Елизавета Левченко - Цвет неба
Она оглянулась на спящего человека, полусидящего полулежащего в самом дальнем конце вагона, и только после этого ответила:
— Очень просто, — она легонько дотронулась кончиком пальца до моего носа и скрестила руки. — Ты та, кого Хранители ждали со времен создания людей, та, кто все изменит, седьмой потомок нашей госпожи, ради защиты которой мы и были наделены силами.
Я наморщила нос. Звучит очень высоко и совершенно не понятно. А еще, это определенно не про меня, в который раз уже так думаю.
— Ничего не понимаю, — пробурчала я.
Цун опять ободряюще улыбнулась.
— В этом нет ничего удивительного, но я все объясню тебе, только позже, когда закончим все дела и выберемся из города.
Тут я вспомнила кое-что, что я хотела спросить еще на вокзале.
— А, кстати, куда мы едем?
— В столицу третьего раздела, город на воде Неаму.
— Неама… — повторила я. — А ведь раньше, еще до войны, моя семья жила близ нее.
Цун резко обернулась ко мне и отчего-то покачала головой.
— Твои родители жили намного дальше, в совершенно другом месте… — тихо и с какой-то обреченностью сказала она.
— То есть? — я нахмурилась.
Откуда она может знать вообще моих родителей? Нет, она путает меня с кем-то… точно. Мои родители много раз говорили, что жили в поселении, наподобие нашего, близ столицы.
Родители… мама… папа… Воспоминание о них болью отдалось в груди.
Она отвернулась от меня и стала смотреть в противоположное окно.
— Все потом, малышка, все потом. Когда мы все соберемся вместе. Ведь этот старый пройдоха наверняка вам ничего не рассказал!
Я поняла, о ком она говорит и, отчего-то, стала его защищать.
— Неправда, он рассказал мне и Демму о пророчествах! И… не такой он уж и старый… наверное… — тихо добавила я. Я ведь и правда, я не обращала особого внимание на внешность Хранителя Илдрана. Сначала я его увидела в темноте и при таких обстоятельствах, что я не могла думать ни о чем, кроме как о Демме. Потом хоть и света прибавилось, я все равно ничего не приметила. Помню только, что у него было на редкость суровое лицо, темные глаза и вроде короткая прическа. А еще взгляд пронизывающий. Я передернула плечами, вспомнив его.
— Не-е-ет, он — старик, скряга и постоянно до жути серьезен! С ним просто невозможно нормально общаться! — возмущенно воскликнула она.
— А сколько ему лет? И тебе? — полюбопытствовала я. Насколько же он старше Цун, если она называет его стариком?
Она усмехнулась уголком губ.
— Столько не живут.
Сказано это было вроде обычным тоном, но я поняла, что продолжать расспросы в этом направлении лучше продолжать не стоит. Я итак себя веду не слишком вежливо с почти незнакомым человеком, и пусть что я чувствую к ней необычайное доверие, вежливость и тактичность никто не отменял.
— А зачем нам в третью столицу? Разве мы не должны встретиться с Деммом и Хранителем Илдраном?
— Эк как ты его вежливо называешь… — мгновенно откликнулась она. — До них еще дойти нужно.
Сказать, что я была разочарована и огорчена, это не сказать ничего. Я… я ведь думала, была уверена, что мы скоро встретимся вновь.
Руки сами по себе сжались в кулаки.
Наивная… разве может что-то быть в этом мире настолько простым?
— Не расстраивайся, малышка, вы скоро увидитесь. — Цун, как маленькую, погладила меня по голове.
— Я ни о чем таком не думаю, — проворчала я, скрывая смущение.
— По тебе же все видно, — с нежностью сказала она.
Я отвернулась к окну. Неужели все мои чувства так легко можно прочесть? Всегда думала, да и говорили многие, что у меня непроницаемое лицо, по которому что-либо заметить сложно.
— В столице мы только захватим кое-чего в дорогу, и пойдем к ним навстречу.
Я, не поворачиваясь, кивнула.
— Дорога до нее займет почти день, тебе нужно поспать.
— Не хочу, — буркнула я.
Мне, действительно, совершенно не хотелось спать. Наверно, дело в предыдущих днях, когда я проспала сначала весь день, а потом, через несколько часов, еще пол.
— Алексин, — Цун тронула меня за плечо, заставляя повернуться в ее сторону. — Пойми, нормально выспаться вряд ли удастся до тех пор, пока мы их не встретим. Так что лучше сделать это, пока есть возможность. — Она приподняла брови так, что они выглядывали из-за больших стекол очков. — Давай, иди сюда. — Цун похлопала по сиденью рядом с собой.
Я вздохнула, признавая ее правоту. Вряд ли наш путь будет проходить через поселения, их слишком мало, особенно на расстоянии от столиц. Лес… и ночевка в нем. Не очень радостно.
Пересев на противоположное сидение, я закрыла глаза.
— Малышка!
Я открыла глаза и начала тереть их руками, прогоняя остатки сна.
— Уже приехали? — я повернулась к Цун, и сдавленно охнула от боли в шее. Морщась, сделала несколько наклонов головы в разные стороны, только тогда заметив, что вагон уже практически полон и на меня смотрят пару глаз.
Я перевела взгляд в мутное окно. Было достаточно светло, судя по солнцам, уже окрасившимся в золотисто-алые тона, часов шесть, не больше. Наш поезд как раз проезжал по мосту, пересекая знаменитую и единственную реку Лих. Чуть поодаль, скрывая верхушки в низких облаках, гордо стояли знаменитые, «срезанные» высотки. Выглядели они так, словно в руки ребенку дали ножик и перец, и наказали порезать его на полоски, но по своей неумелости, он не мог нарезать его ровно, получались «заусенцы», вогнутые полукружья, треугольники и зигзаги. Почему-то, у меня возникла именно такая ассоциация. Интересно, а какое преимущество перед стандартными высотками получают эти? Ведь ученые не стали бы делать их такими просто так. Между ними расположились намного меньше по размеру, обычные широкие прямоугольные здания, перемигиваясь яркими огоньками окон. Дальше рассмотреть я не успела, поезд проехал мост, и мимо замелькали неоновые вывески, дороги, сплошь усеянные машинами и пестрыми толпами людей, которые иногда сменялись непроглядной тьмой тоннелей.
— Цун, ты была здесь когда-нибудь? — я отлипла от стекла и села прямо, изредка бросая взгляд на город, надеясь заметить еще что-нибудь интересное.
— Я родилась здесь, — чуть помедлив, ответила она.
— Значит, ты знаешь столицу? — Я радостно подскочила. Вот она мне и объяснит, в чем смысл такой формы здешних высоток, коренные жители ведь должны знать! Но тон, которым она заговорила дальше… нет, даже не он, а едва уловимая примесь чего-то горького, лишил меня желания ее расспрашивать.
— Лучше, чем хотелось бы.
