Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы
— Мы должны справиться с этим втроем. Мьолльну и Кейтлин здесь нечего делать. Они и так столько сделали для меня. Сегодня я сделаю то, что мне осталось, с вашей помощью.
Юноши кивнули. Фингин, похоже, был даже рад, что Кейтлин не придется участвовать в этом опасном предприятии. Поскольку он знал, что шансы выжить в предстоящей битве слабые. Слабее, чем когда-либо. И он бы не вынес, если бы увидел, как гибнет та, кого он так любил. Он надеялся лишь на то, что сам вернется живой и невредимый.
— Знаешь ли ты в точности, куда мы едем, Алеа?
— Во дворец Шанха на маленьком острове к востоку от Галабана. Там он ждет меня. Я так думаю. Он знает, что я приду…
— Так это ловушка!
— Нет. Ведь я знаю, что он меня ждет. Но у меня нет выбора. Теперь он уже не станет покидать дворец. Саймана с каждым днем становится все меньше, это ему на руку. Я должна идти в нападение, а не он. Если это еще возможно.
— Откуда ты знаешь, где он находится? — удивился Эрван.
— Киаран сказал мне. Совет Сай-Мины уже давно знает, где находится Отступник. В прошлом году один из них нашел его и погиб там, пытаясь сразиться с ним. Ведь так, Фингин?
Юный друид кивнул. К несчастью, он знал не больше, чем она. Он не мог ничего прибавить к сказанному. Ясно было одно. Угнездившийся в своем дворце Маольмордха наверняка еще опаснее, чем за его пределами. Но у них нет выбора. Алеа все сказала верно.
Они еще немного поговорили, пытаясь скрыть тревогу, жившую во всех троих, потом снова двинулись в путь и скакали до самого вечера.
Песчаная равнина расстилалась ровной скатертью. Это было красивое зрелище, осень местами окрасила ланды в рыжий цвет, заросли амаранта сбились в круг, словно заблудившийся ребенок оставил тут свои обручи. Ветер дул слабый, но понемногу усиливался по мере того, как они приближались к побережью.
Когда наступил вечер, они легли спать, почти не разговаривая. Каждый остался наедине со своими мыслями, страхами и надеждами. Ночь опустилась на них, внезапно ставших одинокими. Где-то позади они оставили новую жизнь. Они снова уехали. Провиденция, должно быть, до сих пор празднует начало новых времен. А они, совсем одни в чреве Гаэлии, существовали как будто вне времени. Они сами себя исключили из этого праздника зарождения новой жизни и, может быть, вовсе не увидят будущего.
Узнают ли гаэлийцы, куда они уехали? Поймут ли важность этого последнего путешествия? Кто мог знать о еще одной угрозе, нависшей над островом, сейчас, когда всем казалось, что они наконец свободны. Алеа знала. То, что они только что совершили, ничто по сравнению с испытанием, которое ждало их теперь. И ни к чему не приведет, если она не сможет одолеть Маольмордху.
В эту ночь Алеа уснула с трудом. Она попыталась войти в мир Джар, но он был пуст. Совсем пуст. От саймана там не осталось больше ни следа.
Но Алеа надеялась, что еще не поздно.
Так они ехали целых три дня, все меньше разговаривая, и с каждым шагом на душе становилось все тревожнее. Сердце сжималось в предчувствии беды. Они старались отвлечь свои мысли, забыть о том, с кем им предстояло сразиться, но его лицо во сне и наяву преследовало их красной тенью.
Надвигалась осень, и, по мере того как они приближались к морю, дни становились холоднее. Как будто и небо чувствовало растущую угрозу и темнело.
Вечером третьего дня они наконец достигли берега бурного моря к северу от Галабана. Алеа издалека заметила несколько заброшенных домов в дюнах. Путешественники остановились там на ночь, потому что отправляться в море было уже поздно, надо подождать до утра.
Это были ветхие рыбацкие домики, в которых теперь обитали лишь чайки и моллюски. Пол был усыпан песком, дерево начало гнить, а в окна, давно лишенные стекол, врывался ветер.
Все трое молча поужинали, несколько утомленные шумом моря и ветра. Радость, охватившая Провиденцию, осталась далеко позади, и воспоминание о ней растаяло еще в ландах, по ту сторону дюн.
— Огонь у меня в голове почти погас, — мрачно объявил Фингин во время еды. — Я все хуже его ощущаю. Надеюсь, мы успеем раньше, чем сайман исчезнет совсем.
— Мы не можем ехать быстрее, — сказала Алеа. — Но если ты не сможешь драться, не беспокойся, Фингин, моя сила по-прежнему со мной. Странно, но я не чувствую того, что чувствуешь ты…
— Да, это странно, — задумался юный друид. — Почему твой сайман не исчезает?
— Не знаю, Фингин. Наверно, я буду последней.
— Как бы там ни было, времени у нас все меньше, — вставил Эрван.
— Идемте спать, — сказала девушка. — Завтра нам понадобится вся наша сила.
Они устроились в одном из домишек. Но когда все трое уже засыпали, Алеа вдруг подскочила, ее спутники тоже.
— В чем дело? — с тревогой спросил Эрван.
— Я слышала шум!
Они застыли, прислушиваясь. Но ничего не услышали.
— Я уверена, был какой-то шум, — прошептала Алеа.
— Идем посмотрим, — сказал магистраж и первым поднялся.
Они вышли из хижины. Стояла непроглядная ночь, лишь тоненький месяц слабо освещал пляж.
Эрван осторожно крался среди домов, держа наготове меч, за ним шла Алеа. Им было холодно. Рассохшиеся доски домов трещали от ветра. Скрипнула дверь. Эрван замер. Впереди стояли три дома. Их тени скрещивались на песке, образуя причудливые фигуры.
Магистраж шагнул вперед. Чья-то тень мелькнула в окне.
— Кто там? — громко спросил Эрван, прижавшись к деревянной стене и увлекая за собою Алею.
Из-за угла дома появились две фигуры:
— Это мы…
Магистраж опустил меч. Теперь он увидел, кто перед ним. Кейтлин и Мьолльн. Он облегченно вздохнул. Глупые, они увязались следом. И теперь оказались здесь, замерзшие, заплутавшие в дюнах, они еле передвигали ноги по песку.
— Идите-ка сюда! — крикнул Эрван, зажигая факел.
Алеа покачала головой — ведь это было чистейшее безумие со стороны ее друзей. Но в глубине души она была рада их видеть.
— Мерзкая девчонка! Ахум! Просто мерзкая девчонка, вот ты кто, Алеа! — разразился Мьолльн, трясясь от холода. — Уехать так, без нас, — это, знаешь ли, совсем не вежливо!
— Волынщик мой дорогой! — засмеялась девушка, прижимая гнома к себе. — Как же я не догадалась! Ты ведь без меня никак, а?
— Я думала, мы вас никогда не догоним! — призналась Кейтлин. — Вы ведь не только ускакали далеко вперед, вы еще увели лучших лошадей из королевской конюшни в Провиденции!
Фингин шагнул вперед, протянул руки и сжал актрису в объятиях.
— Зачем, спрашивается, я ломала голову, как улизнуть потихоньку, — вздохнула Алеа. — Все равно вы рано или поздно меня отыщете!
