Никоноров Александр - Достичь смерти
"Будто тесто в лепешку раскатывает", - бегло подумал Альтеро.
С то стороны холмов чуть слышно прозвучала команда. Поморщившись, Сарпий широко раскинул руки. Взлетели ядра. Их было так много, что на землю легла густая тень. Воздух раскалился, запахло горелым маслом. Внезапно снаряды столкнулись с преградой - почти такой же стенкой, что сплетал Талемано. Ядра оставили на ней следы копоти и рухнули вниз. Даже здесь, на расстоянии в триста ярдов, Переписчики услышали крики вперемешку с хрустом ломающихся костей, сочленений и панцирей. Гул насекомых взбаламутил
воздушную гладь
мощной волной. Сарпий ухмыльнулся, представляя, какой воцарился переполох в рядах врагов.
- Делаешь успехи, брат! - хрипло крикнул Талем, так легко и непринужденно, будто не Сарпий напал на него два дня назад, а кто-то другой.
- Не узнаю тебя, - восхищенно сказал Аль, скрывая тревогу.
Сарпий пожал плечами и улыбнулся. Очень скоро улыбка исчезла - обстрел на расстоянии закончился. С вершины холма на поле боя спускались рати сектонов.
Недолюди, противные и мерзкие создания - помесь человека и насекомого. Пародии на существ, насмешка создателей. Некоторые сохранили человеческие признаки, другие же были сродни помеси жуков. И никакой закономерности.
Сарпий обернулся, чтобы посмотреть на воинственного Альтеро и квелого Талемано. Он не одобрял их присутствия, но в душе у Переписчика было тепло.
"У него есть друзья. Настоящие..."
И они не отвернулись от Сарпия тогда, когда он покинул Орден и стал изгоем, лакомой добычей жадных до наживы правителей земель и просто алчных людей, желающих получить силу, с которой наверняка даже не подозревали, что делать. Друзья не отвернулись от Переписчика и теперь, когда он ранил - возможно, смертельно - одного из друзей и чуть не убил их в порыве ярости. Слепая ненависть обуяла его, запеленала, как мать младенца, да так, что Переписчик, как тот же завернутый младенец, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Все стала делать
ша-эна
.
На мир опустился алый туман. Сектоны? Он не знал. Он видел контуры. Контуры, внутри которых была жизнь.
Это ненадолго.
Сарпий шел в бой легко и с улыбкой. Его друзья с ним, а значит, все хорошо. Однако теперь, позволив им пойти с собой не просто на поле боя, но и до самого Ондогорана, Сарпий почувствовалсебя в ответе за их жизни. Как бы они ни проявляли стремление стать спутником Переписчика, это все-таки в первую очередь было проявление дружбы. И Сарпий собирался ответить взаимностью.
Да, мы ответим. Мы же в ответе за их жизни?
"В ответе, - твердо заявил Сарпий, продолжая идти. - Особенно за жизнь Талема".
Где-то в складках плаща звенели металлические пластины. На одной из них было написано:
Бедный Талем...
Ему нездоровится. И с наступлением нового утра становится все хуже. Меня... Меня разъедает его болезненный вид, прожигает оболочку моей надежды на выздоровление, не оставляя шансов. Меня преследуют слипшиеся от пота волосы, впавшие глаза друга и бледная кожа. Лицо Талема стоит перед глазами. Горячечный бред по ночам стал ядом, чьи миазмы окутали и меня, начиная отравлять вместе с Талемано. Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ! Я не могу ничего предпринять! Ничего! Я обращался к ша-эне и просил у нее помощи. Я просил ее излечить Талема, но она молчала. Молчит и сейчас.
И я бы мог отправить свою копию на Фелианти через сафекс, но тогда буду уязвим в этом мире - ша-эна никуда не денется. И Аля никак не отправить - Орден вычислит местоположение по оставленным в парамире. следам...
По-прежнему единственной надеждой остаются Проводники. Признаюсь, пока не представляю, как буду проходить защитные рубежи у подножия Пика Неиссякаемости, но я преодолею, чего бы это мне ни будет стоить. Теперь я ответственен и за Талема. Я донесу его до Ондогорана! Если потребуется, буду нести на руках, на закорках. И Проводники вылечат его!
А сейчас прочь с нашего пути!
Сперва к Переписчикам вылетели гигантские пчелы с чудовищными головами - в них в равной степени сочетались и человеческие, и пчелиные черты. Этим не было нужды волочить с собой мечи или топоры - их главным оружием были футовые жала. Крылья работали с тихим шелестом перелистываемой книги. Сектоны летели подковой, но, приблизившись, успели окружить Переписчиков.
Жужжание нервировало. При взгляде на эти недоразвитые лица по телу пробегали мурашки - фасеточные глаза с человеческим зрачком, подобие носа и шевелящиеся жвала. Под мохнатыми брюшками виднелись шарообразные мускулы. Поговаривали, что укус этих тварей убивал незамедлительно - тела раздувало так, что опухшие щеки перекрывали доступ кислорода, накрывая собой и рот, и нос, глаза лопались, а кожа рук и ног трескалась.
Пчел было много, слишком много для трех Переписчиков.
Давящее, нагнетающее гудение убыстрялось. Сектоны принялись раскачиваться вверх вниз.
- Дружище, лучше бы ты тренировал что-нибудь масштабное, а не эти твои багровые глаза, - одышливо проговорил стоящий по левое плечо Талем, нашедший в себе силы улыбнуться в столь трудную минуту. От него пахло кислым потом, а губы приняли неприятный желтоватый оттенок. - Клянусь Небом, это нам пригодилось бы больше!
Последнее слово он сказал надломленным голосом, ибо пчелы, перейдя уже не то на писк, не то на вой, не то на боевой клич, полетели в атаку.
- Пора размяться, - хихикнул Талемано, перебрасывая сотканный из тени клинок в левую руку.
- Держимся! - гаркнул Альтеро и хлопнул Сарпия по плечу.
Они схлестнулись.
Бой напоминал зарождающуюся воронку - пчелы кружили над Переписчиками, им было тесно, чтобы напасть всем скопом. Пустое место в облепившем друзей рое незамедлительно занималось подлетевшим сектоном. Поток не прекращался. Но Переписчики неизменно давали отпор: отлетали жала, вырывались крылья, панцири проминало страшными по своей силе ударами. Земли Хиллэнда наполнились нестерпимым гудением.
Сарпий не стал убирать
воздушную гладь
-
ша-эна
помогла ему приглушить жужжание, но все еще чувствовать движения и колебания.
Давай же, давай, покончим с ними!
"Нет! - возразил Сарпий
ша-эне
, почувствовавшей слабину в воле Переписчика, - я могу сам!"
Глупец.
"Зато принадлежу себе!"
Пока что...
Струнка вертелась и описывала даже не круги - неожиданные диагонали и спирали. Там, где проносилась пика, воздух превращался в кипящее озеро боли и смерти. Все свободное место заполнялось рубящим и сминающим всех и вся металлом. Хиллэнд осквернился чавкающими звуками, криками и то и дело прерывающимся жужжанием пчелиных особей. Среди них были и мужчины, и женщины. Сарпий призвал собственную магию. Он шел аккуратно и в обход
