Тайра. Путешествие на Запад (СИ) - Хонихоев Виталий
— Видишь, что происходит — ворчит Ларс, пока она ужасается ситуации и пытается вернуть себе контроль над своим телом: — она уже и вопросы задает.
— Все сейчас исправим — говорит Гром: — сейчас. Только выйди, пожалуйста, ты же знаешь, что я…
— Вот каждый раз я думаю, что ты это специально проделываешь — отвечает Ларс и кряхтит, вставая: — чтобы просто девкой попользоваться всласть.
— Я защиту поселения под угрозу никогда не поставлю — отвечает Гром и в его голосе звучит сталь: — пшел вон, старый развратник. И не пускай никого… часа два наверное.
— Ты лучше постарайся, чтобы на этот раз она подольше продержалась. А то люди в поселке уже и замечать стали… странное. — говорит Ларс и выходит из покоев. Они остаются втроем — она, потерявшая контроль над своим телом, Гром и чужак, который притворяется что потерял сознание. Или умер.
— Тайра… — негромко говорит Гром и достает из кармана безрукавки сверток. Раскатывает его по мехам, обнажая инструменты: — мне очень жаль. Ты… и вправду красивая. И сильная. И много чего еще. И чтобы не говорил этот старый развратник — мне не доставляет это никакого удовольствия. Ну… было пару раз, но это давно уже. Когда тебя только нашли. Тогда тобой пользовались Ларс и старый Тот, вот я и… тоже. Но сейчас… сейчас ты одна из нас. Ты мне как сестра и я никогда не позволю этому старому мухомору наложить на тебя руки. Ты действительно Охотница на Тварей и гордость нашего поселка. Никто не знает кто ты и что ты, старый Тот умер и остались только мы с Ларсом. — он встает и аккуратно кладет ее на меха. Она пытается вырваться, закричать, применить одну из сотен тысяч смертоносных техник, но не может сделать ничего. Руки Грома, большие, грубые руки — скользят по ее телу освобождая ее от ремней и лямок, стягивая набедренную повязку.
— Знаешь, что самое противное в этом? — спрашивает он, доставая какой-то инструмент с острым и загнутым концом: — самое противное, что я могу признаться тебе только так… прямо перед тем, как ты сразу же все забудешь. В первый раз это было очень трудно… помнишь? Конечно не помнишь… — он вздыхает и втыкает инструмент прямо ей в грудь. Боль заполняет ее тело, но она мне может ни пошевелится, ни вздохнуть и лишь беспомощно наблюдает за происходящим.
— Раньше… — говорит Гром, откладывая инструмент в сторону и взяв другой, длинные щипцы с зазубренными концами: — раньше я бы обязательно воспользовался моментом. Ты красивая, Тайра, мечта всех парней в поселке. Но твоя красота — это твое же бремя… может и хорошо, что ты не помнишь всего, что с тобой было — он вздыхает и заносит над ней шипцы и она в очередной раз пытается закричать, но тщетно. Ее тело не слушается ее, оно словно мокрая, тяжелая тряпка на полу, словно и не ее тело вовсе…
— Что же, Охотница. — говорит он: — пришло время прощаться. Но ты не переживай, у нас будет Тайра. Все та же защитница поселения. Всегда веселая и готовая помочь словом и делом. Ты нам нужна. — она беспомощно лежит, думая о том, что мир вовсе не такой, каким она его считала и что Кодекс — вранье и что некоторых людей просто необходимо убивать. Тем более это так просто. Тут в поле ее зрения попадает чужак. Он встает за плечом у Грома и поднимает в воздух табуретку, прицеливаясь ему в голову. Что ты делаешь, думает Тайра, ты же так его не убьешь… немного правее и углом…
Глава 4
Глава 4
Он открыл глаза. Голова болела жутко, просто раскалывалась на куски, и он со стоном схватился за голову… но не смог этого сделать. Руки были связаны за спиной. К нему рывком вернулось осознание происходящего. Тайра! Точно, у Тайры опять слетели настройки, и она убила людей Церкви в лесу, не просто поисковую партию или паломников, а отряд, в составе которого был человек, которому доверили огнестрельное оружие. Он застонал снова, на этот раз не от боли, а от досады. Тайра нужна им всем, без нее Твари прогрызли бы себе дорогу в поселение уже в прошлом году, изгородь дышит на ладан, а молодые охотники одно название, раньше в охотники и не принимали, пока свою первую Тварь не завалишь, лично, в составе небольшой партии. Конечно, никто не мог оторвать Твари голову как Тайра, но убивали же! Да, это занимало не день и не два, порой недели, пока выяснишь патрульные маршруты и выкопаешь ловчую яму, пока отработаешь все действия, но могли же. А сейчас…
Он поднимает голову и оглядывается. На мехах перед ним лежит Тайра. Такая же, как он ее и запомнил — красивая, молодая, сильная. Грудная клетка вскрыта и в разрезе торчат металлические ушки ранорасширителя, не дающего разрезу закрыться.
— Что ты с ней сделал⁈ Отвечай! — раздается голос и Гром поворачивает голову. Поворачивать голову так неудобно, шея сразу же начинает болеть, но он изгибается до боли в позвоночнике и смотрит на чужака, которого притащила с собой Тайра. А я думал он без сознания, а то и помер, если Тайра убила в лесу восьмерых, почему его не тронула и принесла в поселок? Надо было сперва Ларса выслушать, или ту же Тайру, она же похвастаться хотела, а этот старый хрыч… хотя и сам я хорош. Никогда не верь, что враг твой мертв, пока голову ему палицей не размозжишь. Лично. А я допустил ошибку и вот теперь валяюсь как куль с мукой на полу перед чужаком. Перед тем, кого я мог бы узлом завязать, не будь я связан. На секунду его укололо чувство какой-то солидарности и признания к Тайре — так вот как она себя чувствует в последние несколько минут перед сбросом настроек. Беспомощной, ничего не могущей изменить, во власти тех, кого она могла бы узлом завязать… Вот только в отличии от Тайры его не вырубить Словом, он будет бороться до самого конца. А этот чужак еще не понимает с кем связался. Гром быстро проверил узлы на веревках, которыми был связан — наощупь. Хорошо связан, крепко. Вот только веревка гнила, она же из колодца, ее потому и принесли, что сгнила. Хороший рывок и…
— Что ты сделал с ней? — твердит чужак и хватает его за грудки. Отлично. Так даже лучше будет.
— С ней? Да ты знаешь кто она такая? — ухмыляется Гром: — ты тупой городской пижон, ты не в состоянии отличить чудо от прыща.
— Ты сейчас связан, а я нет — указывает на очевидного городской хлыщ: — так что лучше не груби мне. Сейчас же сделай так, чтобы она пришла в себя.
— О, поверь мне, ты на самом деле этого не хочешь. — качает головой Гром: — поверь мне, сейчас самое лучшее что ты можешь сделать — это развязать меня и помолится, чтобы у меня рука не дрогнула, когда я настройки сбрасывать буду. А когда я разберусь с ней и у нас в поселке снова будет веселая и добрая Тайра — еще раз помолится, чтобы Ларс тебя отправил нужники чистить, а не в Лес выкинуть. Потому что если не сбросить ей настройки и не стереть память прямо сейчас, то всякое может произойти…
— Что ты мне тут врешь! — вскипает чужак и замахивается. Гром выдерживает удар наотмашь даже не зажмуриваясь. Бить чужак не умеет, ходить по лесу — тоже. Видеть, что попал в неприятности — не приучен. И как он до Леса-то дошел? Как его не сожрал никто по дороге?
— Говори! — требует чужак. Гром усмехается и сплевывает.
— Говорить? Давай. — и Гром говорит. О том, что сложные системы не имеют простых решений, а Тайра — сложная система. Она в разы сложнее тебя, меня и всех нас вместе взятых. Тайра — дар небес, творение Древних, чудом сохранившаяся до наших дней, защитница поселения и друг всем людям. Но только пока у нее настройки не слетают.
— Даже такой тупой обсос как ты мог бы понять, что именно он встретил в Лесу — продолжает Гром: — десять кликов, да? Там кажется она тебя встретила и церковников убила? А у тебя с ногой плохо, я так думаю, что она тебя всю дорогу на плече тащила оттуда сюда. Вот просто подумай своим маленьким мозгом — какому человеку это под силу?
— Она сильная… — хмурится чужак: — но это не значит…
— Посмотри на нее! — требует Гром и чужак смотрит на Тайру, которая лежит на мехах, бесстыдно раскинув ноги, совершенно обнаженная и это была бы без сомнения картинка для мокрых снов любого юноши… если бы не разрез в груди и металлические зубья ранорасширителя, торчащие оттуда.
