по-другому мне голубку мою не освободить. Можно, конечно, княжескую дружину кликнуть. Сослав, не откажет. Но этот тать времени дал только до сегодняшнего вечера. Не успеть мне никак.
— Так это что же? Только Федограну можно с ним в поединке сойтись, или я тоже сгожусь? — Почесал затылок медведь, и с обидой посмотрел на Перла, словно тот был виновником свалившегося несчастья.
— Только с ним. — Вздохнул кузнец.
— Нечего мне тут замену искать. — Огрызнулся наш герой. — Поехали, посмотрим на эту рептилию. В любом случае, как бы драка с ним не закончилась, Любава свободна станет. Я такие условия поставлю, что не откажется он. Ведь не просто так именно меня вызвали на поединок. Это Чернобога работа, тот во мне угрозу чувствует. Да и помирать я просто так не собираюсь, поживу еще, бог даст. — Он трижды сплюнул через левое плечо. — Поехали.
Лагерь Ящера стоял в лесу, на поляне, рядом с оврагом, оставшемся от пробегавшего тут когда-то ручья. Их никто не остановил, и это несмотря на замеченные опытным взглядом воина, дозоры, тщательно, со знанием дела, замаскированные на подходах. Никто даже не окликнул. Сама стоянка ватаги не выглядела, как место сборища бандитов-разгильдяев. Все было на своих местах. Стреноженные лошади отдельно. По центру костер с огромным котлом, в котором булькало какое-то варево на завтрак, чуть дальше пирамида с копьями и разложенные щиты. Все чисто и аккуратно.
Друзья доехали почти до середины стоянки татей, когда им дорогу перегородил высокий, широкоплечий, худой воин, с перетянутыми бечевой, «в хвост», русыми волосами. Выставив вперед ладони, явный знак остановиться, он велел ждать, и вновь отошел к котлу, где занялся отрешенно той работой, от которой его оторвал приезд гостей: продолжил мешать пищу здоровенным черпаком.
