Александра Руда - Кнопка
— Эй, Таша! Хватит предаваться жалости к самой себе, — Лео встряхнул меня за плечи. — У Ирины мальчик, назвали Николаем. Все хорошо.
— Как ты меня нашел? — икая от слез, спросила я.
— А где же тебя еще искать, как не в чулане со швабрами и вениками? — удивился сокурсник.
Он отодвинул меня, устроил себе удобную лежанку из метел и с комфортом на нее уселся.
— Хорошо! — выдохнул он. — А, главное, нас тут не найдут. Чего-то я устал… Ну, что стряслось?
— Я… думаю, это из-за меня погиб Николай! — всхлипнула я.
— Почему это? — искренне удивился Лео.
— Ну, вы со мной пошли в Академию, и там его убили…
— Что за ерунда! Таша, ты говоришь глупости. Николай — взрослый человек, а каждый взрослый человек должен сам отвечать за свои ошибки. Ты же его волоком в академию не тащила? Не тащила. Ты его заставляла кидаться магам под нос? Не заставляла. Это были его решения, за которые он и поплатился. Мне тоже искренне жаль Николая, но, как бы это грубо не звучало, он сам виноват. Так что давай, успокаивайся, и иди посмотри на его сына. Агата говорит, что он похож на отца, но мне показалось, что он похож на печеное яблоко. Новорожденные дети такие мерзкие!
— Как ты можешь так говорить! — возмутилась я. — Надеюсь, ты хоть этого роженице не сказал?
— Нет, нет, что ты! Я просто сказал "Фуу!", когда мне предложили его подержать.
Открыв рот, я уставилась на Лео. Его лицо было совершенно серьезным. Он что, действительно так сделал??
Но вдруг Лео расхохотался, да так заразительно, что я тоже последовала его примеру. Мы хохотали, хохотали, и никак не могли остановиться.
Как только я выбилась из сил, Лео простонал:
— Я его взял на руки и говорю: "Какой прекрасный младенец! Как он похож на отца! Особенно уши!"
— Уши? Почему уши?
— Потому что это самое приличное в младенце. В новорожденном уши — единственное, что похоже на человеческое!
И мы снова засмеялись.
Когда смех иссяк, а щеки и живот заболели, я почувствовала себя значительно лучше.
— Ну ладно, — сказал Лео, вытирая слезы. — Пойдем. Работы еще… очень много. Там начали приносить тех, кто прятался в подвалах или был под завалом. Как же я мечтаю выспаться! Мы сегодня все несколько часов поспали. А вот если бы в кровати, на чистых простынях, да после ванны… Эх….
Я согласно кивала, вспоминая, какое это удовольствие — купаться в большой ванной. Конечно, Лео из более обеспеченной семьи, чем я, у них есть ванна, ему повезло.
Мы побрели на первый этаж снова принимать раненых. И в эту ночь нам не удастся поспать в своих постелях, это было понятно. К тому же, если честно, мне и не хотелось возвращаться домой. Если дом уцелел во время прорыва, то основательно выстыл. А это значит, что мне придется долго топить печку, чтобы нагреть хотя бы кухню, греть воду в специальном баке для купания, готовить еду. А у меня все болело от усталости, и я уже даже начинала завидовать тем, кто лежал на холодных столах в покойницкой. Им уже не приходится заставлять себя шевелиться и что-то делать, а главное — смотреть на людские страдания.
Из Быстрицы к нам на помощь прибыло только десять аптекарей — все остальные побоялись. Специалистов катастрофически не хватало.
В какой-то момент я просто отключилась, и проснулась только через несколько часов, лежа на полу и аккуратно укрытая одеялом. На моей груди громко храпел Антиох, а на затекших ногах — куратор Лиза. Я пошевелила пальцами, разгоняя кровь, и снова заснула.
Для того, чтобы меня разбудить, одному из аптекарей пришлось поставить меня на ноги. Только упав с высоты своего роста, я смогла открыть глаза.
— На дежурство на первый этаж, — приказал мне аптекарь, завернулся в мое одеяло и мгновенно заснул.
Еще трое суток мы работали, сменяя друг друга и спя урывками.
Кто-то из добровольцев всегда следил, чтобы мы не засыпали с мисками каши в руках, потому что стоило на что-то опереться — даже не присесть, как организм сразу же пытался отключиться.
Люди постепенно расходились по своим домам, у нас оставались только раненые и бездомнее, но и те постепенно находили себе приют — у родственников, знакомых или в гостиницах, их пребывание там оплачивала Академия.
Собрание знатных людей быстро сменило нашего городского управляющего, который ничего не сделал во время Прорыва, и оперативно избрало нового.
По городу поползли слухи, что маги убивали людей, но их быстро кто-то прекратил.
И вот, наконец-то настал долгожданный момент.
— Всем студентам, кроме выпускников, можно расходиться по домам, — объявил ректор. — Выпускники остаются на ночное дежурство, а всех остальных ждем завтра.
В чьей-то куртке — ту, которую мне дал ректор еще в Академии, мне не удалось отыскать, — я покинула колледж. Холодный ветер приятно прикоснулся к разгоряченному лицу. Я вышла за ворота, отыскала более-менее чистый сугроб и с наслаждение растерла лицо колючим снегом.
Ориентируясь по свету уцелевших фонарей, я отправилась домой.
Прорыв закончился.
Серьезные решения, или О начале
Мой дом уцелел. И вообще весь квартал был на удивление целым — наверное, потому что находился в южной части города. В окне нашей кухни был виден слабый мерцающий огонек. Неужели братья вернулись?
Перескакивая через несколько ступенек, я помчалась наверх и ворвалась в квартиру.
В жарко натопленной кухне сидел Тарас и чистил овощи на суп.
Я замерла в дверях, медленно снимая с себя куртку.
— Здравствуй, Таша, — Каким-то жалким голосом сказал Тарас. — А я тебя вот тут жду… печку растопил. Ты не против?
Я пожала плечами. Что ни говори, а возвращаться в теплый дом было приятно. Помыла руки и села рядом чистить овощи.
В молчании мы приготовили продукты, сварили суп, поели. От тепла и сытной еды меня начало клонить в сон, но я заставила себя сходить в душ и хорошенько вымыться.
Когда я вернулась, Тарас подвинул мне кружку с горячим, ароматным чаем. Я прислонилась к притолоке, и, прихлебывая сладкую жидкость, вопросительно посмотрела на кузнеца.
— Я хотел поговорить с тобой, — серьезно сказал он. — Точнее, задать тебе вопрос, ответ на который для меня очень важен: у меня есть хоть один шанс, что ты добровольно выйдешь за меня замуж?
Я бы могла рассказать Тарасу о том, что я вообще не хочу замуж, о том, что у меня есть цель, которой я мечтаю достичь, о том, что он, в сущности, хороший и заботливый человек. Но я ограничилась один словом:
— Нет.
— Я так и думал, — вздохнул Тарас. — Ты собираешься быть подстилкой этому магу, Эрнесто?
