Виктор Исьемини - Весенние грозы
Солдаты, ухмыляясь, шествовали из города под градом ругательств. Они были довольны. Непривычно, конечно, когда вот так позволяют грабить, от сигнала до сигнала... Но ведь не обманул наниматель - в самом деле, город им отдали. И драться не пришлось! А уж что будет дальше...
Молодой солдатик несмело приблизился к принцессе и, потупясь, вручил тонкую цепочку, которая заканчивалась браслетом с застежкой. Видимо, какая-то дамочка, носила на ней кошель.
- Вот, госпожа, для вашего дракончика. А то бегаете за ним...
Глоада хмыкнула и принялась примерять Дрендаргу ошейник.
Наконец поток грабителей, навьюченных добычей, иссяк.
- Ну? - осведомилась Глоада. - Все, что ли? Эй, уроды, ваша очередь! Валите по домам!
Истомившиеся горожане бросились в ворота. В узком проходе толкались, отталкивали друг друга.
- А ну, стоять! - гаркнула Глоада. - А теперь, ме-едленно... ме-едленно... ме-едленно побрели... С тоской в глазенках! Вот так, хорошо.
Обернулась к некроманту:
- Правда ведь, хорошо. Небось, проклинают нас с тобой?.. Эй вы, проклинаете меня? А, я же собиралась что-нибудь придумать...
Глоада задумалась, теребя цепочку. Болотный ящер шипел и вертел шеей - привыкал к обновке.
- Эй, трусы! - крикнула принцесса. - Завтра в полдень все соберетесь в церкви и станете служить молебен за здравие доброй госпожи Глоады. Запомнили? Доброй госпожи Глоады и милостивого повелителя Кевгара! И чтоб морды были благостные! Я еще не то придумаю! Эх, повеселимся...
ГЛАВА 37 Ливда
С началом навигации портовый город покидает тишина. Зимняя, лишь изредка нарушаемая скрипом снега под ногами пешехода... или весенняя, с чавканьем грязи и капелью - звуками, которые до того монотонны, что начинают казаться частью тишины.
Тишина плавится под теплым солнцем, стекает в море, тонет, погружается в пучину, шевелится и вздыхает... и ждет срока, чтобы выбраться на берег зимой и принести обитателям суши спокойствие океанских глубин.
А в Ливду с теплом нагрянула суета. Рыбаки вышли в море на лов, вдоль побережья потянулись барки с товаром. Сперва - немного, торговля только начинала оживать после зимней спячки. Потом - все больше и больше.
Прибыл посыльный с новыми указаниями из Ванетинии. Не от императора, а от сэра Кенперта Вортинского, который теперь заведовал перепиской с государями и великими вассалами Империи. Указания адресовались капитанам его величества, всем должностным лицам, сенешалям, судьям и управителям приморских земель. Отныне было велено разделять северян на разбойников - и прочих. Под прочими надлежало понимать корабли под светлыми парусами с красным солнечным ликом. Эти считались чем-то вроде союзников - во всяком случае, на них запрещалось нападать до тех пор, пока они не проявят недружелюбия.
Капитаны трех галер, зимовавших в Ливде, явились к Эрствину обсудить новые распоряжения. Они были недовольны - странный приказ! Как это, не нападать на северян? А если разбойник попросту сменит парус? Тогда не трогать и явного разбойника?
Эрствин вздыхал, мялся и бубнил, что сам не понимает... что и он не знает, как быть, если такой драккар объявится у стен города. Неудовлетворенные офицеры потребовали, чтобы на борт возвратились люди, которые несут службу в Леверкое. Как бы там ни было, мирные эти северяне под новыми парусами или нет, а морякам имперского флота следует быть готовыми отразить любое нападение, а посему - верните солдат, ваша милость господин граф! Эрствин возразил, что никогда не случалось, чтобы все галеры разом покинули ливдинский порт. Не больше двух! Значит, третий экипаж всегда остается на берегу и... и...
Присутствовавший при разговоре Хромой зевнул. Ему уже наскучило и это - постоянно быть с Эрствином, вникать в мелкие дрязги лучших людей города, копаться в бумагах... Сперва казалось занятным наблюдать, как выглядит с изнанки то, что простые люди могут видеть лишь издали, извне. Снаружи, разумеется, все чинно и благородно, ливдинский Совет собирается, рекомендует его светлости графу Эсртвину то-то и то-то - ради всеобщего блага, разумеется! Дабы помочь членам общины. На деле за любыми изменениями в городском законодательстве и налогообложении стоит столкновение интересов купеческих обществ и ремесленных цехов. Даже не самих этих братств, а семейств, стоящих во главе. Представители нескольких кланов постоянно подсиживают друг друга, подстраивают конкурентам пакости и клевещут графу. Хотя, собственно, почему клевещут? Их, всех до единого, есть, в чем уличить! Жалобы синдиков друг на дружку - чистая правда...
Словом, снаружи - позолота благих намерений, внутри - грязь и дрянь. Хромого это не то, чтобы удивляло... как солдат, он знал, что если содрать со знатного рыцаря позолоченные латы, останется грязный мужик в пропотевшей одежде, воняющий ничуть не лучше любого крестьянина. Как меняла, Хромой был знаком с уловками, позволяющими придать медной монете вид благородного металла. И уж вовсе забавные вещи он знал, как человек, обладающий магическим Даром... Удивительным было иное. В низших сословиях принято скрывать собственные язвы и грязь, притворяться и лицемерить - перед всеми, не исключая домочадцев. "Лучшие люди города", оказавшись в кругу таких же, как они, переставали таиться и открыто выплескивали грязь друг на друга... Что это? Грязное бесстыдство? Или благородная откровенность?
Сперва менялу это забавляло, потом наскучило... Подобные вещи могут быть интересны как короткое приключение, которое начинается и заканчивается... Приключение, которое тянется изо дня в день, бубнит в ухо, тянет за рукав, зудит и нудит - это не приключение, а скука.
Когда капитаны удалились, меняла заявил:
- Друг мой, они правы. Им в самом деле нужны все люди.
- Мне они тоже необходимы! Леверкой находится в дне пути от Ливды, туда не поспеть вмиг. Требуется, чтобы замок охраняли люди, которым можно доверять.
- Я бы не стал доверять имперским солдатам, они стоят недорого. Пригоршня келатов - и предатель отыщется вмиг... Эрствин, послушай, я, пожалуй, возвращусь с лавку. Там мне спокойней. И потом, в лавке я буду узнавать новости. Мне не хватает этого города.
- Как? Хромой, разве в Большой дом новости не доходят скорее?
- В каком-то смысле, ты прав, конечно... видишь ли, когда новости попадают в лавку менялы у Восточных ворот, они имеют вид чуда, сказки, они пахнут приключениями и тайной. А в Большом доме новости воняют. Мне просто необходим свежий ветер, проникающий в Восточные ворота. Хоть иногда. Иначе я задохнусь.
***- Но ты ведь будешь приходить?
- Непременно! Теперь нет нужды скрывать нашу... гм. - Отношения менялы и графа нельзя называть "дружбой". Как-то неуместно. - Наши добрые отношения.
