Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Штольц Евгения
— Вериатель, я так рад тебя видеть. Ты как раз вовремя, я почти закончил…
Удивленная девушка склонилась ниже, а ее мокрые волосы упали на руки Уильяма; тот их отодвинул, не прекращая работы.
— Ч-ч-ч-ч, — приложил он палец к губам, — сядь тут рядышком, еще совсем немного — и я закончу.
Однако его, кажется, совсем не слушали. Вериатель уже начала скакать вокруг и заглядывала через плечо, а также сбоку. От нее, ссутулившись, прятали какой-то подарок. Девушке это совсем не понравилось. Она то прыгала вокруг, недовольно фыркая, то размахивала своими изящными ручками и все время пыталась прорваться к спрятанному.
— Готово! — наконец объявил Уилл. — Пару недель их делал. Садись сюда, Вериатель.
Ее не пришлось долго уговаривать. Присев, она тотчас полезла руками к коленям Уилла, где тот что-то прятал.
— Ай-яй-яй… Терпение и еще раз терпение, моя дорогая Вериатель, — весело воскликнул он и быстро перепрятал подарок за спину. — Дай-ка сюда свои ножки. Сначала одну… Да любую.
Ему бесстыдно сунули под нос ступню. Уильям нежно придержал девичью ножку и достал красивые сандалии, украшенные яркими ленточками. Вериатель вытянулась вперед в попытке ухватить их руками, но он пожурил ее и надел сандалию на ножку. Затем то же самое повторил со второй.
— Мне жалко твои ноги. Ты скачешь по острым камням, и порой мне кажется, что тебе больно, так что попробуй поносить сандалии. Я постарался сделать их удобными! Мне пришлось вырезать деревянные колодки по размерам твоих следов на песке, а после отнести их сапожнику, чтобы тот помог мне с подошвой. А дальше я уже сам оплел поверху веточками, корой и украсил ленточками.
Вериатель вскочила как ужаленная.
Поочередно она задирала ноги, чтобы разглядеть сандалии. Потом вдруг довольно завопила и пустилась в пляс, прыгая по окружающим камням, как козочка. Так и плясала она, пока не вспомнила о терпеливо ждущем рыбаке, который все это время с любопытством и удовольствием наблюдал за ее восторгом. Приятно, когда подарок оценили. А Уильям боялся, что сандалии не придутся по душе его босоногой подруге.
Подбежав к нему, она принялась кружить около Уилла. Ее истошные вопли разносились по хвойному лесу, да так громко, что ему пришлось подозрительно оглянуться по сторонам: как бы кто из деревни их не приметил.
— Я рад, что тебе понравилось, Вериателюшка, — смущенно произнес он. — Интересно, а если ты в кобылу обратишься, а потом снова в человека, с сандалиями что случится?
Она застыла. Воздух вокруг нее задрожал, и она вмиг обратилась в красиво гарцующую темно-мышастую лошадь. Еще мгновение — и перед Уиллом запрыгала, извиваясь, демоница с высунутым из зубастой пасти языком; а секунду спустя снова заплясала девица, на ногах которой красовались сандалии.
Тут Вериатель вновь стала серой лошадью и, скакнув боком, остановилась перед Уиллом.
— Ты хочешь, чтобы я залез на тебя? — удивился он.
Кобыла громко заржала, а ее копыта стали отбивать камни. В раздумьях Уильям почесал затылок. Все-таки он знал Вериатель уже более семи лет. Ну не утянет же она его на дно после всего! А вдруг утянет? Наконец, решившись, он неумеючи схватился за гриву и спину и вполз на нее. Однако стоило ему коленями зажать ее бока, как весь мир вокруг смазался — кобыла, как ураганный ветер, помчалась в горы.
Мимо мелькали малые и большие речушки… зеленые деревья, звериные тропы, шумные водопады, грохотавшие над самым ухом… складки гор, напоминающие морщины…
Все оставалось позади так быстро, как и появлялось.
В силах Уилла было лишь прижаться к лошадиной спине, хватаясь за шелковистую гриву, чтобы не свалиться и не разбиться. Тут из-за старых сосен показалось Сонное озеро. Кельпи несла своего всадника прямо к нему! Не успел тот вскрикнуть, как она оттолкнулась от берега в грациозном прыжке. Через мгновение над головой рыбака сомкнулись темные страшные воды, а его грудь сдавило с такой силой, что он непроизвольно выдохнул.
В воде лошадь обратилась в страшного демона. Почувствовав, что коснулся илистого дна, Уилл оттолкнулся от него в отчаянной попытке всплыть. «Обманула, я погиб!» — успел подумать он. Но тут его ухватили за ворот рубахи жуткими зубищами и потянули вверх. Рубаха не выдержала и разорвалась… Тогда кельпи обратилась в девушку и, обхватив руками тонущего, с нечеловеческой силой поволокла его к поверхности озера.
Вынырнув, Уильям судорожно закашлялся, выплевывая остатки воды. Когда он добрался до берега, то, обессиленный от пережитого, упал и принялся хватать ртом воздух, как пойманная рыбина. От его рубахи остались лохмотья, а на ноге грустно телепалась одна сандалия.
— Ты сгубить… сгубить меня надумала… Вериатель? Я же не рыба, чтобы дышать на дне озера!
Он пополз по грязи, приминая остатки окаймляющей берега сухой травы. Ногами он еще был в озере, когда почувствовал, что его не отпускают, придерживают. Тогда ему пришлось обернуться. Пока нос и рот демоницы пребывали в воде, своими голубыми глазами она пристально и неподвижно смотрела на Уилла.
— Чего ты хочешь? — спросил Уильям. Он принялся вытряхивать из волос всякую живность.
Она подплыла ближе, выползла на четвереньках из озера, вскарабкалась на рыбака, сев верхом, и придавила его к земле. Затем резким движением вдруг стащила с себя мокрое платье, обнажив стройное юное тело.
— О-о-о-о, — протянул медленно Уилл. Он понял, к чему все шло, и потому густо покраснел. — Вериатель, но ты же не человек. Как же мы…
Вериатель в ответ на это лишь свирепо фыркнула, разбивая своим фырканьем все возможные и невозможные доводы. Она принялась неистово срывать остатки рубахи и потянулась уже было к штанам Уилла, когда ее остановили просьбами:
— Нет-нет, давай я тут сам. Мне в них еще в деревню нужно вернуться, иначе не поймут… Хотя и так не поймут, но штаны пусть будут целы. Их у меня всего, между прочим, двое.
Приподнявшись, Уилл стащил с себя штаны. Затем неловко обнял девушку. Он принялся поглаживать ее призывно торчащие маленькие грудки, живот и мягкие бедра, боясь спугнуть этот мимолетный счастливый миг. Девушка необычайно смело, в противовес ему, уперлась коленями в грязь и не стала дожидаться, пока ее неопытный рыбак решится…
Чувство времени стерлось, и Уиллу казалось, что он провалился в дивный сон, длившийся бесконечно. Из этого сна его вернул лишь свежий пронизывающий ветер. Уилл обнял дремлющую рядом девушку, которой, похоже, ветер и холод были нипочем. Затем погладил ее по мокрым волосам, по лицу. Так они и лежали, обнявшись в грязи, чувствуя под собой примятую траву, пока Уилл совсем не закоченел. Тогда он позвал Вериатель, и та с загадочной улыбкой на губах лениво встала, чуть покачивая бедрами.
В темноте Уилл натянул мокрые штаны — и от этого стало еще холоднее. Затем он поискал взглядом свою потерянную сандалию, но, похоже, она была безвозвратно утеряна в глубинах озера. Запели сверчки, и только тогда он понял, что сейчас далеко не полдень.
— Как такое возможно? — удивленно сказал он, вскочив и завертев по сторонам головой. — Только что был день, а теперь вдруг ночь!
И действительно, на лес и озеро опускалась ночь, а в небе зажглись первые и едва различимые, бледные звезды. Вериатель довольно рассмеялась, надевая платье. Сандалии на ее ногах перемазались тиной, и Уилл грустно смотрел на загубленные плоды своего труда. Видя, на что он глядит, Вериатель подпрыгнула, ударилась пяточками о землю — и в тот же миг сандалии стали чистыми и новыми.
— Ты настоящая волшебница, — промолвил Уилл, поеживаясь от ветра. — Может, ты и мне вещи каким-нибудь чудом восстановишь?
Но Вериатель лишь грустно покачала головой. Спустя миг на ее месте уже пританцовывала темно-серая лошадь, грациозно водившая головой.
Рыбак улыбнулся.
— Да, пора бы вернуться. Если честно, я весь продрог. Спасибо тебе, Вериателюшка! Этот день я точно никогда не забуду.
Он взобрался на лошадиную спину; мир снова стерся, однако Уильяма теперь несли по черному старому лесу — и только светлячки со звездами порой выхватывали из тьмы очертания деревьев и отшатывающихся зверей и птиц. Очень скоро он стоял подле своего пустого короба. Обернувшись девицей, Вериатель радостно похлопала в ладоши, и из воды стала то ли выскакивать, то ли вылетать рыба, попадая прямо в корзинку.
