Сколько горя нужно для счастья? (СИ) - "Филантроп"
— Давай дружище, держись там. Старик дурак… надеюсь тебя не слышали, а то проблем не оберешься.
Мне было приятно, что впервые в жизни мне выразили сопереживание. Воодушевлённый, я забыл про этику и стал сыпать песок в глаза, после пытаясь выдавить их большим пальцем, одного укусил за веко и содрал полоску кожи, вот теперь поспи с открытым глазом… Главарю скрутил семь раз по часовой стрелке причинное место, теперь он не скоро навестит женщин.
Победа была близка, но там, где пару минут назад было трое, стало девять. Они с подкреплением забили бы меня до смерти, если бы не увесистые шаги надзирателя.
— Черт! Нам конец! Один из них стал причитать…
Когда кабан осмотрел наши намарафеченные лица, он произнес лишь пару фраз, и то не нам, а своим подручным
— Передай на места, что пара человек берут выходной, и в этот раз после варки не тушите печь сразу. После его слов, толи от страха, толи от предвкушения, коленки моих оппонентов затряслись.
Признаться, этот свинья-переросток имел бОльший талант доходчивее навязывать волю тем, кто у него в распоряжении. Два свина поменьше в порядке пока еще живой очереди, выводили нас из клетки, роняли на живот и утрамбовывали лица в землю, коленями фиксируя тело так, словно на лопатки положили штангу, а он в назидание остальным подносил раскалённую железяку к спине и рисовал красивые узоры. Хмм, мне думалось, что я один в детстве увлекался выжиганием по дереву…
Первым пострадал парень с выбитой челюстью, его крики невнятны и походили на рёв быка, и от того казались еще страшнее, вопил так, что слюни с подступившей желчью фонтанировали на десять метров вперед.
Удивительное создание — человек.
Глазам противно. Тебе страшно настолько, что каждая секунда несет в себе еще одну психологическую травму до конца жизни. Ты уже никогда не сможешь спать как раньше. Мозг требует пощады и велит отвернуть голову или хотя бы закрыть глаза, но ты не можешь и даже не пытаешься. Что-то очень древнее взывает к тебе. Возраст этого древнего равен дате появления человечества. Ты начинаешь осознавать, почему племенам в раннем средневековье так нравились жертвоприношения, войны, и пытки ради пыток. Ты начинаешь понимать детей, что в деревнях подглядывают в щелочку на деревянном заборе старой скотобойни. Ты лучше понимаешь себя — с какой целью в детстве дергал кота за хвост, зачем сотнями давил насекомых, даже в то время, когда осознавал, что отнимаешь жизнь, зачем отрывал лапки кузнечикам… Мы знаем… ты ощущал себя живее. Ты чувствовал, что хоть что-то решаешь в этой жизни. Ты гребанный вершитель судеб! Твои инстинкты вопят! Они требуют — Больше! Крупнее!
Человек тянется к негативному. Он по замыслу своему охренительно жесток. Все будто заворожены, смотрят, как спина бедняги покрывается румяной корочкой, как чернеет кожа, как волдыри набухают и лопаются. Вопли давно стали похожи на ту колыбельную, что вам в младенчестве пела мать после побоев супруга… Но увы, эта музыка будет вечной только лишь тогда, когда свинья заменит батарейки. Крик замолкает, тело бедняги отшвыривают к стене. Басистый голос велит притащить следующего. Благо списки огласили заранее, чтобы ждущие очереди успели сто раз проклясть те семь секунд сорок лет назад, что стали виновниками их зачатия.
Следующим был правая рука, он забился в отхожий угол и кричал — Не надо! Я всё для вас сделаю! Жрать и спать не буду! Стану работать как проклятый! Только — Простите! Простите! Не помогло… и вновь запахло паленой плотью.
Кушать захотелось…
Пришла очередь того, кто мнил себя царем горы. Мой обидчик был мудрее и не стал молить о пощаде, дабы не обронить авторитет, но все равно самостоятельно делать шаги не мог, вели его под руку и уминали в пол с усилием.
За что его можно похвалить — орал он на пару децибел ниже, а за что нельзя — за глупость. Свин не оценил такой выдержки и поднес кочергу прямо к… — ААААА! Отныне девчата будут скучать по ночам.
Я последний, всегда и везде… К черту неизбежное.
— Сам пойду. Не дав шанса схватить себя под руки, быстренько юркнул в дверь и лег перед свиным инквизитором в точности, как муж после работы, заявляя супруге — Сегодня я устал, делай все сама.
Он хмыкнул и понеслась. Я думал, что это всё равно что горчичный пластырь наклеить, но каленое железо куда неприятнее… До меня наконец-то дошел смысл фразы — кипит наш разум возмущенный.
От боли в глазах рябит…
— Хмм, остыло что-ли… Он вдавил ее сильнее, кочерга погрузилась в тело как нож в подтаявшее сливочное масло, еще чуть-чуть и он ткнет ею в позвоночник.
Очень жарко… вспотели даже подручные кабанята, что давили на мои плечи. Сила дьявола в ангельском терпении, чтоб справится с испытанием я мысленно сделался мазохистом, твердил в голове — Да-да, еще сильнее, давай же! А свиное рыло словно читая мысли, вдавливал ее до упора.
— Похоже человек неправильный попался, вместо криков сознание потерял… Что он сказал⁉ Ха! Идиот! Кто тут что потерял… брык, лицо ткнулось в пол и в глазах темнота, но перед самым забвением послышался знакомый голос…
* * *
— Как думаешь, оклемается? Шептался кто-то на фоне.
Конечно я выживу… ведь последнее что слышал, было…
— ВНИМАНИЕ ВЫ ПОЗНАЛИ МУЖЕСТВО! ИСТИНА ГЛАСИТ — РАНЫ У ПОБЕДИТЕЛЕЙ ЗАЖИВАЮТ БЫСТРЕЕ!
— В НАГРАДУ ВАМ ДАРОВАНА РЕГЕНЕРАЦИЯ ИСТИННОГО ЧЕЛОВЕКА!
— ЧАСТЬ НЕОБХОДИМОЙ ИНФОРМАЦИИ В ПРОЦЕССЕ УСВОЕНИЯ.
Первый резонный вопрос, почему только часть информации? Но голос в голове никогда со шел со мной на контакт… из усвоенных знаний понятно все, кроме фразы — истинный человек. Стоило даже в мыслях прокрутить словосочетание — истинный человек, как меня шарахало током, будто кто-то свыше предупреждал — Не лезь, не заслужил. Ну и ладно… зато регенерация стала такой силы, что обязательно возникнут вопросы…
Пока я лежал на животике, моей сиделкой был старик, что втихаря кормил пациента сухарями.
— Жесткие… Горло дерет. Больной требует бережного отношения.
— Сейчас исправим. А вот он возился со мной как с собственным внуком. Спустя пару мгновений, он поднес ко рту мякиш, я ел с ладони…
— Скажи старый, тебе ни разу не было интересно какой он мир, вне этой клетки и деревни?
— Не знаю, я никогда и не думал так широко, ты всегда спрашиваешь что-то, о чем я не стал бы думать даже если бы прожил тысячу лет…
— Ладно, тогда ты спроси что-нибудь, а то при нашем общении, мне кажется, словно я пытаю вражеского солдата. Над вопросом он думал так усердно, что даже морщины разгладились…
— Хорошо, скажи, а ты тогда, что-нибудь… а впрочем не говори…
— Не томи старик, дерзай, я не из стеснительных.
— Как тебе удалось не закричать, когда он ту железяку прямо… туда засунул, ну ты понимаешь…
— ЧТО⁉ Куда он ее запихнул? Вот так подробности… надеюсь, этот инцидент не считается за первый интимный опыт.
Теперь ясно почему сесть не получается, ощущение примерно такие, будто внутренние органы отварили в кастрюле, но не беда, голос дал понять, что с такой регенерацией, даже если мясо соскоблить с руки, оно отрастет…
Кстати, как там дела у моих недругов?
— Молись урод! Я убью тебя! В шахте! Плевать что будет! Я буду резать тебя как свинью на маленькие кусочки! Мистер подпаленные яйца был зол на то, что я стоял на ногам уже спустя двое суток.
— Ты же привык служить свиньям, а не воевать с ними. Чтобы развеять скуку я дразнил его, пытался накалить до состояния той кочерги. Он был смешон, походка такая, словно он месяц с коня не слазил.
Еще через день я был как новенький. Кабан посмотрел на меня удивленно и сказал — Ладно, отработай день, потом подумаю, что ты вообще такое. В цене ты явно вырос. Ага, хоть щас на биржу выставляй…
