Сара Маас - Королева теней
- Мы можем сделать это легким способом, или можем усложнить, - Аробинн растягивал слова.
Стеван просто улыбнулся.
Аэлина слушала, как Аробинн опрашивал демона, требуя знать, что это, откуда оно прибыло, и чего хотел король. Через полчаса и минимальное количества порезов, демон заговорил обо всем.
- Как король тебя контролирует? - надавил Аробинн.
Демон рассмеялся.
- Вряд ли ты хочешь знать.
Аробинн полуобернулся к ней, держа кинжал, струйка темной крови скатывалась с лезвия.
- Хочешь эту почесть? Это для твоей же выгоды в конце концов.
Она нахмурившись поглядела на свое платье.
- Я не хочу запачкать его кровью.
Аробинн ухмыльнулся и резанул ножом вниз по груди мужчины. Демон завизжал, заглушая легкое постукивание крови по камням.
- Кольцо, - задыхался мужчина. - Мы все получили их.
Аробинн остановился и Аэлина подняла голову.
- Левая – левая рука, - сказало оно.
Аробинн стащил перчатку мужчины, открывая черное кольцо.
- Как?
- У него тоже есть кольцо, он использует его, чтобы управлять нами всеми. Кольцо одеваеться, и это уже не проходит. Мы делаем то, что он говорит, все что он говорит.
- Где он берет кольца?
- Создает их, я не знаю, - кинжал вошел глубже. - Клянусь! Мы надеваем кольца, и он делает разрез на наших руках —слизывает нашу кровь, и таким образом она оказывается внутри него, и потом он может контролировать нас как хочет. Кровь связывает нас.
- И что он собирается делать со всеми вами теперь, когда вы вторглись в мой город?
- Мы ищем генерала. Я не...не скажу никому, что он здесь… Или что она здесь, я клянусь. Остальное—остального я не знаю.
Его глаза встретились с ее - темные, умоляющие.
- Убей его, - сказала она Аробинну. - Он теперь бесполезен.
- Пожалуйста, - просил Стеван, его глаза удерживали ее. Она отвела взгляд.
- Кажется, ему действительно больше нечего мне сказать, - размышлял Аробинн.
Быстро, как змея, Аробинн сделал выпад в его сторону, и Стеван закричал так громко, что это ранило ее уши, Аробинн отрезал ему палец вместе с кольцом вокруг него одним жестоким движением.
- Спасибо, - сказал Аробинн сквозь крик Стевана, а потом провел ножом по горлу мужчины.
Аэлина отступила от брызг крови, удерживая взгляд Стевана, пока свет не исчез из его глаз. Когда брызги уменьшились, она нахмурившись поглядела на Аробинна.
- Ты мог бы убить его, а затем отрезать кольцо.
- И что в этом веселого? - Аробинн поднял окровавленный палец и снял кольцо. - Неужели ты утратила свою жажду крови?
- Будь я на твоём месте, я бы выбросила это кольцо в Авери.
- Благодаря этой вещи, король принуждает людей к своей воле. Я планирую изучить его так хорошо, как смогу. Конечно, он сделает это. Он положил кольцо в карман и наклонил голову в сторону двери.
- Теперь, когда мы закончили, дорогая…идем поедим?
Было усилием кивнуть, когда истекающее кровью тело Стевана все еще свисало со стены.
Аэлина как всегда сидела по правую сторону от Аробинна. Она ожидала, что Лисандра будет сидеть напротив нее, но вместо этого куртизанка села возле нее. Несомненно, чтобы сократить ее варианты до двух: обращаться к своей давней конкурентке, или разговаривать с Аробинном. Или что-то в этом роде.
Она поздоровалась с Лисандрой, которая сохраняла компанию Рована и Эдиона в гостиной, остро ощущая Аробинна позади, пожимая руку Лисандры, незаметно передавая записку, которую прятала в своем платье весь вечер.
Записка была передана в тот момент, когда Аэлина наклонилась поцеловать куртизанку в щеку, легкий клевок кого-то, кто совершенно не был взволнован и ничего не делал.
Аробинн посадил Рована напротив себя, а Эдиона возле воина. Два члена ее двора были отделены столом, который препятствовал им достигнуть ее, оставляя ее незащищенной от Аробинна. Ни один из них не спрашивал о том, что произошло в темнице.
- Я должен сказать, - размышлял Аробинн, когда их первое блюдо — суп из помидора и базилика, такой знак внимания, как овощи, выращенные в теплице позади дома — было доставлено молчаливыми слугами, которых вызвали теперь, когда с делом Стевана было покончено.
Аэлина узнала некоторых, хотя они и не смотрели на нее. Они никогда не смотрели на нее, даже когда она жила здесь. Она знала, что они не посмеют даже слова прошептать о том, кто ужинал за этим столом сегодня. Не тогда, когда Аробинн их хозяин.
- Что вы довольно тихая компания. Или моя подопечная запугала вас до тишины?
Эдион, который следил за каждой ложкой супа, которую она отправляла в рот, поднял бровь.
- Ты хочешь, чтобы мы вели светскую беседу после того, как ты допросил и убил демона?
Аробинн махнул рукой.
- Я хотел бы услышать больше о вас всех.
- Осторожно, - спокойно сказала она Аробинну.
Король Ассасинов поправил свою обрамленную серебром тарелку.
- Разве я не должен беспокоиться о том, с кем живет моя подопечная?
- Ты не беспокоился о том, с кем я живу, когда отправлял меня в Эндовьер.
Он медленно моргнул.
- Ты думаешь что я сделал это?
Лисандра напряглась около нее. Аробинн заметил это движение – он замечал любое движение – и сказал:
- Лисандра может сказать тебе правду: я боролся изо всех сил, чтобы освободить тебя из этой тюрьмы. Я потерял половину своих мужчин при попытках. Всех их пытал и убил король. Я удивлен, что твой друг, капитан, не рассказывал тебе. Какая жалость, что он сегодня дежурит на крыше.
Казалось, что он ничего не упускает.
Аробинн посмотрел на Лисандру – выжидая. Она тяжело сглотнула и пробормотала:
- Он действительно пытался, ты знаешь. В течение многих месяцев.
Это было настолько убедительно, что Аэлина, возможно поверила бы. Но каким-то чудом, Аробинн понятия не имел, что куртизанка тайно встречалась с ними. Чудом или остроумием самой Лисандры.
Аэлина растягивала слова, обращаясь к Аробинну:
- Ты планируешь сказать мне, почему ты настоял, чтобы мы остались на ужин?
- Как еще я смог бы увидеться с тобой? Ты просто бросила бы эту вещь на моем пороге и уехала. И мы узнали так много - так много того, что мы можем использовать, вместе.
Холодок, спустившийся вниз по ее спине, был неподдельным.
- Хотя я должен сказать, что эта новая ты намного более…управляемая. Я предполагаю, что для Лисандры это хорошо. Она всегда смотрит на дыру в стене у входа, которую оставил твой кинжал, когда ты бросила его ей в голову. Я оставил ее там, как небольшое напоминание о том, как все мы скучаем по тебе.
Рован наблюдал за ней, как гадюка, готовая нанести удар. Но его брови сдвинулись немного, как бы спрашивая:
Ты серьезно бросила кинжал ей в голову?
Аробинн начал рассказывать о том времени, когда Аэлина с Лисандрой ссорились, и как они вместе скатились с лестницы, визжа и царапаясь словно две кошки, поэтому Аэлина смотрела на Рована на секунду дольше.
Я была немного импульсивна.
Я начинаю восхищаться Лисандрой все больше и больше. Должно быть, было восхитительно иметь дело с семнадцатилетней Аэлиной.
Она поборола желание дернуть губами.
Я заплатила бы много денег, чтобы увидеть, как семнадцатилетняя Аэлина встретит семнадцатилетнего Рована.
Его зеленые глаза заблестели. Аробинн все еще говорил.
Семнадцатилетний Рован просто не знал бы, что с тобой делать. Он едва разговаривал с женщинами вне его семьи.
Лжец – я не поверю в это и на секунду.
Это правда. Ты шокировала бы его своими ночными рубашками – да даже этим платьем, которое сейчас на тебе. Она провела языком по зубам.
Он, вероятно, был бы шокирован еще больше, если бы узнал, что под этим платьем на мне ничего нет.
Стол дернулся, когда колено Рована врезалось в него. Аробинн замолчал, но продолжил когда Эдион спросил его о том, что сказал ему демон.
Ты не можешь говорить серьезно, - казалось говорил Рован.
Ты видишь хоть какое-то место, которое могло бы скрыть белье? Каждую линию и изгиб видно.
Рован слабо покачал головой, в его глазах танцевали лучики света, которые она только недавно начала замечать у него – и лелеять.
Ты восхищаешься, шокируя меня?
Она не смогла сдержать улыбку.
Как еще, предполагается, я могу развлечь капризного бессмертного?
Его усмешка отвлекла ее достаточно, чтобы у нее заняло некоторое время, чтобы заметить тишину, и то что все смотрят на них, ждут. Она глянула на Аробинна, чье лицо было каменной маской.
- Ты у меня что-то спросил?
В его серебряных глазах была только расчетливая ярость – которая когда-то заставляла ее молить о прощении.
