Роман Суржиков - Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра
Он поставил за цель не думать о ней, и спустя недолгое время достиг успеха. Он обладал дивной и ценной способностью: быстро выбрасывать из головы любую память о своих унижениях.
Когда вечером Полли спросила, как же ему понравилась Северная Принцесса, Джоакин ответил:
- Ее происхождение не позволяет мне сказать о ней плохо.
Полли улыбнулась - видимо, от этих слов она подумала, что леди Иона уродлива. Вечером и утром, и следующим вечером Полли готовила ему припарки и ласково поглаживала синяки, прежде, чем приложить к ним влажную тряпицу.
* * *
Граф Виттор Шейланд ввел Хармона Паулу в свой кабинет, усадил в кресло, а сам расположился по другую сторону стола. Некоторое время он внимательно рассматривал гостя - так, словно увидал его впервые. Хармон не отвел взгляда. Белая кожа графа и каштановые вьющиеся волосы были словно маской: эти яркие приметы приковывали к себе внимание и не давали различить остальное. Сейчас торговец всмотрелся в лицо феодала и сумел увидеть больше. Тонкая верхняя губа, слегка поддернутая, склонная к ироничной усмешке; открытые честные глаза, но с лукавыми морщинками в уголках. Граф умен и привык видеть людей насквозь. Привык управлять ими не с холодной надменностью первородного, а с веселым огоньком в глазах, с очаровательной добродушной улыбкой. Хармон и сам умел заглядывать в человеческое нутро, и, если надо, запускать туда руки. Так что же, кто кого?..
- Скажите, Хармон, - прервал молчание граф, - со слов моего верного Гарольда я понял так, что вы давно в своем деле?
- Без малого двадцать лет, ваша милость.
- И путешествуете разными дорогами, бываете во всех концах Полари?
- Не во всех, милорд. Есть маршрут, к которому я привык. Им и путешествую.
- Из года в год?
- Верно.
Щупает меня, - без труда понял Хармон. Хочет выяснить, из чего я скроен, чем дышу. На такие вопросы отвечать легко: нужно быстро, уверенно, и при этом - не глупо, говорить чуть больше, чем ожидают услышать.
- И я не ошибусь, если скажу, что выбранный вами маршрут - как раз тот, что приносит наилучшую прибыль?
- Не ошибетесь, милорд. Но дело не только в прибыли.
- В чем же еще?
- Раз в четыре-пять месяцев я проезжаю одни и те же замки, города. В них живут люди, что издавна знают меня, а я знаю их. Знаю, что предложить им, часто они и сами просят, заказы делают.
- Имена ваших покупателей - не секрет?
- Нет, ваша милость, - Хармон назвал нескольких баронов и знатных мещан.
- Эти люди уважают вас?
- Они так говорят.
Пустое бахвальство - ни к чему. Уверенность часто скромна.
- Говорят, что уважают? Есть причины сомневаться в их словах?
- Полагаю, милорд, больше, чем меня, они уважают постоянство. Раз за разом к ним приезжает один и тот же купец, привозит нужные товары, просит постоянную цену... - Вверни пример из жизни, граф и сам примеры любит. - Вот, допустим, семья излучинского бургомистра в Северной Короне. Там четыре девочки, зимою они мерзнут и пьют много горячего чаю. Я привожу им в октябре шесть фунтов, к марту весь чай выходит, а тут как раз снова Хармон-торговец с пополнением. Позапрошлым октябрем бургомистр решил сэкономить и купил лишь пять фунтов. Я не настаивал: покупатели не любят, когда давишь. Прибыл в марте - девочки чуть мне на шею не бросились, а отец говорит: "Чай, что вы осенью привезли, давно вышел! Отчего же вы нас так подводите, любезный Хармон? Мы уж думали сами отправиться на закупки - да оказалось, понятия не имеем, откуда этот чай приходит! Ведь мы уже семь лет как с вами..." Купил на этот раз с запасом и не торговался.
Граф начал улыбаться еще на середине истории - заранее угадал, куда придет рассказ. Умен, это точно.
- Хороший пример, сударь. Да, людям не по душе, когда что-то меняется. Даже если они сами к тому подталкивают - потом все равно вряд ли порадуются переменам.
- И ваша милость их не любит? Перемены-то, - рискнул спросить Хармон.
- А я чем лучше? Знаете, ведь я - обычный человек, пусть и граф. Мой прадед был торговцем, как вы, с той лишь разницей, что у вас - телеги, а у него - лодки. Мой отец стал феодалом, и знаете, что он говорил? У лордов много странностей, так он говорил. Мечами любят махать почем зря, нос задирают, обидчивы не в меру, больше слушают себя, чем собеседника. Все это в итоге портит жизнь им самим, но это еще терпимо. А знаешь, сын, что не терпимо?
Граф Виттор сделал паузу, и Хармон подыграл ему:
- Что, отец?
- Лорды не любят считать. Вот это - непростительная странность. Ты, сын, станешь графом в свое время. Полюбишь звук собственного голоса, задерешь нос, отрастишь гордыню - скверно, но с этим жить можно. А вот если разучишься считать - тогда я к тебе со Звезды спущусь и всыплю как следует, чтобы помнил, чей ты сын. Так мне сказал отец.
В этот раз Хармон улыбнулся с пониманием. Несомненно, граф говорит именно то, что вызовет у меня симпатию. Я теперь должен подумать: "Да это - свой парень, хоть и граф! Тоже денежки любит, как и я; тоже купеческого рода!" Я бы так и подумал, тем более, что говорит он правду, да только одно неясно: зачем? Зачем графу спускаться к торговцу?
- Я понял мысль вашей милости так, что перемены - они, как правило, к худшему. Но могут быть и к выгоде, если хорошо наперед рассчитаны. Тот, кто умеет считать, может позволить себе перемены, а кто не умеет, тот цепляется за старое.
- В самую точку, Хармон. Жаль, вы не были знакомы с моим отцом - он обнял бы вас при этих словах.
Граф умолк, словно ожидая от торговца какого-то ответа.
- Вы мне льстите, милорд, - сказал Хармон.
Виттор улыбнулся, но продолжил молчать.
- Рельсовые дороги, милорд?.. - осторожно спросил торговец.
Граф улыбнулся шире:
- Поясните-ка, сударь.
- Я давеча слышал, что владыка Адриан имеет целью скрепить всю Империю рельсами с юга на север и с запада на восток. Это огромная перемена, верно? Я также слыхал, ваша милость, что вы горячо поддержали затею его величества. И вот, я подумал: стало быть, вы, милорд, хорошо просчитали сию перемену. А скромный Хармон-торговец, возможно, является одной из циферок в этом расчете.
Виттор Шейланд подмигнул ему:
- Умно, весьма. Даже попади вы в яблочко с первого выстрела, я сказал бы, что вы промахнулись. Исключительно чтобы дать себе удовольствие послушать еще одно ваше предположение. Но, к счастью, вы промазали. Давайте вторую стрелу, любезный.
Хармон склонил голову. Вот, значит, как обернулось! Ловок благородный черт! Все-таки выкрутил так, что это он мне делает испытание, а не я - ему. Ну, что же, теперь не отступишь.
- Леди Иона, - сказал торговец, - чудесное творение богов. Я не силен в поэтических выражениях, скажу просто: такая барышня, как она, может сделать счастливым любого. За обедом я искренне радовался, увидав, как вы счастливы рядом с нею. А ведь брак - это большая перемена в жизни, и вдруг я подумал...
