Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома
Я принес известие первым, и господин лорд наш Шарм'Ат, скажем так, был удивлен моим рассказом, который вскоре подтвердили и остальные посланники.
А вечером того же дня лорд принимал четверых сотников Внутренней Стражи. Те прибыли с выражением почтения к нему, Властителю Земель Шарм'Ат. Прием был как всегда великолепен, но лорд казался задумчивым, ибо за все время его правления никогда Блистательный Дом не высказывал озабоченности состоянием дел в доверенной его заботам Земле и не присылал на постоянную дислокацию столь сильный отряд.
Вначале вновь прибывшие вели себя достойно они лишь поставили сторожу на дорогах и стали собирать плату с проезжающих, а также записывать их имена. Наши жители, непривычные к такому обращению, стали объезжать сторожи. И тогда сотники начали патрулирование, именем Блистательного Дома взимая виру с несогласных ездить по дорогам. А затем и вовсе запретили ездить вне дорог. А это вызвало уже недовольство, ибо земли наши обширны, мощеных же дорог немного, и частенько гораздо легче проехать напрямую. Господин наш лорд Шарм'Ат призвал к себе сотников, но на зов явился лишь один. Лагмар Рыжий. Сурово указал наш лорд на произвол, чинимый его воинами, и потребовал прекратить безобразия на дорогах. Но дерзко ответил сотник, сославшись на приказ Блистательного Дома, и предъявил рескрипт к прочтению. Господин лорд наш Шарм'Ат добр душой, но и гневлив преизрядно. Едва спасли мы дерзкого, но намяли бока и вышвырнули из Замка. Когда лорд ознакомился с рескриптом, гневу его не было предела, ибо сие послание было у подчиненного ему сотника, а самому Властителю Земли этой донесено не было. В тот же день отправил господин наш письмо в Блистательный Дом с просьбой разрешить его спор с присланным воинством, и в тот же день герольды прокричали перед кремнями о сием деянии господина нашего. И огласили требование лорда Шарм'Ат прекратить мешать путешествовать жителям и гостям земли нашей. Путешествовать вне коронных дорог. — Кавалер Андрий остановился, чтобы перевести дух, и, сделав преизрядный глоток из бокала, продолжил: — И на какое-то время притихла Внутренняя Стража. Жители наши успокоились. Да и какие злоумышленники могут попасть в коронные земли, миновав частые кордоны воинов Сухой Головы? Да никакие! Но через три недели воины Внутренней Стражи остановили моего внука с гоардом, едущего в земли Хушшар, и потребовали следовать, сдав оружие, в кремень как нарушителей рескрипта Императрицы. — Кавалер Андрий разволновался и привел свои нервы в порядок очередным кубком. Усмехнулся: — Воины нашего рода верны слову, данному господину нашему лорду Шарм'Ат, а он верен Блистательному Дому, и лишь по приказу лорда воин может сдать оружие имперцам. Мой внук знает закон. И указал командиру десятка на его незнание. Тот же, неразумный, скомандовал атаку и был оставлен в живых лишь для того, чтобы обсказать о совершенной ошибке своему сотнику. Но тот прислал гонца в Замок Шарм'Ат с требованием арестовать моего внука и в железах, — поднял кривоватый указательный палец кавалер Андрий, — передать во Внутреннюю Стражу. Господин наш лорд Шарм'Ат долго смеялся над глупым требованием, а потом посоветовал ему самому поехать в земли Сухой Головы и арестовать там побратима воинов Хушшар. Ведь ты знаешь, великодушный Тивас, что все воины Дома Шарм'Ат с пяти до пятнадцати лет воспитываются в семьях жителей Сухой Головы. И с гордостью могу сказать, что не было на моей памяти случая, чтобы кто-либо оказался недостойным получить браслет с изображением Сухой Головы.
Андрий опять потянулся к своему бокалу.
— Прости мое незнание, но что означает этот браслет? — заинтересованно спросил ценитель и любитель разнообразных рыцарских ритуалов фавор Унго.
— А означает это, достойный собеседник мой, — удивленно глянул на него отхлебнувший в очередной раз кавалер Андрий, — что получивший сей браслет достоин быть воином Сухой Головы, а поскольку испытания весьма сложны и опасны, носящий такой браслет — побратим всем порубежникам. Воистину, из дальних стран приехал ты к нам, достойный фавор, если не знаешь такого.
А дальше случилось странное. Внутренняя Стража увеличила пошлину на дорогах, но лишь для воинов Сухой Головы. И стала она равняться цене двух боевых коней.
Тивас от изумления аж поперхнулся своим дымом. Все неаборигены вопросительно уставились на чего. Он вынул трубу изо рта, трубкой это сооружение просто язык не поворачивается назвать, откашлялся и просветил нас темных:
— В начале осени все достигшие восемнадцатилетия воины Сухой Головы едут в Столицу. Воины Хушшар лично дают клятву верности Главе Блистательного Дома. А тот, в свою очередь, эту клятву принимает. У каждого. Лично. Потому так и крепко Порубежье, что Хушшар верны лично Императору. Не Блистательному Дому, как Лорды и коронные полки, а лично его Главе. И препятствовать этому ритуалу… Это странно. Ах, да. Цена двух боевых коней, тем более коней Хушшар — это очень много. Раз в пять больше, чем собрал за бой Саин.
Мы дружно охнули.
— Прости, что перебил, достойный Андрий.
— Из сколь дальних стран вы прибыли, чужеземцы? — задумчиво протянул кавалер Андрий. — Неудивительно, что изумленные Хушшар прислали гонца к господину нашему, своему верному союзнику и соратнику с приглашением на Совет Отцов. И неудивительно, что господин наш лорд Шарм'Ат принял это приглашение и отправился в земли Сухой Головы лишь с двумя из своего гоарда, как того и требует традиция. Удивительно то, что лишь десяток Внутренней Стражи попытался воспрепятствовать этому. Господин наш лорд Шарм'Ат, как я упоминал, добр и оставил жизни двоим, дабы те сообщили о случившемся. Сам же проследовал на Совет Отцов. Вернувшись оттуда, он разослал нас собирать жителей земли своей под свой меч.
— С прискорбием должен сообщить тебе, почтенный кавалер Андрий, что те двое, которые пощадил достойный лорд, так и не сообщили о случившемся.
— Почему же? Да и откуда тебе это известно?
— Те двое и еще десяток пали жертвой своей неучтивости, — информировал Андрия Хамыц.
— Как так? — недоуменно поднял бородку кавалер. — Они умелые воины.
Черное лило Тиваса залучилось невероятной скромностью.
— Троих изничтожил достойный фавор. — И Унго застенчиво потупил глазки.
— Троих воспитывал до смерти своим копьем наш певец. — Хамыц с готовностью продемонстрировал свои прекрасные зубы. — А одного надвое развалил мечом. — Улыбка стала значительно шире. — Десятника по имени Дагобер.
— Остальных перебил стрелами этот скромный, молчаливый юноша. — И Тивас величественно махнул рукой в сторону смущенно нахохлившегося Баргула.
