David Eddings - Повелитель демонов из Каранды
– Знаю.
На песке, устилавшем пол пещеры, валялись упавшие с потолка камни. В воздухе клубилась пыль.
– Что там у вас происходило? – дрожащим голосом спросил Шелк.
– Так, ничего особенного, – ответил Гарион деланно небрежным тоном. – Просто мы его прогнали, вот и все.
– Я думаю, другого выхода не было, – сказал Бельгарат, – но теперь почти каждый в Катакоре знает, что в этих горах что-то происходит, так что нам нужно быть начеку.
– Сколько еще до Ашабы? – спросил его Сади.
– Около дня пути.
– Мы поспеем?
– Да, мы прибудем как раз вовремя. А теперь давайте спать.
В ту ночь Гариону опять снился тот же сон. Он даже не был уверен – сон ли это, никакой картинки, лишь полный отчаяния крик, наполнявший его сердце ужасом. Он проснулся в поту и, дрожа, сел на кровати. Затем натянул на плечи одеяло, обхватил руками колени и долго смотрел на тлеющие в камине угли, пока снова не задремал.
На следующее утро все еще было облачно, и они поскакали по оврагу, возвращаясь к наезженной дороге, ведущей к подножию гор. Шелк и Фельдегаст выехали вперед, на разведку, чтобы предупредить всех в случае опасности.
После того как они проехали около мили, всадники вернулись. Лица их были мрачны.
– Впереди у самой дороги расположился лагерем отряд карандийцев, – сообщил Шелк.
– Засада?
– Нет, они почти все спят. Судя по всему, провели ночь в отправлении своих мерзких религиозных обрядов и сильно утомились. Или просто пьяны.
– Их можно объехать? – спросил Бельгарат.
– Можно, – отвечал Шелк. – Надо просто свернуть с дороги и под прикрытием деревьев объехать стороной то место, где они спят.
Старик кивнул.
– Показывай нам дорогу, – сказал он.
Они свернули в сторону и тихим шагом въехали в лес.
– Какие же религиозные обряды они отправляли? – тихо спросил Дарник.
Шелк пожал плечами.
– Довольно трудно сказать. Я увидел у них алтарь, за которым на шестах торчали черепа. И, судя по всему, была большая попойка и еще кое-что.
– Что это «кое-что»?
Шелк поморщился.
– С ними женщины, – с отвращением произнес он. – И я заметил следы беспорядка.
Дарник внезапно покраснел до ушей.
– Ты ничего не преувеличиваешь, Хелдар? – спросила его Бархотка.
– Нет, нисколько. Некоторые еще продолжают развлекаться.
– Однако есть кое-что поважнее этих оригинальных религиозных обрядов, – добавил Фельдегаст, не повышая голоса. – Это их домашние животные.
– Какие именно? – спросил Бельгарат.
– Ну, может, не совсем домашние, почтеннейший, но вокруг лагеря сидели псы и даже не пытались напасть на карандийцев.
Бельгарат пристально посмотрел на него.
– Ты уверен?
– Я достаточно хорошо знаком с псами Торака, чтобы узнать их.
– Значит, между Менхом и Урвоном действительно существует союз, – сказал старик.
– Как ты мудр и проницателен! Наверное, призвал на помощь весь свой богатый опыт, накопленный за десять тысяч лет жизни, чтобы прийти к этому выводу.
– Семь тысяч, – уточнил Бельгарат.
– Семь, десять – какая разница?
– Семь тысяч, – ворчливо повторил Бельгарат.
Глава 16
Ближе к вечеру их путь пролегал по болотистой местности, грязной и вонючей, где белые, похожие на скелеты коряги протягивали свои сучья, будто щупальца, к мрачному мутному небу, а маслянистая, застоявшаяся вода в темных прудах издавала запах гнили. Стволы давно погибших деревьев в изобилии поросли поганками, сквозь серую землю пробивались чахлые сорняки.
– Очень похоже на Хтол-Мишрак, правда? – спросил Шелк, с брезгливостью оглядываясь вокруг.
– Мы приближаемся к Ашабе, – сказал ему Бельгарат. – Торак каким-то образом воздействовал на эту местность.
– Разве он об этом не знал? – печально произнесла Бархотка.
– О чем? – спросила ее Сенедра.
– Что само его присутствие растлевает все вокруг?
– Нет, – ответила Сенедра, – не думаю. Сознание его было так исковеркано, что он этого не замечал. Солнце пряталось от него, и он видел в этом только доказательство своего могущества.
Проницательное наблюдение Сенедры несколько удивило Гариона. Его почти всегда легкомысленная жена казалась ему ребенком, да и росточка она была очень маленького. Но зачастую эта миниатюрная волевая женщина, с которой он шел по жизни, заставляла его посмотреть на нее другими глазами. Сенедра часто дурачилась, но никто не назвал бы ее глупой. Она смотрела на мир ясным, решительным взглядом, который видел не только одежду, украшения и дорогие духи, но и многое другое. Его сердце внезапно наполнилось гордостью за нее.
– Сколько нам еще до Ашабы? – грустно спросил Сади. – Стыдно признаться, но это болото действует на меня угнетающе.
– На тебя? – удивился Дарник. – Я думал, ты любишь болота.
– Болото должно быть зеленым и полным жизни, Дарник, – ответил евнух. – А здесь все мертво. – Он поглядел на Бархотку. – Зит у вас, ваше высочество? – жалобно спросил он ее. – Мне сейчас очень одиноко.
– Она спит, Сади, – ответила девушка, прикрывая рукой корсаж. – Она здесь в тепле, в безопасности и очень довольна. Даже мурлычет.
– Да, удобно устроилась в своем надушенном гнездышке. – Он вздохнул. – Я ей иногда завидую.
– Ах, Сади, – произнесла девушка, покраснев и опустив глаза. На щеках ее тут же появились ямочки.
– Я говорю это чисто умозрительно, моя дорогая Лизелль, – печально произнес Сади. – Иногда я хотел бы, чтоб все было иначе, но... – Он опять вздохнул.
– Тебе обязательно нужно носить с собой эту змею? – спросил блондинку Шелк.
– Да, Хелдар, – ответила та, – да, обязательно.
– Вы не ответили на мой вопрос, почтеннейший, – обратился к Бельгарату Сади. – Сколько еще ехать до Ашабы?
– Гляди, она вон там, – коротко ответил старый волшебник, указывая рукой на обрыв, возвышающийся над вонючим болотом. – Мы должны поспеть туда до наступления темноты.
Они стали подниматься в гору, когда вдруг с ужасающим ревом прямо на них из густого кустарника, росшего у обочины, выскочил огромный черный пес с горящими глазами и хищными клыками, с которых стекала пена. «Я поймал тебя!» – прорычал он.
Сенедра завизжала, и рука Гариона потянулась за мечом, но Сади его опередил. Он стегнул испуганного коня и поскакал прямо на громадного пса. Зверь бросился на всадника, но Сади бросил ему в морду щепотку цветного порошка, похожего по виду на грубо помолотую муку.
Пес потряс головой, продолжая устрашающе рычать. И вдруг завыл до странности человеческим голосом. Глаза его расширились от ужаса. Затем он начал отчаянно махать лапами в воздухе, съежившись и жалобно скуля. И так же внезапно, как выскочил из кустов, повернулся и с визгом уполз обратно.
