Дэвид Гаймер - Эра Зигмара: Омнибус
— Поднимай их, — скомандовал Коргос, развернувшись на пятках и зашагав к устью теснины. — Выступаем.
Клеймитель Черепов довольно прорычал, а Векх саркастически поклонился.
— Другое дело, — заметил он. — Я уже предвкушаю крики.
Глава четвёртая
Ракх едва заметил врата. Пришитые глаза истекали кровью, заливая лицо, и боль сводила с ума. Все в его стае точно так же выли и страдали. Они мчались быстрее, чем когда-либо прежде, гонимые ужасной нуждой. Им требовалось найти, отыскать всех забившихся в щели жалких существ и вытащить их на свет. Теперь они делали это не ради оргий поглощения, но ради Волны Кровопролития, служа его владыке с двуглавым топором.
Молнии хлестали вновь и вновь, освещая развалины холодными вспышками. Он видел, как дрожит и мерцает кладка, каждый удар терзал его побагровевшие глаза. Налетчики пробежали сквозь врата, промчались мимо их огромного подножия, принюхиваясь и тяжело дыша, следуя за запахами отчаяния.
Впереди них ждали три башни, промокшие и освещаемые ударами молний. Там были смертные — костлявая добыча. Кхул хотел, чтобы они вытащили их наружу и заставили скулить. А потом они будут бежать вновь, ища и принюхиваясь, ища что-нибудь достойное топоров Волны Кровопролития.
Ракх взбирался по скату. Он видел на стене впереди движение — смещались тени, поднималось оружие. Если бы не мука, то он бы захохотал, ведь такие приготовления ничем не помогли бы спрятавшимся за стенами. За ним следовали прочие налётчики, шипя проклятия, зная, что смертным больше некуда бежать, а потому и не пытаясь скрыться.
Наконец-то будут убийства. Наконец-то их крючья и долота глубоко вопьются в свежее мясо, которое они потащат к хозяину, и тот выберет лучшее. Оглушительный удар грома расколол небеса пополам, и Ракх пошатнулся. Он посмотрел вверх, подставив лицо хлещущему дождю, и впервые заметил, что происходит с небом. Над вершинами трёх башен возник огромный круг, подобный водовороту в штормовом море, вращающийся, набирающий силу. Молнии били непрестанно, скручивая, раскалывая и превращая небо в буйство красок, расчерченных серебряной паутиной.
И нечто ужаснуло Ракха до глубины души. Он как будто снова смотрел в безжалостное лицо Кхула, но теперь страх был другим — резким, холодным…
Ракх отпрянул назад. Он не мог отвести свои новые глаза от света, становящегося всё ярче и ярче. Капли дождя отскакивали от камней, его хлестали порывы ветра. Всё сверкало, сияло и горело.
Налетчик попятился, соскальзывая вниз. Порыв, приданный ему Кхулом, исчез, сменившись иным ужасом.
Вновь ударил гром, и в этот раз содрогнулась сама земля. Каменные плиты вздыбились, угрожая открыть реки бурлящего подземного огня. Арку врат охватило пламя, растёкшееся по голым камням, горящее синим, словно болотный газ.
А затем Ракх бросился бежать, словно заяц, туда, откуда пришёл. Это была не естественная гроза, но нечто порождённое демонами и посланное из бездны безумия поглотить их всех. Всё вокруг смещалось, срывалось с привычных мест стихийной яростью небес. Налетчик рухнул на колени, выронив топор. Затем он почувствовал жар. Он расходился сквозь дождь, испаряя влагу, насыщая воздух паром. Ракх закричал, но его голос заглушил ужасающий удар первозданных сил. Казалось, что сам мир разорвали на части и выковали заново — повсюду был свет, обжигающий глаза и белый от жара. На мгновение Ракх подумал, что сейчас он сгорит заживо, но затем вспышка потускнела так же внезапно, как и появилась.
Трясясь и дрожа, он посмотрел наверх. Сначала он не замечал ничего из-за тумана в глазах.
Но затем налетчик увидел, что принесла гроза.
Когда разразилась буря, как раз Кхул вёл свою армию через расщелину. Теснина была слишком узкой для его одоспешенных воинов, и потому владыка воззвал к своей силе, выкрикнув слова вечного могущества и высоко подняв топор навстречу жуткой ночи. Его бог ответил, сотрясая и перекраивая землю вокруг. Края теснины содрогнулись, потрескались, а затем разлетелись градом каменных осколков. Грохот взрыва эхом разнёсся по равнине, и перед ним открылся широкий проход, путь, словно пробитый могучими руками.
Коргос расхохотался, упиваясь своей силой. Даже камни под ногами повиновались воле его тёмного покровителя — вскоре он получит и последний Дар, присоединится к легионам вечной резни.
Его воины ринулись вперёд, выкрикивая его имя грубыми голосами.
— Кхул! Кхул! Кхул! — кричали они, переходя на бег, срывая топоры с примотанных к броне цепей, размахивая сжатым в кулаках почерневшим от проклятий оружием. Под треск шипастых кнутов и крики вождей банд, воинство проломилось через сухое ущелье, хлынуло сквозь пробитую между утёсами брешь и узрело равнину, усыпанную развалинами.
Военачальник лично вёл их вперёд, и Зев вприпрыжку бежал рядом с ним, и потому он первым увидел выпущенные в небо широкие нити волшебства. Актиническая буря бушевала вокруг вершины врат, владыка каждым своим мускулом ощущал высвобожденные энергии. В прошлом здесь уже призывали губительные грозы, некоторые из них даже по его воле, но этот был совершенно другим. Даже дождь казался иным — холодным, зернистым, словно полным крошечных алмазов.
Огрубевшее старое сердце Коргоса забилось чаще. Здесь творилось некое великое колдовство, такое, которого он никогда не видел прежде. Рык, почуявший разгорающийся боевой гнев, яростно залаял.
— Вперёд! — прогремел Кхул, ободрённый всем, что видел, слышал, чуял…
Волна Кровопролития хлынула вниз по длинным скатам из обломков и щебёнки, расходясь вокруг своего хозяина, быстро спускаясь на равнины. Их знамёна были подняты навстречу бурлящему небу, святые знаки Кхорна воздеты над рядами железных шлемов, уже блестящих от дождя. Роты кровавых воинов, толкаясь, маршировали к подножию врат, распевая литании Богу Сражений. Векх Свежеватель гнал их вперёд, ударами кнута подгоняя к новым высотам ярости. А за ним разносились зловещие крики, которые вырывались из челюстей, что были шире, чем у любого кровавого воина, доносились откуда-то из центра орды от существ, ещё скрытых ночными тенями и тусклым огнём.
Сам Кхул остался на утёсе над равниной, глядя на просторы. Он видел древние развалины и разбитые стены осыпающихся от старости городов, далёкие следы забытого апокалипсиса. Бронзовая икона Трекса уже горела злым огнём, питаясь пылающей вокруг энергией. Кхул стоял на вершине каменного утёса, прищурившись. Он смотрел на огромную арку, оценивая её очертания, выделяя руны на перемычке. Давно он не видел таких рун — они должны были исчезнуть, как и их создатели. Сам их вид наполнил его новой жаждой боя, само их существование становилось дерзким вызовом. Он повергнет их одну за другой, вырвет из камней своими руками.
Далеко внизу строились всё новые его батальоны, покрывая чёрную землю красным ковром. Когда же вниз спустились последние, то над равниной разнёсся грохот, такой, словно раскололись кости земли.
Военачальник расхохотался. Он не мог удержаться. Колосс широко развёл руки, и молния ударила его по сжатым латным перчаткам.
— Я — Коргос Кхул, Владыка Земли! Покажитесь, ткачи грозы, испытайте свою мощь против достойного врага!
Буря словно взбесилась. Вихрь кружился всё быстрее, завывая вокруг врат, ставших его центром. Вновь ударил гром. Из земли фонтаном забило пламя, изрыгая маслянистый дым. В воздухе запахло озона, дождь испарился, поднимаясь к шипящим облакам. По земле прошёл низкий рокот, отчего скальные плиты треснули и заскрежетали. Казалось, что под поверхностью мира ворочаются великаны, пробуждаясь от векового сна, чтобы снова ворваться в мир живых.
Последовала ослепительная вспышка света, заставив воинов отвернуться и прикрыть шлемы ограждающими жестами. Знамёна пошатнулись, умолкли боевые кличи, а затем с небес хлынуло серебряное пламя. Завыл сам воздух, разрываемый колдовством столь сильным и чистым, что оно раскололо и перековало сами стихии. С небосклона обрушились сверкающие стрелы, глубоко вонзившиеся в землю. Вой ветра стал оглушительным и разнёсся по дрожащей земле, сгибая железные растения. Врата словно раздулись, выросли, возвысились к набирающему силу вихрю. Даже когда земля вокруг содрогнулась, а неистовый ветер поверг полчища на колени, огромная арка продолжала стоять стойко и непреклонно, высеченная из самих костей мира и в свете яростной бури сверкающая, словно обсидиан.
На ногах остался лишь сам Кхул. Он широко развёл руки, приветствуя гнев стихий, и расхохотался, чувствуя, как жаркий ветер треплет плащ. Коргос высоко поднял топор, и молния вцепилась в него, скользнув по его грозному клинку.
И поэтому лишь военачальник увидел, как пришли они. Кхул смотрел, как их приносят из бури бело-синие стрелы, как они вырываются из вихрей сверкающего колдовства. Видел, как они падают из сердца кружащейся бури в ослепительно сияющих коконах света. Как они обрушиваются на землю с сокрушительной силой, как вокруг мест падений вспыхивают купола энергий, окутывающие их неистовым сиянием, а затем раскалываются, и во все стороны на выжженную землю летят осколки кристаллической материи, открывая отпрысков бури, принесённых гневом небес.
