Отступники (СИ) - Александрова Виктория Владимировна
И волнения нельзя показывать: противники и так, кажется, не воспринимают его всерьёз. Поглядывают насмешливо, негромко хохочут, и лишь их главарь сохраняет сосредоточенное молчание — видимо, что-то его всё-таки напрягает. Но что? Джону казалось, что это важно знать.
Здоровяк заказал себе эля, и Джон почувствовал, что у него пересохло в горле. Последний раз он пил ледяную воду, набранную в лесном роднике, который Элет с помощью магии нашла недалеко от дороги. А сейчас ему смертельно требовалась выпивка покрепче. Иначе просто не выжить.
Его соперник по игре метнул снова. Джон оглянулся, бросив короткий взгляд на ведьму. Та стояла неподалёку, скрестив руки на груди, и, словно заворожённая, смотрела на стол немигающим взглядом. Когда Джон повернулся, то увидел, что у здоровяка выпали две двойки. Тут же метнул сам — и глазам не поверил. Две шестёрки?
Эта же комбинация выпадала столько же раз, сколько они кидали кости. В конце концов всем стало понятно, что дальнейшая игра попросту не имеет смысла. Здоровяк напрягся, изо всех сил стараясь сдержать ярость, его товарищи встревоженно поглядывали на него и кидали злобные взгляды на Джона. Тому было абсолютно всё равно: ещё одна партия, — так, чисто из вежливости — и он заберёт свои деньги и уйдёт отсюда. Про ведьму бы не забыть на радостях…
***
Они великолепно поужинали и сняли лучшую комнату. Джон не ожидал, что в забытой Богом деревне найдётся трактир, где будет светлая просторная комната с мягкими белоснежными постелями, ванной и свежим тростником на полу. Но и стоила она соответствующе, хотя у них ещё оставалась довольно много монет, да и дядина монета была цела. Надо бы купить коня…
Элет ополоснулась в подготовленной слугами ванне и тут же нырнула в похожую на кучевое облако постель. Ночь прошла вполне спокойно, лишь пару раз с первого этажа или улицы доносились звуки потасовок. Исходящей извне опасности Джон не чувствовал. Исходящей опасности от Элет — тоже. Поэтому ему даже удалось выспаться.
Утром комнату наполнил прозрачный белый свет. Проснувшись, Джон понял, что уже настал полдень. Элет ещё спала. Видимо, уйти сегодня утром, как они собирались, не получится, потому что утро уже прошло. Ничего, денег им хватит как минимум на две недели проживания в таких хоромах…
Всё-таки самое блаженное чувство (после удовлетворения с женщиной, конечно) — знать, что у тебя денег полный кошелёк.
Элет чуть пошевелилась во сне, но не проснулась. Видимо, ей тоже долгое время не удавалось нормально поспать. На лице девушки читалось абсолютное блаженство, бледные впалые щёки чуть подрумянились, обветренные губы растянулись в слабой улыбке. Джон, засмотревшись, далеко не с первого раза попал ногой в сапог.
А сапоги, кстати, не мешало бы подчистить. Элет успела и ванну принять, и платье постирать, а он… Хотя, конечно, это всё без толку: находясь в бесконечных скитаниях, невозможно оставаться опрятным долгое время. Уже буквально через день сапоги запачкаются, брюки порвутся, кожа на камзоле сотрётся…
Как только Элет проснулась, — а случилось это не меньше, чем через час, — Джон тут же не преминул спросить:
— Признавайся: твоих рук дело?
Элет потянулась, зевнула и выбралась из постели, откинув большое белое одеяло. Видимо, совсем не стесняясь того, что на ней была лишь одна исподняя сорочка, подошла к столу и вытащила из лежащей на нём сумки флакон с какой-то темноватой густой жидкостью.
— Что именно? — уточнила Элет.
Она сделала маленький глоток из флакона и поморщилась, видимо, от горечи неизвестного напитка.
— Комбинация из двух шестёрок раз пять подряд, — отозвался Джон, вытирая носок сапога жёсткой тряпкой. — Чтобы хоть кому-нибудь так повезло? Не бывает такого.
— Ну, я прекрасно понимала, что деньги нам очень нужны, — пожала плечами ведьма. Букву «г» она выговаривала странно, почти как «х» — наверное, южанка…
С её губ не сходила лукавая улыбка. Джон не очень понимал, чему она рада: большому выигрышу или своей недавней победе над духом. Впрочем, сейчас это неважно. Нужно было решить, что делать дальше.
— Значит, смотри. — Он поднялся, поправил камзол, стряхнул пыль с ладоней. — До Хидельберга ещё долго, а мы с тобой теряем день.
— Почему?
— Потому что если выйдем сейчас, то к вечеру до следующей деревни не доберёмся, придётся ночевать в лесу.
— Я так понимаю, тебе к этому не привыкать, — пожала плечами она. — Мне тоже.
Элет впорхнула в свежевыстиранное и в некоторых местах залатанное платье, быстро обулась и принялась собирать ещё влажные волосы в пучок на затылке.
— В наших краях это считается вдовьей причёской, — заметил Джон.
Он поднял стоящие возле кровати ножны, вытащил меч, проверяя его на наличие повреждений после схватки с духом. Нет, ну это никуда не годится — придётся заказывать новый. Иначе он просто расколется в очередной драке — а драки ему ещё явно предстоят, и нешуточные.
— Я не знаю ваших обычаев, — пожала плечами Элет. — Да и в принципе никаких не знаю, кроме обычаев Шабаша…
— В любом случае, сегодня мы отсюда не уйдём, — продолжил он, прикрепляя ножны к поясу. — Мне нужно обновить клинок и купить коня. Подождёшь тут?
— Нет, с тобой пойду, — покачала головой Элет.
Любой другой на месте Джона, пожалуй, подумал бы: «Вот привязалась!», но его это, наоборот, тронуло.
***
Полуторный меч из драффарийской стали был довольно-таки тяжёлым, однако в руку врос буквально сразу. Да и цена Джона вполне устроила: пятьдесят серебряных вкупе со старым клинком, который он отдал оружейнику на перековку.
Меч был и правда хорош: тёмно-серая сталь с тонким желобком переливалась на солнце, рукоять была простой, без изысков, которыми любят выпендриваться высокородные выскочки, но зато удобной и крепкой.
Джон повертел меч в пальцах, перекинул из правой руки в левую и наоборот, бросил в ножны и решил, что надо брать.
Элет же ненадолго замерла у прилавка с тканями и платьями: своё она кое-где зашила и неплохо выстирала, но оно всё равно оставалось довольно ветхим и чересчур простым, едва ли не нищенским. Однако, глядя на отрезы льна и шерсти, Элет лишь вздыхала. У них были деньги на одежду, что ж она так грустит? Или не хочет тратить за раз слишком много?
Они задержались у торговцев до вечера, в трактир возвращались уже затемно, когда людей на улицах было совсем немного. Если день выдался солнечным, светлым, ярким, то к вечеру небо заволокло тучами. Не было видно ни звёзд, ни луны. Тьма, словно чёрный туман, заползала в улицы, переулки, окутывала дома, скрывала от глаз неровности на дорогах, и лишь редкие огоньки маленьких окон могли пробить в ней хоть какие-то прорехи.
Элет то и дело спотыкалась, ругаясь сквозь зубы: видно, не привыкла к «отменным» деревенским дорогам. Тут валялись камни, весенними ручьями, ветрами или временем выкорчеванные из мостовой, попадался под ноги разнообразный мусор и зияли помойные лужи… Джону-то не привыкать: в таких деревнях он был много раз, такие деревни располагались недалеко от его замка… Точнее, уже не его.
В конце концов, ведьме, видимо, спотыкаться надоело. Хмурясь и неумело ругаясь, она поднесла к лицу пальцы, что-то шепнула, её серые радужки на миг стали золотыми, а вокруг пальцев закружились светлые искорки. Джон уже такое видел и поэтому почти не удивился. Хотя выглядело это всё равно странно и непривычно. Огненные искры вокруг живой человеческой руки — и не обжигают…
Через пару мгновений слабый свет от этих искр вырвал из темноты три фигуры, чем-то Джону показавшиеся знакомыми. Посредине — высокая, две по бокам — пониже. Когда в полутьме удалось разглядеть их лица, он наконец понял, кто это.
Его недавние соперники по игре.
Один — с мерзкой ухмылкой и торчащим клыком, второй — носатый, костлявый, но всё же довольно крепкий. В центре стоял их лысый главарь. И эти ребята явно имели что-то против него. Возможно, их разозлило то, что Джон выиграл их деньги. Может, они догадались, что выиграл он их не без помощи магии. Можно найти множество причин, но есть ли теперь в этом смысл?
