Питтакус Лор - Восстание девяти
Сетракус Ра опять бьет хлыстом, и я отпрыгиваю в сторону, когда он пролетает мимо меня, оставляя пламенный след на своем пути. Когда он поднимает свою руку снова, чтобы переплести хлыст на своем плече снова, я вижу открытое место и использую его. Держа меч в левой руке, я прыгаю на него и вонзаю меч глубоко в его грудь. Я дергаю меч вниз, разрезая его восковую кожу, пока меч не доходит до его торса. Я падаю на спину, глядя на него и отчаянно надеясь, что выступила с последним ударом, которым закончила войну.
Не тут то было. Кроме того, что Сетракус Ра корчится первое время, вместо того, чтобы превратиться в облако пепла, он просто нагибается и вытаскивает меч из своего тела. Он проверяет клинок, смотря на свою густую черную кровь, капающую с него. Затем он берет клинок в рот и кусает его, ломая на половинки, и дает упасть ему на землю. Такое ощущение, что он играет со мной. Что же происходит? Я поднимаюсь на ноги, быстро соображая, какое следующее движение должна сделать. Шаг первый — это избегать Сетракуса Ра как можно дольше, чтобы все это обдумать. Я желаю сильнее, чем когда-либо, чтобы моя Гвардия сейчас находился со мной.
— Элла? Ты слышишь меня?
Ничего.
Я продолжаю отступать, пытаясь находиться как можно дальше от Сетракуса Ра, чтобы дать себе шанс на продолжение битвы. Тогда я и начинаю чувствовать, как моя правая рука начинает покалывать. Я смотрю на нее и вижу, что кожа вокруг раны от хлыста стала черной. Пока я смотрю, обесцвечивание начинает распространяться на мои пальцы и ногти; в течение нескольких секунд вся моя правая рука становится черной до самого запястья. Чувство покалывания исчезает. Моя рука становится невероятно тяжелой, как будто бы покрылась свинцом.
Я смотрю на Сетракуса Ра. Фиолетовый шрам на его шее начинает пульсировать с ярким светом.
— Ты готова умереть? — спрашивает он.
Элла? Если вы идете, то сейчас самый подходящий момент, чтобы выступить. Фактически, сейчас или никогда.
Я так хочу услышать ее голос в своей голове, который бы сказал бы мне, что она и остальные просто стоят за дверью. Мы должны быть вместе, борясь с Сетракусом Ра с нашими Наследиями, дарами Старейшин дарованных нам, пока от него ничего не останется. Но мы бесполезны, бессильны, как те груды пепла, которыми стали все остальные Моги. Вместо этого я здесь одна, моя рука повреждена и бесполезна, и я играю в кошки-мышки с Сетракусом Ра. И он просто стоит здесь передо мной, с огненным хлыстом. Сделав мои Наследия бесполезными, играя со мной. Что происходит?
* * *Я еще раз осматриваю пустыню, после чего берусь за колесо на коричневой двери и кручу его. После одного поворота, я решил ускорить процесс и просто навалился на него. Стальная лестница за дверью идет вниз, в черную дыру.
— Я могу видеть в темноте, — вызывается Марина. — Я пойду первой, — я отхожу в сторону, чтобы дать ей пройти.
Марина спускается вниз по лестнице, в темноту, и исчезает из поля зрения. Восьмой бросает ей ее ларец.
— Лестница опускается где-то на двадцать футов вниз. Выглядит так, как будто здесь длинный туннель, — кричит Марина. — Пока все чисто, я никого не вижу.
Девятый смотрит на Эллу и меня и говорит.
— Дамы вперед. — Элла начинает спускаться по лестнице и когда она исчезает, Девятый ухмыляется надо мной и говорит. — Ладно, хорошо, но я вообще-то обращался к тебе, Четвертый.
Я качаю головой. Он в высшей степени своеобразен. Он показывает мне на лестницу, подразумевая, что я должен идти следующим.
— Ты знаешь, я люблю тебя, чувак. Давай залезай.
Используя телекинез, я позволяю Берни Косару спуститься первому, он все еще в форме бигля. Затем взяв под одну руку свой Ларец, я неуклюже спускаюсь вниз, использую для этого другую руку. Внутри туннель заплесневелый и холодный. Перед собой я слышу идущих Эллу и Марину, и Берни Косара, когтями идущего по цементу. Я включаю Люмен в своей свободной руке, и охватывая бетонный туннель в течение нескольких секунд, получая направление.
Я использую Люмен, чтобы осветить расстояние между нашим местоположением и крутым поворотом далеко впереди, затем я выключаю его.
— Марина, ты можешь видеть, чтобы держать нас в правильном направлении, правда?
Восьмой и Девятый уже догнали нас. Она кивает, и все мы следуем за ней по темному коридору. Мы не прошли слишком далеко, когда я чуть не врезаюсь в Эллу, которая остановилась как вкопанная.
— О, нет! Я, наконец, достучалась до Шестой! Она нуждается в нас. Она говорит, либо сейчас, либо никогда!
— Так народ, ускоряем темп! — кричит Девятый сзади.
Мы бежим с такой скоростью, с какой только можно через такую темноту. Я включаю свой Люмен через каждые несколько секунд, чтобы удержать нас от лишней работы. Мы делаем крутой поворот, и я снова мигаю рукой, чтобы осветить туннель и показать то, что впереди. Следующие сотни ярдов туннеля наклонены вниз, и свет моего Люмена освещает массивную дверь в конце. Я выпячиваю свою грудь перед собой, пока она не хлопает по двери. Тем не менее, мы продолжаем спринт, я включаю обе свои ладони, чтобы дать нам лучшее представление.
Девятый быстро открывает Ларец и достает оттуда желтый шар, покрытый небольшими шишечками. Как фокусник, он держит его в пальцах и затем ударяет им по двери. Это заставляет несколько дюймов металла отскочить, прежде чем расшириться, становясь черными. Длинные, острые как бритва шипы вырываются из него, и дверь врывается внутрь, как при ударе. Шипы мгновенно исчезают, пока снова не становятся простым желтым шаром, который невинно лежит на полу. Девятый наклоняется, хватает его и бросает его обратно в Ларец, который с громкий щелчком закрывается.
— Я надеялся, что это произойдет, — говорит Девятый восхищенно.
Будь я на его месте, я использовал бы в своих интересах его чудо из Ларца, чтобы сначала посмотреть через дверь, узнать то место, куда мы попадем. Но сейчас не время, чтобы кого-нибудь критиковать.
Все мы выбегаем через дверной проем. Как только мы входим, лампы датчиков-движения загораются над нами. Вспышки красного света и рев сирен поражает наши чувства. В конце этого короткого прохода, мы проходим через другую большую бетонную дверь. Этот проход является подъемом, как только мы приближаемся, появляются десятки Могадорцев с пушками и мечами, готовыми к использованию.
— Моги? Что они здесь делают? — спрашивает Восьмой с недоверием.
— Да. Плохие новости, правительство и Могадорцы объединились, — говорю я.
— Легкая добыча, — говорит Восьмой. Девятый подталкивает меня вперед и показывает преувеличенный жест одобрения для наших новообретенных Членов Гвардии.
