За что убивают Учителей - Корнева Наталья Сергеевна

Третья ученица смутилась и покаянно опустила голову.

– Простите, Учитель. Мы с сестрами виноваты, что не попытались защитить вас. Мы до последнего не подозревали, что Элиар замыслил новое предательство. Казалось, он исполнен раскаяния за дела прошлого и желает искупления. Невозможно было предположить, что он потратит столько времени и сил впустую, вернет вас к жизни только для того, чтобы почти сразу убить… Я была совершенно раздавлена этими новостями… и сама почти умерла вместе с вами. С тех пор я прекратила всякие контакты со Вторым учеником.

Элирий хотел бы выяснить еще очень многое, – наконец-то хоть кто-то прямо отвечал ему на вопросы! – но в эту самую минуту позади раздался приглушенный звук копыт и слабый шум осыпающихся камешков. Элирий с тревогой обернулся на этот вкрадчивый, скользящий шелест: сверкнули и расступились острые листья рододендронов, и на вершине холма, который он только что обогнул, появился неподвижный как статуя всадник, лихо осадивший коня на самом краю.

Движения вороного были надменны и холодны: превосходно выученный конь не боялся крутого обрыва. Хозяин его таким же холодным взглядом спокойно озирал окрестности и, конечно, ясно видел у подножия всю их честную компанию, так же молча глазеющую в ответ.

Поняв, что настиг беглеца, всадник инстинктивно привстал в стременах, звякнув шпорами. Дюжий скакун заржал и забил копытом, затряс длинной гривой, украшенной нитями черного жемчуга. Чувствуя жадное нетерпение хозяина, конь бросился было вперед, в сгущающиеся фиолетовые сумерки, но наездник одним касанием ременной узды удержал гордое животное на месте.

В следующий миг за широкой спиной Элиара показался силуэт еще одного всадника, а точнее, всадницы, в которой Совершенный немедленно опознал Шеату.

– Черный Дракон! Он здесь! И Ночная Фурия с ним! – Ветерок страха почти ощутимо пролетел по сердцам Красных жриц, но Агния только шикнула на приближенных и взглядом призвала к молчанию.

Элирий вздрогнул, вспомнив Денницу: в прошлом только падший бог мог призывать сущность черного дракона.

– Кто? – почти без выражения переспросил он.

– Ваш Второй ученик и его бешеная цепная псина, – с явственной ноткой презрения объяснила Агния, нервно кусая губы. – Шеата – Первый иерарх храма Затмения и самая жестокая женщина Материка. Предана Элиару, как собака.

– Вот как…

Элиар и вправду, подобно падшему богу Инайрэ, превратился в божественного Черного Дракона? Достиг вечного воплощения высших небожителей? Неужели под жесткой волчьей шкурой все это время билось могучее драконье сердце, которое он не сумел разглядеть? Невероятно.

– Разве ты не так же предана мне? – ласково укорил Элирий, переводя взгляд с фигуры Шеаты на Третью ученицу. – Во все времена верность заслуживает только уважения.

– Конечно, ваша светлость, – поспешно подтвердила Агния, с подобострастием заглядывая ему в глаза. – Но, боюсь, Призракам не выстоять против них. Духовные силы сестер не возвратятся полностью, покуда лотосная кровь Учителя не закончит трансмутацию и не наберет истинный цвет. Мы будем защищать вас до последнего вздоха, но… такого сильного противника, как Черный Дракон, нам не победить. К тому же он явился не один.

Агния была права: словно повинуясь требовательному ментальному сигналу, выдавшему расположение беглецов, в сторону их маленькой группы стали стекаться новые преследователи, очевидно, до той поры методично прочесывавшие окрестные леса.

Преследователей было немного, но Элирий раздраженно отметил, что каждая из быстро приближающихся к ним фигур гордо носит на шее золотой горжет с черным солнцем – знак отличия боевых жрецов самого высокого ранга. Вот-вот их окружат, и бежать, кажется, некуда.

И хуже того: проклятый волчонок принялся творить на своей вершине какое-то запретное чародейство. Элирий содрогнулся, с ужасом узнавая знакомые вибрации. Не раз доводилось ему видеть подобное во времена Последних Дней Лианора: густой черный туман собирался в ладонях Второго ученика и изливался из них, как вода, стекая с холма в долину.

Темнота! Темнота сочилась из мельчайших щелей, где до поры скрывалась от благостного солнечного света. Как любой цвет скрывается в черном, так и черный цвет можно обнаружить повсюду – и вытянуть усилием воли.

Элирий нервно вглядывался в непроницаемую стену тьмы, медленно поднимавшуюся вокруг – прежде, чем солнце коснется горизонта и придет ее законный час. И вот наконец искусственно вызванный мрак сомкнул свои объятия: темнота захлопнулась над головой, как тяжелая крышка саркофага, отсекая их от мира.

Стало тихо и совершенно темно. Он как будто остался совсем один, хотя точно знал, что и Красные жрицы вместе с ним уловлены в эту ловушку. Вдыхая истощавший его чернильный воздух, Элирий чувствовал, что слабеет с каждым вдохом и беззвучно закричал, все глубже увязая в бессилии. Прохладные черные лепестки облепили кожу. Скоро он ослепнет в океане безмолвной тьмы, уйдет на самое дно… однако проявлять слабость было не ко времени – нужно бороться. Даже если знаешь, что Черного Дракона нельзя победить.

На ощупь подняв с земли плоский камень с острым краем, Элирий быстрым и точным движением провел по запястью, отворив вену. Хлынула кровь и как будто немного разбавила окружающую черноту: священный цвет перемешивался с тенями. Алая краска пролилась в воздух, и ночь расцвела: кровь набухала на белом снегу тугими маковыми бутонами.

– Солнце, имеющее тысячу ликов… – с трудом разлепив пересохшие губы, едва слышно прошептал Элирий на языке ли-ан, – солнце рассветное, полуденное и закатное… вечное солнце, никогда не заходящее, – я твой.

Почти немедленно пурпурное северное сияние разгорелось над ним: словно бы кто-то большим ножом вспорол черному небу брюхо, и из разреза полилась сияющая кровь. В груди жарко заполыхало солнце. Вдалеке, у самого горизонта вдруг показалась комета. Медленно, как улитка, она ползла по беззвездному небесному своду, оставляя за собою тающий кровавый след – знамение великих событий и перемен.

Кровь небожителей вернулась в мир!

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев.

День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*черной тушью*

Затаив дыхание, Элиар наблюдал за удивительным, захватывающим дух зрелищем.

Четыре сотни лет не всходило великое солнце Лианора – и наконец взошло. А там, где восходит солнце, жизнь полна одновременно радости и горечи, но это лучше, чем бесконечное уныние и тоска.

Закусив губу, его светлость мессир Элирий Лестер Лар с трудом поднимался из лужи собственной крови. Пространство вокруг него заискрило, словно рассеченное тысячами лезвий. Смертоносное алое пламя потекло по пальцам Учителя, окутывая ладони ярким сиянием. Пламя рвалось вверх высокими столбами и расползалось в стороны змеями, жадно съедая наведенный мрак.

Родовое имя мессира Лара, третье имя, переданное и ему самому когда-то, означало Солнцеликий. Воистину, оно подходило Учителю: после этакого фейерверка всем жрецам Материка станет ясно – великий Красный Феникс вернулся в мир. Легко узнаваемая сила его заливала потоками пламени меркнущий день. Пламени, которое не погасить ни водой, ни порывом ветра – ничем на белом свете.

Тяжесть закатного светила была подобна тяжести лепестка пиона, но она давила Элиару на грудь, словно могильная плита. Предательское закатное солнце давало силу Учителю, невзирая на то, что по искаженной природе своей было черным.

Похоже, как и в прежние времена, на вечерней заре кровь Учителя набирала необычайную силу. Но бессмертная лотосная кровь еще не вызрела окончательно, да и день скоро погаснет: солнце почти утонуло в крови заката. Учитель не всесилен и не сможет долго удерживать его. Нужно лишь подождать немного.

И Элиар молча смотрел на это громадное, занимающее полнеба оранжево-красное солнце, зная, что рано или поздно оно зайдет.