Брендон Сандерсон - Слова сияния
Шаллан прикусила губу и обнаружила, что сердце предательски забилось. Ей хотелось быть более настойчивой, но твердость в глазах капитана заставила ее отступить.
— Хорошо.
Тозбек расплылся в широкой улыбке.
— Я возьму вас с собой посмотреть на ракушки в порту Амидлатна, когда мы остановимся там, юная барышня. У них отличная коллекция!
Шаллан не знала, где это, но, судя по куче слепленных вместе согласных, решила, что на тайленском берегу. Там же располагалось большинство городов так далеко к югу. В Тайлене почти так же холодно, как в Замерзших землях, но людям, похоже, нравилось жить там.
Конечно же, с головой у тайленцев немного не в порядке. Как еще описать таких людей, как Йалб и остальные, не носивших рубашек, несмотря на холодную погоду?
«Но это не они намеревались окунуться в океан», — напомнила себе Шаллан.
Она снова посмотрела за борт судна, на волны, разбивающиеся о раковину мирного сантида. Кем он был? Монстром с огромной раковиной, как ужасающие скальные демоны Разрушенных равнин? Или больше походил на рыбу, или, вероятнее, на черепаху? Сантиды так редки, а случаи, когда ученые видели их вживую, так нерегулярны, что все теории противоречили друг другу.
Шаллан вздохнула, открыла сумку и занялась раскладыванием листков, большинство из которых представляли собой повседневные наброски моряков в разных позах, работающих над управлением массивных, натянутых против ветра парусов. Отец никогда не позволил бы ей провести день, сидя и наблюдая за группой темноглазых без рубашек. Как же сильно изменилась ее жизнь за такое короткое время.
Шаллан работала над наброском раковины сантида, когда на палубу поднялась Джасна.
Как и Шаллан, Джасна носила хаву — воринское платье особого кроя. Подол платья доходил до ступней, а горловина — почти до подбородка. Некоторые тайленцы, когда думали, что она не слышит, называли такую одежду чопорной. Шаллан не могла согласиться: хава была не чопорной, а элегантной. На самом деле шелк туго обхватывал тело, особенно в районе бюста, и вид, с которым моряки таращились на Джасну, говорил о том, что одеяние им по нраву.
Джасна обладала привлекательностью. Пышная фигура, загорелая кожа. Безукоризненные брови, накрашенные темно-алым губы, волосы, заплетенные в толстую косу. Несмотря на то, что Джасна была вдвое старше Шаллан, ее зрелая красота восхищала, даже вызывала зависть. Как женщина могла оставаться настолько идеальной?
Принцесса игнорировала взгляды моряков. Не то чтобы она не замечала мужчин. Джасна замечала все и всех. Казалось, что ее просто никоим образом не волновало, как мужчины ее воспринимали.
«Нет, это неправда, — подумала Шаллан, пока Джасна шла к ней. — Она бы не тратила время на прическу или макияж, если бы не придавала значения тому, как ее воспринимают».
В этом Джасна оставалась загадкой. С одной стороны, она казалась ученым, интересующимся только своим исследованием. С другой стороны, она воспитала в себе уравновешенность и достоинство королевской дочери и время от времени пользовалась ими как дубинкой.
— Вот ты где, — сказала Джасна, подходя к Шаллан.
Капли воды из-за борта корабля улучили этот момент, чтобы обрызгать принцессу. Она нахмурилась, проследив взглядом, как они скатываются по шелковому платью, снова посмотрела на Шаллан и подняла бровь.
— Возможно, ты не заметила, но на корабле имеются две очень хорошие каюты, которые я сняла для нас за немалые деньги.
— Да, но они внутри.
— Как обычно и полагается комнатам.
— Большую часть своей жизни я провела взаперти.
— И так же ты проведешь еще больше времени, если хочешь стать ученым.
Шаллан прикусила губу в ожидании приказа сойти вниз. Странно, но его не последовало. Джасна сделала Тозбеку знак подойти, и он поспешил приблизиться, все время кланяясь и держа шляпу в руке.
— Да, ваша светлость? — спросил капитан.
— Я бы хотела второе такое... сидение, — сказала Джасна, рассматривая ящик Шаллан.
Тозбек быстро отправил одного из своих людей привязать второй ящик в том же месте. Ожидая, пока приготовят сидение, Джасна махнула Шаллан, чтобы та передала ей свои наброски. Принцесса изучила рисунок сантида, потом посмотрела за борт.
— Неудивительно, что моряки подняли такой переполох.
— Это к удаче, ваша светлость! — сказал один из них. — Хороший знак для вашего путешествия, как думаете?
— Я приму любую дарованную мне удачу, Нанхел Элторв, — ответила Джасна. — Благодарю за сидение.
Моряк неловко поклонился, прежде чем уйти.
— Вы думаете, что они суеверные глупцы, — тихо сказала Шаллан, наблюдая, как уходит моряк.
— Исходя из моих наблюдений, — ответила Джасна, — эти моряки являются людьми, которые нашли цель в жизни и теперь принимают ее простые удовольствия.
Джасна посмотрела на следующий рисунок.
— Многие получают от жизни гораздо меньше. У капитана Тозбека хорошая команда. Ты поступила мудро, обратив на него мое внимание.
Шаллан улыбнулась.
— Вы не ответили на вопрос.
— Ты не задала вопрос, — сказала Джасна. — Эти наброски, как всегда, искусны, Шаллан, но не полагалось ли тебе заниматься чтением?
— Я... не могла сосредоточиться.
— И поэтому ты поднялась на палубу, — произнесла принцесса, — чтобы делать наброски молодых мужчин, работающих без рубашек. Ты ожидала, что это поможет тебе сконцентрироваться?
Шаллан покраснела, а Джасна остановилась на одном из листков бумаги в стопке. Шаллан терпеливо сидела — к этому ее хорошо приучил отец — до тех пор, пока Джасна не развернула его к ней. Рисунок Шейдсмара, конечно же.
— Ты уважительно отнеслась к моему приказу не соваться опять в это место? — спросила Джасна.
— Да, ваша светлость. Этот рисунок я сделала по памяти моей первой... ошибки.
Джасна опустила листок. Шаллан показалось, что она увидела намек на какую-то эмоцию в выражении лица принцессы. Возможно, Джасна спрашивала себя, может ли она доверять слову Шаллан?
— Полагаю, именно это тебя беспокоит? — спросила Джасна.
— Да, ваша светлость.
— Думаю, в таком случае мне следует все тебе объяснить.
— Правда? Вы это сделаете?
— Тебе не обязательно так уж удивляться.
— Эта информация кажется значительной, — пояснила Шаллан. — То, как вы запретили мне... Я решила, что знание об этом месте является тайным или, по крайней мере, что его не следует доверять кому-то моего возраста.
Джасна фыркнула.
— Я поняла, что отказ раскрывать тайны молодым людям заставляет их только настойчивее стремиться к неприятностям. Самое малое. Твои эксперименты доказывают, что ты уже столкнулась со всем этим лицом к лицу, так же, как и я однажды, чтобы ты знала. Мне знакомо, из собственного неприятного опыта, насколько опасен может быть Шейдсмар. Оставив тебя в неведении, я буду винить себя, если тебя там убьют.
— Значит, вы рассказали бы о нем раньше во время нашего путешествия, если бы я попросила?
— Скорее всего, нет, — признала Джасна. — Хотелось посмотреть, насколько ты согласна подчиняться мне. В этот раз.
Шаллан сникла и подавила желание напомнить о том, что раньше, когда она была прилежной и покорной ученицей, Джасна не раскрывала и близко столько тайн, сколько теперь.
— Так что же оно такое? То... место.
— На самом деле это не какое-то определенное место, — проговорила Джасна. — Не в том смысле, в котором мы обычно думаем о месте. Шейдсмар здесь, везде вокруг нас, прямо сейчас. Все вещи существуют там в какой-либо форме так же, как они существуют здесь.
Шаллан вздохнула.
— Я не...
Джасна подняла палец, чтобы заставить ее замолчать.
— Все вещи состоят из трех частей: души, тела и разума. То место, которое ты увидела, Шейдсмар — то, что мы называем когнитивной реальностью, — место разума. Все, что ты видишь вокруг, относится к физическому миру. Ты можешь дотронуться до него, увидеть его, услышать его. Таким образом твое физическое тело воспринимает мир. В свою очередь, Шейдсмар — это способ, который использует твоя когнитивная часть — твоя бессознательная часть — для познания мира. С помощью скрытых чувств, относящихся к той реальности, ты делаешь интуитивные шаги в логике и формируешь надежду. Скорее всего, с помощью этих дополнительных чувств ты, Шаллан, творишь искусство.
Вода плеснула в нос корабля, пересекшего гребень волны. Шаллан вытерла каплю соленой воды со щеки, пытаясь со всех сторон обдумать сказанное Джасной.
— Для меня это практически не имеет никакого смысла, ваша светлость.
— Надеюсь, что так, — сказала Джасна. — Я провела шесть лет, исследуя Шейдсмар, и до сих пор с трудом понимаю, что он из себя представляет. Мне придется сопровождать тебя несколько раз, прежде чем ты сможешь понять, хотя бы немного, настоящее значение этого места.
