Андрей Стерхов - Тень кондотьера
– Угу, – буркнул я не без сарказма, – у нас нынче хорошую новость только из морга можно ожидать.
– Нет, я серьёзно, – поторопился вставить Улома. – Там свои ребята сегодня в ночную смену заступили, ну вот мы с Модестом Владимировичем и подсуетились. Заглянули конфиденциально к трикстеру покойному на огонёк. Модест Владимирович кой-какие манипуляции над кадавром провёл и… Короче, Архипыч ни в чём не виноват. Представляешь, этого парня не сегодня убили.
– Как так не сегодня? – опешил я. – Ты что? Я же его сегодня к Архипычу лично привёз. Шутишь, что ли? Или уже выпили?
– Подожди, Егор-братишка, не шуми, – пробасил Улома. – Умер он сегодня, никто не спорит, но убили его месяца два-полтора назад. Слышал что-нибудь про цветок белламорте?
– Слышал, конечно. Там целый род. Кажется, видов сорок насчитывает.
– Точно так. В данном случае применили тот, что у нас на Руси зовётся Верти-Прахом. Зёрнышко у этого цветка величиной с горчичное. В чай-кофе дружку закадычному, дружку надоевшему кинул, и пошло дело. Как только внутрь попадает, сразу начинает из зернышка цветок расти. Через три недели уже бутон формируется. А когда распускается, через несколько часов метастазы уже во всех органах. Внешне – никаких симптомов. Только уже когда плод созревает, тогда… Ну тогда уже поздно.
– Есть симптом, – возразил я.
– Что? – не расслышал Улома.
– Говорю, были симптомы. Кашлял парень постоянно, лёгкие, видать, уже дырами пошли.
– Ну, может быть, может быть, только вот Модест Владимирович…
– Он сейчас рядом с тобой?
– Ага, рядом. В винегрете вилкой ковыряет. – Улома добродушно хохотнул. – Похоже, жемчужину ищет.
– Дай ему трубу, – попросил я.
Через секунду на том конце послышался хрипловатый голос Самохина:
– Алло.
– Добрый вечер, Модест Владимирович, – сказал я. – Это Тугарин говорит. То, что сейчас Улома про цветок говорил…
– Правда, истинная правда. Даже не сомневайся, дракон. Я не первый год замужем, двумя независимыми методами проверил – точно, ядовитый цветок.
– А вот у Архипыча рука…
– Ты про ожёг? Он, видимо, когда сообразил, решил прооперировать. Но когда коснулся плода ножом, тот и взорвался раньше времени. Трах, бах, огонь, магическая самоликвидация заклятия. Хорошо рукой глаза прикрыл, так бы ослеп.
– Вот оно как. Ясно тогда. Слушай, Модест Владимирович, ещё хотел об одном спросить. Скажи, что есть такое Зеркало Ананда и для чего оно нужно?
Будучи мужчиной основательным, торопиться с ответом Самохин не стал, помолчал-подумал, затем сказал:
– Ну что тебе могут, дракон, сказать насчёт этого зеркала. Не уникальный, но редкий артефакт. Может, штук восемь-десять на всю страну. Если на пальцах, то представляет собой ни что иное, как локализованный в пространстве Пределов сгусток потусторонней материи. Это такая ограниченная магической рамкой брешь в оборотный мир. Проще говоря, миниатюрный портал в Запредельное. Обычно используется для связи с духами, демонами и прочими тамошними сущностями. А помимо того – для созерцания любого из тех Образов, которые владелец способен поднять в Запредельном. И ещё для поиска, как субъектов, так и объектов.
– Поиска, – повторил я вслед за экспертом. И, потрясенный смутной догадкой, спросил: – А в ритуале притягивания подобного подобным случайно не применяется?
– Обязательно, – отчеканил Самохин.
– Вот как? Здорово. Ну что ж, спасибо тебе, Модест Владимирович, спасибо дорогой.
– Да не за что, дракон. Если у тебя всё, тогда передаю трубку вояке. Или конец связи?
– Нет, нет, – поспешил сказать я. – Пусть Улома возьмёт трубу.
После небольшой паузы, в течение которой в трубке слышались приглушенные голоса, звон столовых приборов и стук стекла о стекло, раздался энергичный голос молотобойца:
– Слушаю, Егор.
– Скажи, Боря, Архипыча уже выпустили?
– Не, братишка, что ты. Ведь официальных результатов пока ещё нет. И будут, думаю, только к утру. Если к утру, то значит, шефа выпустят где-то ближе к обеду. Когда все бумажки состряпают и подпишут. Бюрократия, мать их.
– Понимаю. Ладно тогда.
– Слушай, а ты крысу уже вычислил?
Что я метеор, что ли, возмутился я про себя, вслух же сдержано ответил:
– Работаю над этим. – После чего пообещал: – Но как только, так сразу.
– Ну, хорошо, – пробасил Улома. – До связи тогда.
Сказал и отключился.
А я, спрятав свой телефон, вытащил телефон оборотня. Индикатор заряда его батареи показывал одну палку, поэтому нужно было торопиться: умрёт, ковыряйся потом без ПИН-кода. Понажимав кнопочки, я выяснил, что последний исходящий звонок датирован сегодняшним числом, время – двадцать три девятнадцать. То есть Дыг позвонил своему нанимателю (или кто он там ему?) сразу, как только я ушёл. Похоже, чай он пить не стал, подумал я. И тут же позвонил – скорее для очистки совести, чем в надежде на успех – по высветившемуся номеру. Номер был длинный, федеральный и никто мне по нему, разумеется, не ответил. Зато проклюнулся робот оператора, он беззаботным девичьим голоском сообщил мне аж на двух языках, что вызываемый мной абонент в данный момент не доступен, и посоветовал перезвонить по данному номеру чуть позже. Совет был дельным, только что-то мне подсказывало, что звонить больше не нужно. Бесполезно это отныне, поскольку умная карта, что этот номер поддерживала, уже, наверняка, разломана и валяется на дне какого-нибудь мусорного бака. А вот по милицейским каналам номерок стоило пробить, какая ни есть, а всё-таки зацепка. Беспокоить Воронцова было уже поздновато, так что решил позвонить ему по этому вопросу с утра.
А между тем я уже подъехал к своему офису, что расположен во одном из тихих двориков на Сухэ-Батора. В надежде, что мой народ уже пищит от желания отправиться домой, на стоянку я машину загонять не стал, оставил прямо у крыльца. Думал, сейчас сразу загрузимся скоренько и вперёд.
Ошибочка вышла, народ ещё веселился вовсю.
И Вуанга и Леру я обнаружил у себя в кабинете. Нагон выхаживал по комнате со шпагой в руке с самым невозмутимым видом. А девушка сидела за моим столом и, время от времени окуная макияжную кисть в банку с разведённой тушью, что-то старательно малевала на обычном листе писчей бумаги. Там, на столе, уже целый ворох подобных измалёванных листов накопился.
– Готовы ехать? – спросил я с порога и сунул в рот прихваченный с рабочего стола Леры кусок пиццы.
Вуанг ничего мне не ответил, пожал плечами и посмотрел на девушку, а Лера подняла голову и улыбнулась:
– Ой! Шеф.
Была она бодра, весела и находилась в игривом настроении. Казалось, напрочь позабыла моя верная помощница про свои беды-печали и жестокий облом на личном фронте.
