Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии
– А почему, кроме аристократов и Пчел, нет по-настоящему свободных?
– Всем аристократам при рождении ставят неснимаемую магическую блокировку клеймения – из аристократа невозможно сделать раба… убить можно, а раба сделать – нет.
– Круто! А Пчелам тоже ставят блокировку?
– Нет.
– Так а как?..
– С Пчелами никто не связывается… один раз, давно, Император Балик III решил, что законы Ордена ему не писаны…
– Погоди, – перебил Шэфа Денис, – дай угадаю: кожа, яма, соль?
– Абсолютно точно – с тех пор никто не рискует.
– Ну хорошо, официально Пчел никто взять в рабство не может, а всякие разбойники, пираты?..
– Не связываются – у Ордена длинные руки. Рано или поздно – достанут, не его, так детей, внуков, братьев, род, в конце концов… Свои же и сдадут. Неотомщенных Пчел не бывает, и все это знают. С Орденом пока никто не связывается.
– Почему «пока»? – Денис обратил внимание на оговорку мудрого руководителя, уже дважды повторенную – тенденция однако…
– Потому что ничего вечного нет.
– Тогда еще вопрос… а если одна Пчела убьет другую – тогда что? Или так не бывает?
– Сплошь и рядом.
– И?
– И ничего – это их дело, тех, кто дрался.
– А друзья… типа кровная месть?
Шэф скривился:
– Бывает и такое, но неписаными законами не приветствуется: позволил себя убить – сам виноват.
– Высокие отношения.
– Ладно. Возвращаемся к нашим баранам: еще через два года интенсивного обучения «красные» сдают экзамен на оранжевый пояс, обычно сдает меньше половины, будем считать – человек тридцать его получают. Еще два года – экзамен на желтый пояс, пропорции сохраняются, итого – пятнадцать «желтых поясов» – каждый десятый из принятых. Еще два года – восемь «зеленых», еще два – четыре «голубых», – Денис ухмыльнулся, но Шэф посмотрел на него очень жестко. – Ты зря хихикаешь, один «голубой пояс» гарантированно вырежет отделение любого земного спецназа, что нашего ГРУ, что ихних «морских котиков»… если его не подстрелят с дистанции, конечно. Дальше еще два года – два «синих пояса», еще два – один «фиолетовый».
– То есть в двадцать семь лет один из ста пятидесяти принятых на обучение мальчишек получает фиолетовый пояс? – быстро сосчитал Денис.
– Да.
– Шэф, а куда деваются все, кто отсеивается?
– Ну-у… белопоясные «везунчики» на хоздвор, остальные – в писари, мажордомы, управляющие… – это ты уже знаешь, а «цветные» кто куда – профессионалы везде нужны – на Маргеланде очень много работы для уртаху: разборки с магами, нечисть всякая беспокойная, личная гвардия разных князьков, в наемники охотно берут… Короче, без работы никто не остается. Чем круче пояс – тем больше платят, цветовая дифференциация штанов в действии!
– А почему Пчелы?
– Ну-у, тут неоднозначно. С одной стороны, символ Пчелы играет важную роль в местной теологии. С другой – когда послушник, уйдя из Ордена, начинает самостоятельно зарабатывать, он часть отправляет в Орден – типа Пчела несет в улей нектар. С третьей – пчелы, кроме меда, могут больно ужалить. С четвертой… не помню. Короче, Склифосовский, много тысяч лет назад были у людей причины так назвать Орден. Ферштейн?
– Ферштейн, ферштейн… А кто следит, сколько он отправил – может, жилит и недоплачивает? – вычленил главное из объяснений мудрого наставника Денис.
– Никто не следит, – пожал плечами Шэф, – сколько считает нужным, столько и отправляет.
– А есть которые не платят?
– Может, и есть – откуда мне знать? – я плачу, Орден существует, а на остальное мне плевать – это не мое дело. Ну все – хватит трендеть и жир копить, у нас еще есть дела – пошли.
Денису очень не хотелось куда-то идти и заниматься какими-то делами, зная Шэфа – наверняка не сильно приятными, к тому же была еще парочка вопросов, на которые надо было получить ответы – ну не то чтобы совсем уж «надо», но желательно…
– Шэф, – каким-то странным тоном, заставившим начальство насторожиться, произнес Денис, – ты ведь меня и сам не поймешь, если я не спрошу… – В ответ удивленный Шэф только пожал плечами и не без подковырки согласился:
– Ну-ну… спрашивай…
– Шэф, – повторил Денис, – ты… там – на Земле, говорил, что местный… а по всему выходит… – ты с Маргеланда… – Денис не спросил: «Зачем врал?», но это явно читалось между строк.
– Ты, значит, решил, что я тебя обманываю? – привычно ухмыльнулся Шэф.
– Ну-у…
– Причем так примитивно: по рабоче-крестьянски – на Земле одно трындел, а здесь рассказываю всякие байки, не стыкующиеся с моим земным происхождением. – Шэф весело посмотрел на смутившегося Дениса. – Так?
– Ну-у-у… так! – Денис собрался с духом: если Шэф врет, ему-то чего стесняться – пусть он и стесняется.
– А скажи, пожалуйста, Дэн, похож я на человека, который может врать?
– Да! – твердо ответил Денис.
– Пр-а-а-вильно… – вкрадчиво, в стиле кота Матроскина, отозвался Шэф. – А теперь скажи: похож я на человека, который может попасться на такой элементарной лаже, как забыть то, о чем рассказывал раньше?
– Нет… вроде…
– И это правильно… – уже с шипящими интонациями Каа, подзывающего бандерлогов, согласился Шэф, – но нет должной уверенности в голосе.
– А должна быть?
– А как же – ты наверняка не помнишь, но в благословенное время оно была такая душевная песня: «Вера в людей, вера в людей – главное наше оружие»… – Он усмехнулся. – По степени лицемерия с ней может соперничать только современный слоган: «Что нас всех объединяет? – Доброта!»… Так вот – не веришь ты людям, Дэн… – уже грустно продолжил Шэф с выражением вселенской скорби на лице, но, глядя на вконец смутившегося компаньона, не выдержал и заржал: – И правильно делаешь – верить в крайнем случае! Где-то слышал, где – не помню, но очень правильная мысль.
Денис был окончательно сбит с толку:
– Ты с Земли?
– Да.
– Обучался в Ордене Пчелы?
– Да!
– Взрослым приняли?
– Нет. Мальчишкой. На вид я был как все, а сколько точно было лет, никто не знает, и я не знаю…
– Тогда я ничего не понимаю!
– Дэн, не все проходят через двери, как ты – взрослым, целенаправленно, с проводником – можно сказать: за ручку. Бывает все наоборот: в нежном возрасте, случайно, проскальзываешь через дверь – только что светило солнышко и ты пасся с няней на лужайке, метнулся нюхнуть цветочек или пописать… не важно – хоп! – и ты в ночном лесу! И рядом кто-то подвывает! – Шэф замолчал.
Хотя выражение его лица было привычным: иронично-глумливым. Денису показалось, что эти воспоминания навевают на руководителя грусть. Помолчав, Шэф продолжил:
