Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов
Когда они проснулись, сквозь сквозной зеленый полог ивовых ветвей просвечивало солнце, пели птицы и все вокруг дышало миром и покоем, и Амариллис показалось, что все случившееся ночью было просто страшным сном. Увы, сидящий рядом Чиро выглядел подавленным и печальным, и с надеждой на призрачность кошмара пришлось распроститься.
— Как спалось?
— Прекрасно. — Амариллис ничуть не покривила душой, спалось ей действительно хорошо, легко и спокойно.
— Значит, ты отдохнула. Пойдем, Ами, я провожу вас к Гарму.
— Ну уж нет. Мы отсюда не уйдем. — Амариллис решительно покачала головой. — А если это страшилище все еще там?! Мне Арколь достаточно про него порассказывал. Как он сюда попал, Чиро?
— Гарм его в привратники взял, — неохотно ответил эллил.
— Что?! Так они друзья?
— Не стоит преувеличивать. Фолькет всего лишь слуга, причем не из любимых. А друзей у Гарма, к слову сказать, нет.
— Все равно. Хороших слуг он нанимает…
Проснувшийся Судри завозился, вылез из одеяла.
— Ладно, сначала идите умойтесь и поешьте. Потом поговорим.
Амариллис отпустила Судри поиграть, но с условием — не убегать далеко, чтобы она могла его видеть.
— Не бойся, здесь ему ничто не угрожает.
— Именно так я думала и о том доме, — и девушка неопределенно махнула рукой, явно имея в виду Дом богов. — Думала, мы там в безопасности. Пока Фолькета не увидела своими глазами. Прямо у кровати Судри… Чиро, я хотела спросить, а почему Гарм не пришел сюда сам? Почему тебя прислал объясняться?
— Он не знает, как ты его примешь. Проще говоря, боится.
— Ничего я не боюсь.
Эллил и танцовщица обернулись — Гарм стоял возле статуи высокого мужчины, держащего в руках чашу.
— А ты даже для любимого слуги позволяешь себе слишком много.
В ответ на такое замечание эллил сморщился, будто надкусил лимон, но промолчал.
— Ты ведь ждешь от меня объяснений, Ами? Ждешь извинений и чего-то еще в этом роде?
— Достаточно будет и объяснений. — Амариллис пристально смотрела на Гарма. — Кто ты, куда привел нас с сыном — и зачем мы тебе понадобились? Мы… или я…
— Это уже легче. Извинения мне никогда не удавались. Скажи, ты вернешься в дом? Или решила остаться здесь?
— Я думаю, вряд ли ты позволишь мне остаться. Я вернусь. Но Судри останется здесь.
— Амариллис, это невозможно, я же говорил тебе…
— Я помню, Чиро. Я постараюсь побыстрее выполнить то, чего он, — и она кивнула в сторону Гарма, — от меня хочет, и мы уйдем отсюда. Может, за Краем Света найдется место и для нас.
Амариллис встала, подошла к эллилу, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.
— Чиро, ты можешь мне обещать, что с Судри ничего плохого не случится, пока он здесь? Я уйду со спокойной душой, если ты будешь с ним рядом.
— Послушай, я позаботился о том, чтобы Фолькет не совал своего носа в мой дом. — Гарм явно был недоволен тем, как мало с ним считается какая-то танцовщица. И ему было неловко от того, что какой-то привратник нарушил его планы. — Считай его… ну, почти мертвым.
— Почти?.. — Амариллис усмехнулась. — До тех пор, пока он тебе снова не понадобится?
— Ты все еще не доверяешь мне? — бог был явно обижен. — Чего тебе еще не хватает?
— Не мне, а тебе. Так, самой малости. Немного жалости. И совести. — Амариллис явно не давала себе отчета, с кем она так разговаривает… — Чиро, я жду ответа.
— Что я могу тебе обещать, Ами? Что не спущу с твоего сына глаз? Пожалуй. Я не думаю, что Фолькет настолько хорошо знает здешние закоулки, чтобы так просто добраться сюда, так что какое-то время можешь не беспокоиться. Ступай, Амариллис, делай, что решила. Я присмотрю за мальчиком.
— Прекрасно. — Сморщился Гарм. — Могу я, в свою очередь, уверить вас в том, что привратник более не переступит границ сада?
— Ты уже однажды пообещал, что принимаешь меня в свой дом. И ручаешься за мою жизнь. — Амариллис, не мигая, смотрела в глаза Гарма. — Знаешь ли, Гарм, однажды меня вот так же поставили на игральную доску. Вероятно, это была не такая большая игра, как твоя, но моя жизнь с тех пор, увы, не подорожала. Я для вас всего лишь игральный камешек… вы ставите меня, передвигаете… и у вас свои цели. А я только средство, — впрочем, без него вы, похоже, бессильны… Идем, Гарм. Я готова вернуться в твой дом. Чтобы ты мог продолжить свою игру. Но мой сын в ней участвовать не будет.
Гарм промолчал и жестом пригласил Амариллис следовать за ним.
Он привел ее в тот самый покой, откуда не так давно отводил глаза эльфу, охотившемуся за девушкой. Усадил Амариллис на один из листов лотоса, сам устроился на другом; здесь было тихо, только колыхания воды отражались еле слышным эхом от каменных стен. Ровным светом горели жемчужины в лягушачьих ртах, бело-розовые лепестки цветов лотоса чуть поблескивали, словно были присыпаны сахаром, и пахли влагой и чем-то сладким.
— Люблю это место. — Он оттолкнулся ногой от порога комнаты, улегся на спину, заложив руки за голову. — Оно меня умиротворяет… успокаивает…
— Я больше люблю открытый воздух. — Амариллис подобрала под себя ноги, обхватила колени руками. — Да и воды я побаиваюсь, по старой привычке.
— Ты чего-то боишься? Брось, тебе это не к лицу. Чуть не забыл, у меня для тебя кое-что есть.
Гарм соскользнул с листа в воду и поплыл куда-то вглубь залы, бесшумно, надолго пропадая под водой. Вынырнул он возле одной из ниш, где сидели каменные лягушки, подтянулся, встал на черный, влажный постамент и запустил руку в раскрытый лягушечий рот, за светящийся шар. Зажав что-то в кулаке, он на этот раз не отказал себе в удовольствии прыгнуть в воду, подняв тучу брызг, долетевших до возмущенно ахнувшей танцовщицы, и поплыл прямо к ней. Подняв из тяжелой, черной воды мокрую голову, Гарм одной рукой ухватился за край листа, а другую протянул девушке.
— Держи. — И разжал пальцы.
На его влажной узкой ладони лежало кольцо — простое, с одним прозрачно-черным камнем, похожим на здешнюю воду, отмеченным орочьей руной.
— Мое кольцо?! — Амариллис, не веря своим глазам, нерешительно взяла кольцо — и быстро надела его. И перевела дыхание.
— Надо же… вот не чаяла, что снова мы будем с ним вместе. — Она не отрывала глаз от камня, заметно потеплевшего на ее руке.
Гарм забрался на свой лист, сел на краю, свесив ноги в воду, и с удовольствием смотрел на Амариллис. А она отвела наконец взгляд от своего кольца, и — впервые за все время — улыбнулась Гарму.
— А ведь я ничего о тебе не знаю. Расскажи. — Просто сказала она, усаживаясь поудобнее, на шаммахитский манер скрестив ноги и свесив с колен ладони. — Кто ты? Кто твои родители? Твоей матушке я только посочувствовать могу, поди-ка уследи за этаким сыночком… — и, помахав руками, Амариллис изобразила полет Гарма.
