Временные трудности (СИ) - "Desmondd"

— Нет, не станем! — раздался дружный гогот.

— Через заднюю дверь, как старшой, тоже проберёмся!

— Эй, толстяк, ничего не пиши! Будь храбрецом!

— Правильно! Потом напишешь! А сначала посмотришь!

Торговец посерел, по лицу его катились крупные капли пота.

— Я… я постараюсь, — почти проскулил он.

— Сроку тебе, — бородач задумался для вида, — скажем, один цикл дней.

— Старшой, зачем столько ждать?

— Все равно не пришлют!

— Понимаю ваше нетерпение, — добродушно заметил главарь. — Сладкая ягодка, уж я-то знаю, насколько хороша! Но на деньги этого жирного пройдохи все женщины от Жумэня до столицы будут нашими!

«Зачем он потащил сюда еще и дочь?» — застонал мысленно Ксинг. Спасение девиц в беде было обычным делом, герои в кристаллах и свитках подобным занимались почти всегда. Зачастую это оказывалась встреча, предопределенная небесами, помогающая найти герою если не спутницу жизни, то хотя бы помощь и поддержку могущественного рода спасённой девушки.

Вот только… Вот только герои кристаллов всегда прибывали вовремя. Бандиты и разбойники убивали или ранили только охрану, никому не резали пальцы, а девицы отделывались разве что аккуратно порванным платьем, демонстрирующим не только беззащитность, но и соблазнительную красоту. Да и потом они не дрожали, сжавшись в запуганный заикающийся комочек, а вспыхивали пламенем истинной любви, встретив предназначенную им вторую половинку.

Ксинг раздражённо сплюнул. Пожив среди крестьян и познав не самую светлую сторону жизни, теперь он к подобным вещам относился с большим сомнением. Браки обычно заключались не по большой любви, а по договорённости родителей, причём ни возраст, ни симпатии невесты, а иногда и жениха, значения не имели. Конечно, бывало, что выбор невесты, родителей и жениха совпадал, как это, похоже, должно случиться с мастером Йи и Айминь, но такое случалось очень редко.

— Эй, старшой! А если она сама? — прокричал чей-то голос.

— Если она влюбится в кого-то из нас и захочет остаться, то мы совсем не против! — загоготал главарь, и разбойники подхватили смех. — Будет кому сбывать награбленное! Да, дорогой тестюшка?

От страха торговец обливался потом, перо так и ходило ходуном в дрожащих руках, а капли с его лба падали на свиток, размывая там чернила. Ксинг, планировавший сначала дождаться ночи, чтобы действовать наверняка, решил, что пора. В отличие от настоящих героев он, конечно, опоздал, но ещё мог спасти хотя бы палец Цзина, не говоря о жизнях торговца и его дочери.

Строить хитрые планы не имело смысла. Ксинг прекрасно рассмотрел ци окружающих, никто из них не годился ему в противники. Если он укрепит тело, то никто из них даже не сможет его толком ранить, разве что нанести небольшой порез. Харкун и его приятели уже показали на деле, какие из разбойников вояки, так что в данном случае следовало идти простым путём. Да, он ещё не великий воин и наделал тогда множество ошибок, но в данном случае переоценка противника — ошибка тоже.

Ксинг сменил позицию и глубоко вдохнул, концентрируя ци. Жаль, что он пока что ничего не знал и не умел, так как подлец-учитель ничему и не научил. Ведь будь он героем кристалла, то обязательно применил бы технику Трехкратного Шара Багрового Огня или Великого Водяного Дракона, чтобы выжившие бандиты попадали на колени, не думая о сопротивлении.

Будь у него нормальный наставник… Эх!

Но сожалеть о несбыточном было тоже глупо и неуместно. Поэтому Ксинг просто преобразовал ци в стихию Огня и метнул сгусток в костёр, над которым жарилось какое-то несчастное животное.

Тот взорвался, поднимая большое облако пепла, и под этим прикрытием Ксинг рванул с места. Он подхватил вертел - жареная лисица! - откусил и скривился. Без специй, и даже не посолили, да и выглядела лисица так, словно сдохла от голода!

Сплюнув, он с оттягом заехал полупрожаренным зверем по первому же попавшемуся в клубах пепла и дыма разбойнику.

Ксингу было еще далеко до истинных мастеров, способных переносить горы, разделять моря и обрушивать огненные ураганы. Но кое-чему на своём сельском и примитивном уровне он научился. И пусть он не знал ни единой техники, придумав только несколько приёмчиков, но у этих слабаков не было даже такого. Он подал ци и преобразовал в Ветер, ещё гуще поднимая клубы пепла и дыма, скрывая себя и лишая разбойников зрения.

Сам он, разумеется, не только видел врагов зрением ци, но прекрасно ощущал их присутствие на любом направлении.

Разбойников было удивительно много — около двух дюжин. И чтобы прокормить такую ораву, требовалось ограбить немало крестьян. Не хватит же на всех единственной заморенной лисицы! Так что сильно Ксинг сдерживаться не стал.

Его душа жаждала эпического сражения, напряжения на грани жизни и смерти. Чего-то, достойно смотревшегося бы в кристалле. Ничего такого не получилось. Битвы с речным чудовищем и волками оказались в дюжину, нет, в дюжину дюжин раз опаснее и сложнее.

Пока эти глупцы тыкали во все стороны своими ржавыми ножами и кривыми копьями, кашляя и хрипя от дыма, Ксинг просто шёл лёгким неторопливым шагом и наделял каждого из них шлепком ладони, способной протыкать стволы деревьев и крушить камни. Поэтому не прошло и дюжины дюжин вздохов, как всё закончилось.

Напоследок создав выброс Ветра и очистив воздух, Ксинг окинул взглядом свою работу. Картина вышла красивой — пара дюжин валяющихся тел, дрожащая девушка и лицо торговца, кажущееся из-за выпученного здорового глаза совсем незнакомым.

— Господин Цзин, — поклонился Хань.

— Фенг! Или уже не Фенг? — опечаленно вздохнул торговец. — Полагаю, настоящее имя ты уже получил.

— Дуо. Ксинг Дуо, — представился он. .

— Я, моя дочь и вся моя семья перед тобой в долгу! — выпалил торговец. — Линьюнь, иди поздоровайся с нашим спасителем! Быстрей!

Дочка, девушка лишь немногим старше самого Ксинга, кивнула. Проходя мимо бессознательного главаря, она на мгновение остановилась, оглянулась и, убедившись, что Ксинг не смотрит в её сторону, изо всех сил обрушила каблук дорожных туфелек с толстой деревянной подошвой тому на промежность. Ксингу пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться, тем самым показав, что чувствует ци вне зависимости от направления взгляда. Эта тактика тут же дала плоды — когда он повернулся к девушке лицом и они поприветствовали друг друга, то сумел «не заметить» отчаянное жестикулирование торговца и его пальцев, указывающих на Ксинга.

Менялись персонажи и декорации, но представление в театре оставалось тем же. Только теперь попытки очаровать и привязать к себе молодого и глупого, но очень перспективного жениха предпринимали уже не крестьянки из родной деревни. И торговец торопился, пока Ксинг ещё нигде не побывал, не набрался опыта и ума в большом городе.

Ксинг не стал строить из себя дурачка и прикидываться тупым крестьянином. Его путь с торговцем пересёкся, может, жизнь ещё сведёт их вместе, но, скорее всего, они виделись в последний раз. Но ссориться и самоутверждаться, показывая, как он всех раскусил, Ксинг тоже не стал — во-первых, не стоило затраченных усилий, а во-вторых, так бы он напомнил сам себе мерзавца-учителя. И пусть Ксинг стремился стать таким как учитель, но только не в этом аспекте.

Он просто сохранял невозмутимое лицо, игнорируя все намёки, вёл себя вежливо, но отстранённо. Используя ци, Ксинг починил сломанные телеги, разобрал хижину главаря, сделав из неё несколько волокуш, на которых можно было бы увезти добычу. Лошадей не хватало, за время ожидания некоторых из них разбойники уже съели, но у него имелась очень неплохая замена. Две дюжины замен.

Ксинг вытянул из ямы избитых и охающих возниц, по совместительству охранников, подозревая, что парочка из этой четвёрки уже согласилась перейти к разбойникам — ведь при почти том же роде занятий можно было бы получить, пусть и совсем незаконно, намного большее жалование.

Впрочем, сейчас это не имело значения, так что Ксинг оставил подозрения при себе. Он лишь постаскивал разбойников, включая первую встреченную троицу, а потом, дождавшись пока те придут в себя, запряг их прямо во главе со скрючившимся и охающим главарём в оставшиеся без тягловой скотины нагруженные до предела телеги. Забросив на одну из них свою корзину с поклажей, Ксинг потянул её сам — сражение вышло слишком лёгким, так что следовало наверстать потерянное время, тренируя во время бега выдержку и силу.