Иней Олненн - Быль о Холодном Огне
Возле этого провала тек ручей, медленный и спокойный. На берегу на коленях стояла закутанная в черное женщина. Лица было не разглядеть. Она черпала деревянным ковшом воду из ручья и выливала в большой кувшин. Кувшин был без дна, вода вытекала из него и возвращалась опять в ручей.
— Когда наполнится этот кувшин, я стану свободной.
Это сказал ветер, но люди поняли его.
— Я знаю, зачем вы здесь. Вы явились за Ответами.
Говорящая с мертвыми ни на миг не прерывала своего занятия и на пришедших даже не взглянула, что ей от них?.. Она — здесь, а они — там. Пока еще там.
Рилг почувствовал, как дрожит Дим, прильнувший к нему, как дрожит рука Дарка на плече мальчика, и как дрожат его собственные колени.
— Вы пришли сюда за знанием. Знание — это власть, но наслаждение властью — агония духа, тогда как наслаждение свободой — пища для ума и сердца. Не спешите обрести знание. Оно лишает свободы. Вы можете уйти, не спросив. Я предупреждаю только один раз.
Рилг собрался с силами, чтобы ответить, но его опередил тоненький изломанный голосок Дима:
— Ты знаешь все про всех с начала времен, ответь: какое имя я ношу?..
Три раза Привратница наполняла ковш и три раза выливала воду в большой кувшин. Потом сказала:
— Спроси об этом у того, кто обладает этим именем во всех мирах.
И указала на черную Яму позади себя. Дарк и Рилг переглянулись. Отказаться было нельзя.
— Оставьте оружие здесь. Оно вам не поможет.
Эркриг и Гуннхвар легли на землю, сверху — кинжалы.
— Дим, дождись нас здесь, — велел Рилг. — Не бойся.
— Нет, — Привратница стукнула ковшом по боку кувшина. — Он задал вопрос. Он пойдет в Яму. Вы вольны остаться, но он — пойдет.
Рилг скрипнул зубами. Губить мальчишку не входило в его планы, но Дим подошел к нему и крепко взял за руку.
— Простите меня, — сказал он. — Пожалуйста. Я больше так не буду. Я пойду один.
Дарк уныло улыбнулся.
— Делать нечего, мы тебя не бросим, — произнес он. — Надо идти. Ну, где тут какая-никакая лестница?..
Едва они начали спуск, Яма вспыхнула огнем, из нее потянуло дымом, страхом и болью. Дарк и Рилг собой прикрыли Дима с двух сторон, ведь они не боялись огня. Пламя шипело, как тысячи змей. Прикрывая лицо руками, они медленно-медленно шли вперед. И каждый из них уже не раз пожалел, что попал сюда. Решимость Дима уже давно улетучилась, Рилг думал только о том, как суметь вернуться, а Дарк проклинал себя за упрямство и чрезмерную болтливость. Жаркое дыхание огня высушило струящийся по спинам ледяной пот.
— Куда мы идем? — пропищал Дим.
Зажатый между ормитом и стражем, он почти ничего не видел, да и не хотел видеть, и трясся, как осиновый лист.
Они думали, что Яма никогда не кончится. Жар становился все сильнее, и одежда начала тлеть. Дим стал задыхаться.
— Терпи! — встряхнул его Рилг. — Терпи!
Первым вспыхнул Дарк. Его куртка занялась факелом и за мгновение сгорела дотла. Потом заполыхал Рилг, и пока он срывал с себя горящую рубаху, задымился Дим. И не просто задымился, а как-то изнутри, словно огонь пробрался внутрь. Мальчик закричал, а Дарк обхватил его руками и несколько мгновений крепко держал, гася пламя силой своего дара.
— Надо возвращаться, — сказал Рилг, пытаясь разглядеть лестницу. — Погибнет мальчишка.
Но лестницы не было.
— Бесполезно, — хмуро остановил его Дарк. — Нас не выпустят, пока мы не зададим вопрос.
— Да кому задавать вопросы? — Рилг был зол. — Стенам?
— Можно попробовать, — отозвался Дарк и крикнул:
— Эй! Кто тут есть?
Пламя загудело сильнее.
— Попали прямо в топку, — пробормотал Рилг.
— Спрашивать-то у кого? — орал Дарк. — Мы ведь тут сейчас зажаримся!
Пламя вокруг них замкнулось в кольцо. Смывая сажу со щек, от дыма потекли слезы, и вдруг кольцо разорвалось.
К ним приближалась призрачная фигура с блестящей сетью в руке. Это был прачи, пламя струилось по нему, будто вторая кожа, а на плече восседал угольно-черный ворон Хугавы — его извечный спутник. Явился ли прачи забрать их души?
Рилг остановился. Дарк тоже. Впервые похититель душ был от них так близко. Дим выглянул из-под руки Дарка.
— Ты кто? — тоненьким голоском спросил он и сделал шаг вперед.
— Я — исваратха, бессмертный посланник эльмы Смерти. Если пришел — спрашивай.
Призрачные льдистые глаза смотрели на мальчика равнодушно и холодно.
— Мое имя.
Дим выдохнул эти слова и отступил — он хотел услышать ответ и боялся его.
— Ингвар Стиэри.
И в неподвижном лике прачи явственно проступили черты последнего короля Долины.
— Ты задал вопрос. Ты получил на него ответ. Теперь можешь идти. Но только ты. Остальные останутся здесь.
И в горячем воздухе взвилась сверкающая сеть.
ГЛАВА 27
Когда-то тут была богатая усадьба, но ее хозяева давно сгинули, и дом, забытый и покинутый, одиноко разваливался, доживая отпущенное. Дом окружал парк, быстро превратившийся в лес, и заросшие ивняком пруды. Среди деревьев еще угадывалась широкая дорога, она вела через холмы к Шентиду. Усадьба находилась в Оквите, но от нее было близко и до Скаверы, и до Лигрии. Поэтому князья и выбрали ее для своей встречи.
В ветхом покосившемся строении, стены которого изнутри покрылись плесенью, а сквозь прогнившие половицы проросла трава, собрались знатные авриски. Один из них — Рон Торвал, князь Оквиты, высокий, дородный, с роскошной гривой медно-рыжих волос, старший из всех. Дабы сохранить для Долины выход к морю и прибрежные острова, решился на рискованный шаг: принял власть Черного Короля и его наместника. Те авриски, кто видел не дальше собственного носа, проклинали его за это и называли хессом — отступником, предателем. Но те, кто думал о дне сегодняшнем, но не забывал о завтрашнем, те не утратили уважения к имени князя Оквиты. Один из таких людей — Вик Редмир, опальный князь Лигрии, самый молодой из них, но уже немало повидавший на своем веку — во время войны он потерял почти всех из семьи, замок его предков степняки разрушили до основания, чем ожесточили Редмира еще больше. Третьим из прибывших был Тим Брандив, князь непокорной Скаверы, постарше Вика, но уже весь седой, его слово решало все, даже среди князей. И четвертым тайно прибыл из своего непризнанного княжества Ринн Туарх — вождь жителей Древнего леса, невысокий, гибкий, с телом юноши и рассудительностью мудрого. В лучшие времена эти авриски собирались в богато убранных залах своих замков, встречались для серьезных бесед и на шумных хмельных пирах. Сегодня каждый из них рисковал жизнью, тайно приехав в этот старый дом.
