Сергей Радин - Пойманные сном
Она выбежала из своей квартиры с полным впечатлением, что в родной дом вселилось что-то жуткое, живое нечеловеческой жизнью. Бежала так бездумно и отчаянно, что только на втором этаже вспомнила: а ведь сумку с вещами и деньгами оставила на лестничных перилах!.. Чтобы вернуться, пришлось отдышаться и буквально заставить себя подняться на свой этаж.
Адреса Лёхина она не знала, зато помнила, как он рассказывал: после второго моста и, не доезжая до третьего, троллейбус должен свернуть вниз, и надо выйти на первой же остановке - и вот он, дом Лёхина, через дорогу. Подъезд Лёхина она нашла очень странно: её словно вели по дороге перед домом, а когда она взглядывала на очередную дверь, что-то будто шептало: "Не то". А перед его подъездом - она это хорошо почувствовала - точно раскрыли двери, и Аня уверенно подошла. И не понадобился никакой домофон: дверь открылась, едва она потянула за ручку. То же и в лифте: не успела дотронуться до кнопки - двери распахнулись, а внутри Аня даже не стала нажимать на кнопки - этажа и номера квартиры всё равно не знала, но положилась на странного ведущего. И он не подвёл. Лифт вознёсся на нужный этаж, где она сразу сообразила, в какой квартире искать Лёхина. Правда, и тут открытая дверь здорово напугала, но дружелюбно настроенный кот в прихожей приободрил её. И вот она здесь.
- Ты и вправду можешь объяснить, что происходит? - с сомнением спросила она. - Брат обычно предпочитает держать меня в неведении.
- Объясню, но пока не всё. Потому как вводный экскурс займёт слишком много времени. Подожди немного, я посуду соберу и чаю налью.
Он принялся таскать посуду: два шага от стола - к раковине аккуратно расставить тарелки и успеть написать по два слова в записке Елисею. Сначала возмутившийся тем, чем занялся вдруг хозяин, домовой всё-таки догадался, в чём дело, и терпеливо ожидал, когда Лёхин допишет распоряжения по дому.
А Лёхин быстро и коряво писал: "Смени постельное бельё на кровати. Скажи Касьяну - пусть споёт колыбельную для Ани. Приготовь мне одежду на выход".
Разлив чай по чашкам, Лёхин начал издалека, зорко отмечая: глаза Ани с трудом остаются открытыми - она засыпает. Неудивительно: столько пережить за несколько часов. Поэтому старался рассказывать медленно, даже монотонно, добавляя в голос успокаивающих ноток:
- Есть такие сущности в паранормальном мире - называются Зеркальщиками…
Когда он закончил с Зеркальщиками и объяснил их присутствие около дома профессора, Аня слабо пробормотала:
- Лёхин, прости, только я глаза открыть не могу… Мне интересно, только…
- Угу… - тихо сказал Лёхин. - Прощаю. Обопрись на мою руку, вот так. Встаём и идём не спеша. Так, молодец…
Доверившись ему, она совсем закрыла глаза и явно уснула на ходу. Впрочем, идти было недолго. Лёхин довёл её до кровати, помог лечь и укрыл одеялом. Появился Касьянушка. Хозяин некоторое время неуверенно смотрел на него: нужно ли привидение со своей колыбельной, если Аня и так легко уснула? А потом махнул рукой: пусть поёт, песенки у него ласковые - может, приснится Ане что-нибудь лёгкое и радостное?
Он только хотел отвернуться к двери. Край одеяла над ухом Ани шевельнулся, и Лёхин присмотрелся: так, Шишик Профи - он что, остаётся с хозяйкой? Странно, Лёхин думал… Но Профи так сладко зевнул и сразу провалился под одеяло, что Лёхин наконец понял, почему Профи остался с ним, а не Соболевым: Шишики тоже голодают, если не насмотрятся хозяйских снов. Хороших, естественно. От Соболева сейчас толку нет, так хоть хозяйка увидит что-нибудь интересное.
Лёхин оглянулся на своё плечо. А Шишик Ник? Этот выглядел не таким сонным. Ладно, закончится всё - отоспимся. И Лёхин вздохнул.
По дороге в ванную комнату, где Елисей оставил ему приготовленную к новому походу одежду Лёхин заглянул в зал. И невольно улыбнулся: Роман спал, и впрямь укрытый покрывалом, обняв маленькую подушку. Интересно, знает ли его бабуля - бабка Петровна - что сумасбродный внук дрыхнет в квартире напротив? Лёхин, глядя на сонно расслабившееся лицо парня, немного повредничал, представляя, как сейчас заглянет к соседке и оповестит её о том, где находится Ромка. Но повредничал лишь чуток, помня, что Ромка своим музицированием здорово помог ему.
Машинально проведя пальцами по щеке, заросшей щетиной, Лёхин поспешил в ванную. Здесь он стремительно (чего от себя вовсе не ожидал) умылся, побрился и переоделся. На кухне он велел:
- Быстро и в темпе - что было, когда меня крысюки вырубили? Как я дома оказался? И какого… я опять не смог нормально драться?
Перебивая друг дружку, привидения и домовые рассказали про Осенницу и про её сопровождающих. Лёхин насупился, подумал и забеспокоился:
- А меч мой куда дели?
- В зале лежит. Сейчас вытащу, - заторопился Елисей.
Пока домовой отсутствовал, Лёхин рассовал по карманам куртки пару яблок и конфет, по инерции чуть не схватив со стола Шишика и не сунув туда же. Шишик возмутиться не смог: он поспешно, чуть не подпрыгивая, дожёвывал последний зефир, прятавшийся до сих пор под печеньем. Поэтому лишь чуть не подавился, когда крепкая хозяйская длань стиснула его и поднесла было к куртке, а потом - оставила на столе же.
Перед тем как пойти в прихожую обуваться, Лёхин обернулся к собравшимся провожать его паранормальным народам и веско сказал:
- Никого не хочу обидеть - учтите это. Но с завтрашнего дня моя спальня становится приватным местом. За порог не ступит ничья нога - ни домового, ни привидения. Меня поняли?
Елисей только было надулся всё-таки обидеться, и вдруг понял - и засиял. Остальные озадаченно переглядывались.
32.
Закрыв за собой дверь, Лёхин развернулся идти к лифту.
- И-и эх!
Аж в глазах замельтешило - так круто проехалась Вертушинка по лестничной площадке. Из-под яркого даже при тусклом свете подъездной лампы платочка вылетела задорная косичка, обвилась вокруг горла - и радостный вихорёк исчез за поворотом. Лёхин только и успел сделать, что рот открыть. Глянул на Шишика: тот свесился с плеча и скрипуче шамкнул что-то неодобрительное.
Делать нечего. Хочешь высказать "не одобрям-с!" - надо поспешить за таинственной своевольницей.
Крупными шагами Лёхин пересёк площадку и чуть не подпрыгнул.
- И-и эх!
Вертушинка завиражила так, что концы платка проехались по плиткам. И снова улепетнула в сторону лестницы и квартиры Лёхина. Тот, рассерженный, поспешил следом.
- Подожди, Вертушинка!
- А чего ждать-то? Пока ты до кладбища дойдёшь, сколько времени-то пройдёт? Потом жалеть будешь, что не поторопился!
- Вертушинка, я собираюсь идти туда один!
- Ты ж легкомысленный! Тебя одного туда нельзя пускать!
