Светлана Нергина - Монета встанет на ребро
Велир и вправду сидел на плече женской деревянной фигуры, но, завидев хозяйку, тут же сорвался с насеста, променяв его на мое собственное плечо. Шифоновый шарфик жалобно заскрипел под вороновыми когтями. Солнце, еще не докатившееся и до середины небосклона, говорило о том, что утро в самом разгаре. Странно…
– Фрель? А я долго была без сознания?
Пират подошел и оперся рядом о корму, тоже вглядываясь куда-то в даль.
– Нет. Минут десять-пятнадцать. Вряд ли больше.
Я напряженно прищурилась, быстро просчитывая в мыслях варианты дальнейшего развития событий сегодня. Вот за это и не люблю быть привязанной к чему-то: только и делай, что считай собственное время, вместо того чтобы равнодушно махнуть на все рукой и по-страннически нахально рассмеяться над ворохом человеческих условностей.
– Значит, я еще все успею, – пробормотала я себе под нос, с тяжелым вздохом вспоминая о море предстоящих дел.
Фрель добродушно усмехнулся:
– И что теперь?
Я резко тряхнула волосами, приводя себя в рабочее состояние, и трезво посмотрела на него:
– Теперь? А теперь я, пожалуй, воспользуюсь твоим любезным разрешением покинуть этот бриг и отправлюсь по своим делам.
Усмешка на лице пирата растянулась еще шире:
– Покинуть этот корабль? Каким, интересно, образом?
Вместо ответа я отыскала взглядом свою брошенную на палубе сумку, дематериализовала ее щелчком пальцев, коротко попрощалась:
– Удачи! – И закрыла глаза, мысленно взывая к Храму.
Кажется, он что-то сказал в ответ, но я уже не слышала, в мгновение ока оказавшись в собственной комнате…
Неприятности неизменно выскакивают из-за угла. Сигают, словно разъяренная кошка, тебе на плечи, цепляются надоедливой репейной плетью за рукав или вгрызаются в новый сапог отчаянно трусящим Бобиком. Таррэ, которая, в сущности, и была одной огромной ходячей неприятностью, вела себя в точности так же, и когда она в очередной раз внезапно выскочила из-за угла, моему далеко разнесшемуся по гулким коридорам воплю: «Изыди, нечисть!!!» – позавидовала бы и идущая на посадку с потусторонним подвыванием гарпия.
– Нечисть?! Где? – тут же вскинулась чародейка.
– Нигде, – перекосившись, как студентка на экзамене, проворчала я. – Умерла от вашего внезапного появления и умчалась выбивать себе вид на жительство на том свете. Больше она вас не побеспокоит, не переживайте.
– Не смешно! – с достоинством ответствовала Таррэ.
Я равнодушно пожала плечами и предприняла заранее обреченную на провал попытку прощемиться по стеночке мимо чародейки, но была тут же уличена и поймана железной хваткой за рукав.
– У меня для вас неприятная новость!
– Кто бы сомневался, – пробурчала я себе под нос. Достаточно громко, чтобы она услышала, и достаточно тихо, чтобы подумала, что для ее ушей это вообще-то не предназначалось. Таррэ смерила меня очень недовольным взглядом, но от комментариев воздержалась, размеренно продолжая:
– Вы знаете, что через три дня приезжает проверяющая комиссия из Гильдии?
Через ТРИ дня?! Я коротко, но емко выругалась в мыслях и, подумав, решила:
– Теперь знаю!
– Что значит «теперь»?! – взбеленилась общественная активистка. – Я вам об этом уже третий месяц говорю, а вы не слушаете…
Вся лекция была рассчитана на четверть часа, но, увы, у меня в запасе этой четверти не было, так что пришлось позорно спасаться бегством прямо по коридору. Толкнувшись в нужную дверь и тут же захлопнув ее за спиной, я мысленно возблагодарила Галирада за изматывающие утренние пробежки, ибо тяжелое дыхание Таррэ слышалось еще только за поворотом…
– Ну здравствуй, ведьма, – улыбнулся маг за учительским столом. – Опаздываешь…
– Извините, – выдохнула я, торопливо присаживаясь напротив.
– Ничего-ничего, – рассеянно отозвался он, неспешно перерывая кипу свитков на столе. – Это нам, старикам, уже некуда спешить, а молодые вечно за день на обоих концах Древа побывать успевают…
Слышать подобные речи из уст сорокалетнего на вид мага было бы очень странно, не знай я, что на деле ему под триста. Но научные исследования в области теоретической магии не проходят даром, и в искусстве продления жизни и сокрытия истинного возраста Винрагеру не было равных.
Маг завел речь о теме прошлого занятия, намереваясь неспешно подвести ее под сегодняшнюю, а я тоскливым взглядом уставилась в окно. Там, далеко внизу, вовсю буянила весна. Деревья кокетливо встряхивали нежно-салатовыми, только-только покрывшимися бахромой листьев веточками, звери торопливо долинивали, оставляя повсюду клоки зимней свалявшейся шерсти, все вытаивало, цвело и смердело. Единственным же украшением моего окна мог служить едко-зеленый плющ, от которого я меланхолично и последовательно отрывала листики.
– Иньярра! Где ты витаешь? – удивленно тряхнул меня за плечо магистр. – Так что ты думаешь по этому поводу?
Позорно спрашивать «какому?» стала бы только семикурсница. Мне же моя голова в последнее время стала напоминать некий механизм, который, в случае необходимости, можно было переключить только на одну линию приема, заблокировав на кворр все остальные. Что я тотчас и сделала, мгновенно возродив в памяти последнюю фразу Винрагера: «Получается, что одной силой воли мы можем заставить свое тело быть таким, каким захотим. Значит, первична воля, а не тело, не так ли?»
– Не всегда! – тут же заспорила я. – Ведь если вспомнить, то ни одного определения жизни не существует без привязки к материальной оболочке. И, какой бы волей человек ни обладал, если тело состарилось или заболело, то ему уже будет не до своей гениальной миссии в этом мире! Так или иначе, но наша жизнь слишком сильно зависит от организма, чтобы сбрасывать его со счетов.
Маг заспорил было, но очень быстро сдался. Помолчал немного, а потом задумчиво пробормотал:
– Знаешь, мне порой кажется, что ты ставишь всей целью своего обучения посадить в лужу учителя!
Я ответила ему нежной улыбкой вьютры перед свежим трупом и послушно с головой окунулась в «сладостный» мир энергий, векторов, констант и тому подобной дряни…
Еле дотянув до долгожданного окончания вечерней (но затянувшейся в силу энтузиазма энных личностей на половину ночи) тренировки, я устало плюхнулась на землю, жестом показав Галираду, что поднимать мое хладное тело и тащить в Храм нет надобности: вот посижу чуток, помедитирую на холодное черное небо – да, глядишь, и сама встану.
– Ладно, заканчиваем на сегодня. А то, гляжу, тебя уже ноги не держат, – проницательно заметил мечник и строго добавил: – А сейчас – иди спать.
– Ага, – машинально согласилась я, бессмысленно пытаясь поплотнее запахнуться в плащ, хотя и без того было жарко.
