Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами
– Сзади! – неожиданно выкрикнул полугном, заметив промелькнувший в полутьме конюшни подозрительно пригнувшийся силуэт. – Берегись!
Конан успел бросить короткий взгляд через плечо, уловить блеск стали, а спустя миг он уже стремительно перекатывался по пыльной и твердой земле вытоптанного двора, уходя от обрушивающегося сверху удара. Мораддин вихрем слетел с крыльца, и его длинный, слегка изогнутый на конце клинок с визгом скрестился с кривой туранской саблей неизвестного.
Впрочем, какого там, к Нергалу, неизвестного…
– Уркаш! – не веря своим глазам, заорал варвар. – А ты-то куда лезешь?..
Старый гирканиец, не отвечая и упорно смотря отсутствующим взглядом куда-то прямо перед собой, с непредставимым для его возраста проворством отбивал атаки Мораддина. Какое-то время Конан с искренним восхищением наблюдал за развернувшимся поединком, понимая, что в забытой всеми усадьбе сошлись два настоящих мастера, но затем забеспокоился. Бывшему царскому гвардейцу, конечно, только дай отвести душу и проявить свое незаурядное искусство владения мечом, однако время-то поджимает!
Впрочем, беспокоился варвар напрасно. Мораддин остался верен своему главному принципу – убивать только в крайнем случае. Кривая сабля Уркаша взлетела над двором, описав сложную и вычурную петлю, и воткнулась точно в центр коновязной жерди, заставив чалого жеребца испуганно метнуться в сторону. Уркаш несколько мгновений недоуменно смотрел на свои пустые руки, затем коротко поклонился прямо-таки сиявшему от удовольствия Мораддину, ответившему, между прочим, аналогичным поклоном, и направился вглубь двора, точно сразу потеряв интерес к варвару и его спутнику.
– Уркаш! – не выдержал Конан. – Что за дурацкие шутки? Ты как, на солнце перегрелся? Или перепил?
– Оставь почтеннейшего… э-э… в покое! – немедленно вмешался полугном, но варвар только отмахнулся. В конце концов, именно его внезапно спятивший старикан пытался преждевременно отправить туда, откуда еще никто пока не возвращался!
Уркаш нехотя повернулся, смерил киммерийца взглядом узких прищуренных глазок и точно через силу проговорил:
– Госпожа велела… В письме, и сейчас.
– Что?! Вот сука! – вскинулся варвар, сообразив, что эти слова могли означать только одно – милейшая Линдисса собиралась любым способом избавиться от него, независимо от исхода предприятия. – Ну все! Сейчас эта рыжая стерва у меня получит!..
– Конан, прекрати, – сердито проговорил Мораддин. – Зачем ты так взъелся на бедную женщину?
– Хороша «бедная женщина»! – до глубины души возмутился Конан. – Да ты хоть понял, что она затевала? Этот старый сморчок…
– Будь этот, как ты выразился, «старый сморчок» лет на десять помоложе, мы сейчас с тобой не беседовали. Хороший мастер, – отрезал полугном. – И, помнится, мы собирались в Дэлирам!
– Собирались, – с не предвещавшей госпоже Линдиссе ничего хорошего ухмылкой отозвался варвар и двинулся к крыльцу виллы. – Мы туда и поедем… немного погодя. Или ты отправляйся сейчас, а я догоню попозже.
– Конан, мы обещали отпустить этих людей, – напомнил Мораддин.
– А я их и не задерживаю, – с искренне-недоумевающим видом развел руками Конан. – Что, нельзя сказать очаровательной женщине пару слов на прощание? Да не трясись, не буду я ее убивать! Хотя стоило бы…
– Знаю я твою пару слов, – буркнул полугном. – Таковые почему-то всегда оборачиваются парой мертвецов… Седлай лошадь и поехали! Не ты ли постоянно твердил, что обещания надо выполнять?
– Так я и выполняю… Когда другие не увиливают! – попытался доказать свою правоту киммериец, но Мораддин явно не желал ничего слушать. Пришлось отказаться от мысли тепло и сердечно попрощаться с дорогой Линдиссой и идти подбирать уроненное седло.
– …Еще чуть-чуть – и я окончательно стану честным человеком, – недовольно ворчал Конан, затягивая подпругу и пытаясь заставить чалого коня спокойно стоять на месте. – Докатился, ничего не скажешь!
– Не вижу в этом ничего плохого, – невозмутимо проговорил бывший гвардеец, забираясь в седло своей низкорослой лошадки.
– Конечно, не видишь! У нас уплыло из рук целое состояние, а ты этого даже не заметил! – варвар с досадой дернул ремень, отчего жеребец беспокойно заплясал на месте. – Что ты вообще видишь? И почто тебе на рудниках не сиделось? Или шел бы к папаше – ковыряться в камнях! Ненавижу гномов!
Говоря так, Конан напрочь позабыл о том обстоятельстве, что причиной, заставившей Мораддина покинуть опостылевшую должность старшего надсмотрщика, послужил он сам и неизбежно следовавшие за ним неприятности…
Мораддин сделал вид, что не расслышал бурчания приятеля, и, тряхнув поводьями, направил кобылку к воротам поместья. Чалый конь после некоторого сопротивления и робкой попытки скинуть устроившегося на его спине человека, смирился и последовал за ней. Ни один из всадников не оглянулся, иначе они бы увидели госпожу Линдиссу, стоявшую в дверях виллы и пристально смотревшую им вслед. Прощальные слова, однако, последовали:
– Катись, катись, киммерийский недотепа! Я еще выпью вина на твоей могиле!
Конан дернулся было, а рука непроизвольно потянулась к мечу, но свирепый взгляд Мораддина заставил варвара утихомириться.
Единственным живым существом, проводившим уезжавших гостей, был Куйо. Пес соизволил даже вылезти из ставшей совсем короткой и незаметной тени и прогуляться вслед за лошадьми. Отойдя на полсотни шагов от поместья, собака уселась на обочине и, вывалив длинный розовый язык, насмешливо посмотрела на проезжавших мимо людей. В карих выпуклых глазах явственно читалось: «Все вы, двуногие – редкостные глупцы. Все носитесь туда – обратно, деретесь, убегаете, все чего-то хотите, и сами не знаете – чего… А я вот сижу спокойно и гляжу, как вы сходите с ума. Самое приятное занятие на свете!»
* * *
…Не доезжая четверти лиги до места, где узкий пыльный проселок сливался с Дорогой Королей, двое всадников свернули направо и рысью поскакали через поросшую высокой пожухлой травой равнину. Над степью поднималось колышущееся полупрозрачное марево полуденной жары, мерный топот лошадиных копыт вспугивал мелких зверьков и птиц, в испуге выскакивавших из травяных зарослей. Всадники ехали в молчании, пока более высокий, пристально вглядевшись в медленно движущееся на горизонте темное пятно, не заявил:
– А вон и караван. Им до города еще ехать и ехать!
– Я же говорил, что мы его обгоним, – отозвался его спутник.
– Ну, обгоним, и что будет дальше? – сердито и явно не в первый раз повторил Конан. – Даммарос, сам говоришь – не дурак, значит, слушать нас он вовсе не станет.
