Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни
— Надо идти дальше, государь, — возразил старик.
— Пойдем, но сначала ты поспишь.
Анвар вздохнул и сознался с улыбкой:
— Я и правда устал. — Он вернулся в пещеру и лег.
Аммон взглянул на небо.
— Я никогда не был полностью убежден в существовании высшего существа, — прошептал он. — Самое время убедить меня в этом.
— Не хочешь ли хлеба, государь? — окликнул его горшечник.
Аммон отломил горбушку и сел, сделав Садау знак сесть рядом.
— Как звали женщину, которую ты приводил? — спросил царь.
— Рула, повелитель.
— Веришь ли ты в Великого Бога?
— Конечно.
— Тогда помолись за нее. Я видел ее с детьми среди убитых.
Садау сморщился, и у него закапали слезы, — Извини, человечек, — сказал царь, — но мне сдается, что я снова спас тебе жизнь. Останься ты дома, тебя убили бы вместе с ними.
— Зачем это нужно — убивать детей? — спросил Садау. — Какая им польза от такого злодеяния?
— На это я не могу ответить, но сделаю все, чтобы отомстить.
— Мертвые от этого не воскреснут, — сказал Садау и ушел в пещеру.
— Верно, не воскреснут, — тихо согласился Аммон.
Аммона пробудил от беспокойного сна какой-то шум. В пещере было темно, Анвар и горшечник спали. Царь взглянул на вход в пещеру — и замер, увидев там жуткий силуэт. Это был один из тех зверей, которых он видел в городе: футов восьми ростом, обросший бледно-серым мехом, серебрившимся при луне. Аммон медленно встал. Морда у зверя была розовая, безволосая, круглые глаза смутно напоминали человеческие. В открытой пасти виднелись здоровенные клыки. Зверь стоял на месте, не пытаясь подойти ближе. На ремнях, которые перекрещивали его грудь, висели две чугунные палицы. За ремень на плече был заткнут золотой шарф. Аммон узнал его — этот шарф принадлежал ему и два дня назад был на нем.
Аммон слышал о собаках северных племен, которые выслеживают беглецов по запаху одежды, которую те носили. Но этот зверь не был собакой.
Он стоял смирно, посверкивая круглыми глазами, и не делал враждебных движений. Аммон ткнул спящего Анвара носком сапога. Старик, кряхтя, проснулся, увидел зверя и затих. Аммон знал, что следом за этой тварью придут солдаты, и эта мысль наполняла его муторным отчаянием. Анвар оказался прав — надо было идти дальше. Вряд ли он теперь сможет отомстить убийцам. Горшечник проснулся и завопил. От эха, разнесшегося по пещере, Аммон подскочил, но зверь так и не двинулся с места.
— По крайней мере он хорошо вышколен, — сказал царь, стараясь говорить спокойно.
Садау повалился ничком, закрыв голову руками. Анвар со вздохом поднялся на ноги.
— Не к добру он сюда явился, государь, — сказал он, стараясь говорить столь же спокойно, что плохо ему удавалось.
Снаружи послышались шаги людей, поднимающихся к пещере. Крал отступил, и вошли четверо. На одном был золотой панцирь и шлем с перьями, другие были простые солдаты с огневыми дубинками.
— Ты Аммон, — сказал офицер, подходя к царю.
— Да.
— Мне говорили, что ты похож на женщину — так оно и есть.
Офицер скинул с плеча небольшую котомку, опустил ее на пол, и из неплотно завязанного мешка высыпались зеленые кристаллы.
— Чего ждете? — бросил он солдатам. — Убейте их.
— Повремените минуту, — сказал Аммон.
Офицер взглянул на него, удивленный спокойствием жертвы.
— Только быстрее. Я замерз, и мне хочется поесть горячего.
— Перед смертью я хотел бы узнать, зачем вы пришли на мою землю. Покидая город этим утром, я не мог не заметить происходящего там избиения. Вы делаете это просто из любви к человекоубийству или у вас есть на то какая-то причина?
— Самая веская причина на свете. Мы обеспечиваем пищей нашу богиню. Когда ты будешь мертв, я вскрою тебе грудь и помещу в нее эти кристаллы. Они впитают остатки твоей жизненной силы, а затем богиня поглотит их и тебя вместе с ними. Ты познаешь блаженство вечной жизни и приобщишься к величию алмеков.
— Понимаю. Стало быть, вы намерены перебить в моем государстве всех до последнего?
— Богиня всегда голодна. Она обессилела, спасая свой народ. Есть у тебя еще вопросы, или мы можем приступать?
— Только один. С аватарами вы тоже воюете?
— С Синеволосыми? Да. Их города падут, как пал твой.
Против воинов богини не устоит никто.
— Больше у меня вопросов нет, — с улыбкой молвил Аммон. — Приступим. — Во время разговора он подошел к офицеру совсем близко. Не успел тот понять, что находится в опасности, Аммон прыгнул на него, выхватил из ножен у него на поясе золотой кинжал, обхватил одной рукой шею офицера и приставил кинжал к горлу. — А теперь возобновим наш разговор с учетом изменившихся обстоятельств.
— Ты не понимаешь, — сказал ему офицер, словно ребенку. — Этим ты ничего не добьешься. Мои люди просто застрелят меня и отдадут мою жизненную силу королеве. Моя вечная жизнь начнется раньше, чем я полагал, только и всего…
Трое солдат действительно прицелились в своего офицера из огневых дубинок.
— Опустите оружие, иначе он умрет, — сказал им Аммон, но тут офицер сам подался горлом на острие. Кинжал пронзил артерию, и яркая кровь оросила руку Аммона. По телу офицера прошла предсмертная судорога. Аммон выдернул кинжал и прикрылся алмеком, как щитом.
В этот миг снаружи раздался рев, у входа что-то вспыхнуло.
Кровь, кость и шерсть фонтаном брызнули в пещеру. Солдаты обернулись назад, а внутрь шмыгнула какая-то темная фигура.
Огневые дубинки выпалили, пришелец в ответ пустил два разряда из зи-лука. Два солдата пали на месте, третий отшвырнул свою дубинку, выхватил меч и бросился на лучника. Тот тоже бросил лук и вынул из ножен тонкий кинжал. Увернувшись от меча, неизвестный вонзил кинжал в правый глаз алмека. Солдат рухнул, и воин, вытащив клинок, обтер его о мундир убитого.
— Вирук, — с широкой улыбкой отрекомендовался он.
— Что ты, скажи на милость, сделал со своими волосами? — спросил Аммон, глядя на корку красной глины, покрывающую голову Вирука.
— Хотел сойти за одного из ваших. Не слишком удачная попытка, да?
— Глиной в чистом виде мы не пользуемся, Вирук. Опытные цирюльники подкрашивают ее, ароматизируют, а потом уж наносят на волосы. — Подойдя поближе, Аммон рассмотрел спекшееся месиво. — Притом они обычно удаляют муравьев… и коровий навоз.
— Возможно, я стану законодателем новой моды. Это кто? — Вирук кивнул на Анвара.
— Мой первый советник. Анвар. Другой…
— Другого я знаю, — ухмыльнулся Вирук. — Как поживаешь, горшечник? Почему ты еще жив?
— Не знаю, господин. Сам удивляюсь.
— Ты, должно быть, родился под счастливой звездой, как и я. Однако давайте двигаться. Нам предстоит долгий путь.
