Юлиана Суренова - Тропа каравана
— Прости меня за сомнения, — смущенно пробормотал караванщик.
— Ничего, — в его глазах все еще полнились грусть, но, возможно, караванщики просто не правильно поняли ее причину. Может быть, это был след не обиды, а чего-то другого… Воспоминаний, стиравших границы между радостью и печалью…
— А ты не пытался разобраться, почему это происходит? — Евсей не мог представить себе, что в мироздании есть земля, где бы не обратили внимания на столь удивительную способность. Его глаза светились — впервые в жизни он настолько близко подошел к чуду, что смог прикоснуться к нему.
— На это не было времени. Если бы я разбирался с каждым даром, которым столь щедро наделили меня боги, то потратил бы на это всю жизнь. Мне же она была нужна для другого… Впрочем, что касается этого, — он щелкнул по бумаге и перу, заставляя их исчезнуть, — наставник пробовал выяснить причину. Должно быть, потому, что первое время ему казалось, будто я просто таким способом отлыниваю от занятий.
Евсей не смог подавить смешок. Он вспомнил, как в свое время пробовал перехитрить своих учителей в школе служителей. Конечно, ничего подобного он не мог и представить себе, но и у простого смертного было в запасе не так уж мало фокусов.
Тем временем колдун продолжал:
— Если так, меня следовало наказать. Хитрость, конечно, не ложь, но и она запрещена колдуну по закону… Однако не в правилах старика было карать, не выяснив всего…
— И он докопался?
Колдун хмыкнул: — Точно подмечено. Он долго искал ответ в древних летописях и сводах законов, но не нашел даже упоминания ни о чем подобном. Тогда старик нагрузил меня лопатами, сам вооружился какой-то старинной картой, невесть как попавшей к нему. И мы откопали не один тайник со старыми рукописями, считавшимися давно утерянными. Но это все, что ему удалось отыскать.
— Неужели совсем ничего?
— Как сказать. В одной книге тысячелетней давности, где перечислялись все необычные способности, которые время от времени проявлялись у колдовских детей, указывалась и эта… Но наши предки… Они были вершителями, создателями, а не мыслителями. Им было не до философских размышлений о том, что эта способность означает и с чем связана. В рукописи говорилось, что, если бы была возможность устранить этот… побочный дар, не повредив основному, то можно было бы попытаться что-то с ним сделать, а так… так давался лишь совет избегать условий, в которых необъяснимое умение проявляется. И постараться забыть о нем, полагаясь на волю богов.
— И много было таких… необычных способностей? — спросил Атен.
— Понятия не имею, — тот пожал плечами. — Наставник спрятал от меня рукопись, опасаясь, наверно, как бы я не отыскал у себя их все.
— Веселое у тебя было детство, — Евсей усмехнулся. Его всегда считали несносным сорванцом, но разве ему сравниться с этим?
— Вот только тем, кто был рядом, порою было совсем не до смеха, — лицо колдуна помрачнело. — Да укажут боги им путь в бесконечность, — чуть слышно прошептали его губы. — Так что, — он немилосердно прогнал все воспоминания, заставляя сердце вернуться в нынешний день и веселиться вместе со всеми, — в составлении летописи я вам не помощник.
— Да уж, мы убедились, — караванщика передернуло от одной мысли, что могло случиться, напиши он то слово, которое собирался. С взбесившимся быком справиться не так легко, как с хрупким растением. — И они всегда такие… агрессивные?
— Нет. Роза была обычным цветком.
— Я даже не представлял себе, что магический дар может быть так опасен… — начал было Евсей, но умолк, поймав взгляд брата. "Ты не до конца искренен, — словно говорили глаза Атена. — Вспомни, что происходило в Эшгаре, когда Свигор на кого-нибудь злился…" — Но не будем об этом, — так и не закончив своей мысли, продолжал помощник.
— Вам нечего бояться, — колдун чуть наклонил голову, с интересом поглядывая на своих собеседников. — Я в достаточной степени владею своим даром, чтобы контролировать его.
— Ты уверен в этом? — хозяин каравана настороженно свел брови. Сила, столь огромная, великая сила магии, необъяснимая и безграничная, не могла не внушать страха, и не важно, в чьих она руках — человека или бога.
— В моем мире, когда магу исполнялось 16 лет, он проходит особый обряд посвящения — Испытание. Тот, кто не смог к этому времени подчинить себе свой дар, просто не выживал.
— Это жестоко! — прошептал Евсей. После всего увиденного он был готов верить колдуну во всем, но если это правда…
— Отнюдь. Жестоко было бы оставлять в мире создание, способное уничтожить все вокруг, не понимая, что заключено в нем самом.
— Возможно, это было правильным для земли, где в магическом даре видели угрозу. Но не здесь, где все живет лишь благодаря Хранителям, — вздохнув, проговорил Атен.
— Выбор из двух зол наименьшего — не лучший выбор, — тихо произнес Шамаш. А затем его глаза вновь залучились, губы тронула улыбка. Оглянувшись, хозяин каравана увидел бежавшую к ним Мати. На голове девочки был сплетенный из желтых одуванчиков венок, в руках — букетик незабудок.
— А теперь пора? Пора кормить Шуши? — на бегу прокричала она. Остановившись, девочка замерла, с нетерпением ожидая ответа. Ее дыхание было взволнованным, сердечко билось так быстро, что было готово вырваться наружу. Казалось, она просто не видит взрослых, о чем-то разговаривавших с колдуном — сегодня был ее день.
И, все же, Атен попытался возразить:
— Дочка, иди, поиграй пока…
— Потом, — Мати перебила отца, не дав ему договорить. Не обращая никакого внимания на суровую морщинку, легшую ему на переносицу, она подскочила к магу. — А где Шуши? — девочка вдруг испугалась, что волчонок исчез столь же внезапно, как появился. Она все еще не могла поверить, что получила, наконец, то, о чем так давно мечтала — маленькое живое создание, о котором сможет заботиться, даря тепло своей души.
Колдун развернул черный плащ, доставая крошек.
— Ой, а это ее братик? — увидев второго волчонка — чуть побольше, не такого пушистого, с более темной шерсткой и белым пятнышком на мордочке, вокруг носика, воскликнула Мати. — Ханиш, — она осторожно коснулась его головки, — тебя ведь так зовут? — малыш взглянул на нее — пристально, внимательно, словно запечатлевая в своей памяти навсегда ее образ, потом, радостно взвизгнув, подпрыгнул, стремясь лизнуть девочку, здороваясь, благодаря за любовь сердца и тепло глаз.
— Хан, Хан! — смеясь, воскликнула Мати. — Ты такой славный!
Тем временем проснулась и Шуши. Увидев хозяйку, она, поскуливая от нетерпения, рванулась к ней, спеша погрузиться в объятья, подарить свою порцию ответной ласки. — Шуши, не так быстро! — девочка с трудом удерживала свою непоседливую подружку. Боясь, что та выскользнет у нее рук и, упав, ударится, Мати поспешила сесть в траву. Опустив Шуллат рядом, девочка с облегчением вздохнула, подставляя щеки: — Вот, теперь целуйся.
