Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)
— Ты немного припоздал.
От звуков моего голоса Стиг дернулся было, но тут же замер на месте в довольно неудобной позе. Может, заметил отблеск света на полированном лезвии в моей руке? Надо будет его сажей какой-нибудь покрыть, что ли, если еще раз на «тёмное» дело соберусь. Но пока и так сойдет — лейтенант оказался зажат в углу между стеной и закрытой дверью. Ни пространства для маневра, ни времени, чтобы достать упрятанный в ножны палаш. Если дойдет до дела, то шансов у него будет куда меньше, чем у покойного ныне ле Решта. Мне ведь даже не нужен безукоризненно точный удар — достаточно нанести любую серьезную рану. И Стиг слишком опытный боец, чтобы этого не понимать.
— Морд? Ты как?
Вопрос прозвучал довольно неопределённо, поэтому я предпочел не отвечать, благо расстановка сил позволяла.
— Это ты мне скажи.
— Э-э-э-э, если ты про ле Решта, то я только что узнал.
— Да ну! А вот я узнал об этом, едва услышав его фамилию. Первый клинок графства всё-таки.
Тут я, честно говоря, ляпнул наугад, но в правильности своей догадки практически не сомневался. И не зря. Стиг шумно сглотнул, молчаливо подтверждая обоснованность моих подозрений.
— Оно того стоило, а, лейтенант?
Кажется, этот простой вопрос поставил пограничника в тупик. Стиг пару раз моргнул, а затем вдруг как-то весь обмяк, словно смирившись с бесполезностью борьбы.
— Да кто его знает? Теперь уже не проверишь.
Я не сдержал злой смешок.
— Да ты просто уникум! Единственный в империи дворянин, просравший всё из-за подзаборной девки. Зато теперь я, кажется, понимаю, за что тебя выперли из столицы.
Последняя фраза заставила лейтенанта дернуться, словно от пощечины, но в следующую секунду он вновь расслабился. А затем, не глядя в глаза, пробормотал, словно извиняясь.
— Сам не понимаю, что на меня нашло. Будто помутнение какое. Веришь, нет, я даже Лаэте* молился! Видать и тут мамашина кровь подсобила, чтоб ей…
Стиг хотел было махнуть рукой, демонстрируя степень охватившей его досады, но под моим подозрительным взглядом в последний момент передумал и решил воздержаться от резких телодвижений, прервав едва обозначенный жест в зародыше.
— Слушай, Морольд.
Я презрительно фыркнул на такую грубую попытку лести, и Стиг поспешил исправить свой промах:
— Морд! Оставь девку мне, а? Ну, на кой она тебе? Ортен-Хашу ее подаришь, что ли? Так его таким добром не удивишь.
Вообще-то ничего такого у меня в планах не было. Не то чтобы я считал этот вариант принципиально неприемлемым… просто не задумывался как-то о такой возможности. Но рассуждать об этом сейчас было не с руки, так что пришлось ответить ассиметрично:
— Тебе рассказать, зачем девки нужны? Совсем на границе одичал, что ли?
Стиг недовольно морщится.
— Нашел о чем переживать! Выдаст тебе вождь рабыню, еще и посимпатичней Бониты. Да и не век же ты в орде гостить будешь…
От такой наглости меня чуть вконец не переклинило. И так-то настроение не в дугу было, а тут… Где-то на заднем фоне мелькнула мысль, что я могу прославиться, как персонаж, умудрившийся зарезать сразу двух признанных мастеров клинка за один вечер. Именно она и остановила уже отведенную для удара руку. Скрипя зубами, я вынужден был констатировать, что это, пожалуй, будет явный перебор.
Кто его знает, какие отношения связывают лейтенанта с орками, и насколько важна его низкорослая фигура в мутных раскладах Марана? Перевесят ли новые договоренности Ролло отработанные годами связи или Ортен-Хаш предпочтет выдать меня на расправу пограничникам? Ответов у меня не было, а проверять на себе не было никакого желания. Пришлось сдерживать свои кровожадные позывы, ограничившись злобным шипением:
— Че ж ты сам у него не попросил «посимпатичней», если такой умный? Вы ж с ним давно друзья, это я — без году неделя.
Лейтенант в ответ только сокрушенно вздыхает.
— Молчишь? А ты чего скажешь, рыжая?
— Я?!
Кажется то, что ее мнение вообще кого-то интересует, потрясло Бонни больше, чем возможность быть подаренной орочьему вождю или оказаться зарезанной, как нежелательная свидетельница.
— Яа-а… я… я не хочу к оркам… М-можно м-мне ос-статься?
Тьфу ты! Вот же тварь неблагодарная! Я, понимаешь, спас эту заразу от долгового рабства, показал мир и научил делать минет, а она… сссууу… шалава рыжая! Променяла героя-спасителя на мелкого жлоба из мухосранского гарнизона! Ну не сволочь?!
По-хорошему, это я ее должен был кинуть, когда стану на ноги и придет пора обзаводиться более благопристойной подружкой. Не судьба. Рыжая меня слегка опередила. Ведьма!
С другой стороны, все равно ведь надо было от нее избавляться. Ну, может, не сейчас, но рано или поздно… И вариант «скинуть на другого ухажера» смотрелся в этом плане наиболее предпочтительно. Так что может оно и к лучшему, а Стиг просто оказывает мне услугу… Но обидно, блин!
В этом месте лейтенант, настороженно посматривавший всё это время из своего угла, рискнул прервать цепь моих размышлений.
— Ну так что, мы договорились?
Решение пришло само собой. Я широко улыбнулся.
— Договорились.
Левая рука, всё ещё сжимающая рукоять кинжала, слегка качнулась, приковывая к себе внимание Стига и заставляя напрочь забыть про безоружную правую… Кулак с глухим хряском впечатался в челюсть лейтенанта, отозвавшись привычным зудом в содранных костяшках.
От полученного удара голова ле Серка резко откидывается назад и громко стукается о дощатую стену, которую лейтенант подпирал спиной всё это время. Обмякшее тело безвольно сползает на пол — чистый нокаут. Как говаривал мой тренер по рукопашке «Людей маленького роста бить в башку легко и просто». Знал, о чём говорил, чёрт здоровый.
Я еще пару секунд рассматриваю сложившегося вдвое соперника, после чего злорадно заканчиваю начатую до удара фразу:
— Как очнешься, можешь забирать.
Затем добавляю, обращаясь к сжавшейся на лавке Боните:
— Сиди, где сидишь, пока не очухается. И не шуми. Иначе башку откручу.
И лишь открыв ведущую на улицу дверь, для чего пришлось слегка подвинуть ногу лейтенанта, с усмешкой добавляю:
— И шерифам больше не попадайся.
Степь встретила противным моросящим дождиком. Следы толком не скроет, но намочить — намочит. Я придержал коня и в очередной раз оглянулся назад, прислушиваясь, не слышно ли топота копыт или звяканья сбруи. Вроде всё спокойно, погони нет. Дождь слабеет, кое-где в разрывах туч уже проглядывает чистое звездное небо.
Поворачиваюсь к начинающему светлеть востоку, оставляя где-то за спиной всё еще тонущий во мгле Гелинард, и пришпориваю обиженно всхрапнувшую лошадь. Пора заканчивать с образом бездомного бродяги, настало время становиться кем-то более солидным. Меня ждут капитанский патент и контракт с культом всеведущего.
