Ричард Кнаак - Волчий шлем
— Значит, Хранители остались без вожака!
— Да, — задумчиво произнес дракон, — это важно… Но еще важней забрать Тройю и найти Грифона. Поистине Кволард становится самым оживленным уголком на этом континенте!
Обойдя стену, они увидели Тройю. Фрейнарда передернуло:
— Что она делает?!
Женщина-кошка только что проделала с трупами то, что велел ей Моргис, и теперь стояла перед единственным оставшимся в живых арамитом — тем, что сошел с ума Прежде чем Моргис успел ответить на вопрос Фрейнарда, она ударом когтей распорола волку-рейдеру горло.
— Останови ее! — закричал Фрейнард и бросился было к ней, но Моргис успел задержать его. Тройя, уже занесшая меч над головой убитого арамита, обернулась на шум.
— Давай! Скорей! — крикнул ей дракон, удерживая Фрейнарда. Капитан оказался сильней, чем можно было предположить: он отчаянно вырывался.
Одним точным, молниеносным движением Тройя отсекла голову от тела.
— Пусти! — извивался Фрейнард. Моргис рывком развернул его лицом к себе и, глядя прямо в глаза, быстро произнес:
— Так надо, капитан! Ни я, ни Тройя не можем объяснить почему, но мы точно знаем, что это необходимо!
Фрейнарда передернуло, и он обмяк:
— Как скажете, милорд. Если вы считаете, что так нужно, я верю вам на слово.
Тройя бросила меч рядом с обезглавленным Хранителем и подошла к ним. Она выглядела гораздо спокойней и уверенней.
— А вдруг меч еще пригодится? — сказал дракон. Тройя решительно помотала головой и выпустила когти:
— Обойдусь тем оружием, которое дала мне природа. Фрейнард взглянул на свои пустые руки:
— Мне нужен меч! Мой кинжал потерялся во время схватки!
— Выбери любой.
Капитан посмотрел на тело старшего Хранителя:
— А у него было оружие? Моргис прищурился:
— Если и было, то не было сил им воспользоваться. Капитан высвободился и подошел к трупу Д'Рэка.
Моргис тем временем обратился к Тройе:
— Я тут подумал немного… и меня вдруг осенило! По-моему, Грифон нарочно избавился от нас, чтобы не подвергать опасности. Вспомни, как он настаивал на том, чтобы остаться одному! Это, конечно, всего лишь моя догадка… но я достаточно времени провел в его обществе…
— Ты думаешь, он пустил нас по ложному следу?
— Именно! И, судя по тому, что здесь произошло, он мог попасть в большую беду. Во-первых, я чувствую, что эта тварь — настоящий грифон — напала на него, а во-вторых, клянусь Драконом Глубин, где-то здесь прячется Д'Шай!
— Д'Шай? — переспросил Фрейнард.
Ни Моргис, ни Тройя не заметили, как он подошел. На поясе у капитана висел длинный узкий меч.
— Где ты его взял? — удивленно спросил Моргис. — Готов поклясться, что я его не видел!
Фрейнард пожал плечами:
— Под плащом у Д'Рэка. Просто повезло. Это куда лучше, чем тот кинжал, что у меня был.
— А у тебя хватит сил им воспользоваться?
— Хотите проверить? — хитро улыбнулся Фрейнард.
— Судя по твоему лицу, пожалуй, нет.
Раздался раскат грома. К вою ветра они уже привыкли, но это было что-то новенькое. Этот звук был не похож на обычную грозу: он длился, казалось, целую вечность.
— Грифон! — прошептала Тройя. Моргис энергично кивнул:
— Ты права. Боюсь, как бы не было поздно…
— Нет! — выкрикнула она. — Не верю!
— Верим мы или не верим — неважно; бежим к нему на помощь. Возражений нет?
Возражений не было. Были только опасения, но все трое предпочли держать их при себе.
Гром гремел оглушительно; толстый потолок над головой у Грифона не ослаблял, а только усиливал грохот. Птицелев упал на одно колено и зажал уши. Глумливый смех Разрушителя сливался с громовыми раскатами. Наконец гром утих, и смех оборвался. Кровавые глаза прожигали Грифона насквозь:
Я призову все стихии, и каждая из них поразит тебя. Но ты не умрешь. Ты навеки останешься здесь, среди этих костей, и будешь корчиться в страшных муках! Ты будешь молить о смерти — но мне неведомо милосердие.
Кровь стучала в висках птицельва, в горле у него пересохло — но он не поддался страху и не утратил способности мыслить здраво. Разрушитель запугивает его, но не трогает. Почему? Может быть, бог арамитов просто забавляется с ним, как кошка с мышью?
Моли о пощаде, урод! Я, конечно, не пощажу тебя — зато повеселюсь на славу! Ну же, начинай! Вдруг тебе удастся нащупать какую-нибудь чувствительную струну в моей… в моей душе!
Разрушитель вновь расхохотался, но на этот раз его смех показался Грифону вымученным.
Птицелев заставил себя встать. Свой кинжал он выронил, но не слишком жалел об этом — глупо было думать, что с Разрушителем можно справиться силой оружия. Что же ему остается?
Ничего, урод!
Грифон почувствовал резкую, острую боль в груди. В первый момент он подумал, что Разрушитель наконец-то нанес ему первый удар. Но боль мгновенно прошла — и птицелев понял, что вызвало ее.
Твои страхи грозят тебя убить, а, старик? Поддайся им — умрешь быстрее! Помнишь, как это было? — лукаво спросил голос в его сознании. — Сейчас все как тогда?
Что «как тогда»? — взревел Разрушитель. — О чем ты думаешь?!
Воспоминания. Обрывки воспоминаний. Лоскутья памяти.
Грифон сунул руку за пазуху и достал свисток. Один. Крохотный. Последний. Когда-то их было три. Его наследство. Наследство Стража. Первый свисток собрал несметные стаи птиц, которые победили клан Черного Дракона. Второй вызвал Тройю. Для чего же предназначена третья и последняя часть его наследства?
Смерть — вот твое единственное наследство, Грифон! Поклонись мне! Покорись моей воле, пока я не превратил тебя в кусок протухшего мяса!
Разрушитель явно перестарался, пытаясь запугать Грифона. Выкрикивая угрозу за угрозой, безумный бог не сумел скрыть собственный страх.
Грифон решительно поднес свисток к клюву. Человеческий рот, конечно, был бы удобней, но сейчас это не имело значения. Подуть. Просто легонько подуть.
Стой!
Грифон почувствовал, что Разрушитель отшатнулся от него. Кровавые глаза горели теперь не только злобой, но и страхом.
Птицелев подул в свисток…
Разрушитель зарычал — и вдруг взвизгнул, точно щенок, которому отдавили лапу.
Ослепительный свет внезапно озарил подземелье, и в одной из стен возник портал — Ворота.
Как и прежде, Ворота были выше самого зала. Они выглядели по-новому: ржавчина исчезла, петли укрепились, черные стражи двигались бодро и уверенно…
Огромные створки разом распахнулись — и в подвал вошли шестеро.
Это были нелюди.
Безликие.
Народ Грифона.
Птицелев всегда надеялся, что память вернется к нему сразу и целиком. Однако этого не случилось — часть воспоминаний по-прежнему ускользала от него.
