Ричард Адамс - Чумные псы
Дигби Драйвер вдруг встрепенулся. Потом быстренько взял себя в руки, нагнулся почесать лодыжку, выпрямился, глянул на часы, закурил сигарету и сунул пачку обратно в карман. Рассеянным жестом взял со стола пепельницу и сделал вид, что разглядывает украшающий ее рисунок.
– А что, Гуднер много черных крыс использует? – поинтересовался он как бы между делом.
– Черных и бурых. Все больше черных.
– А других животных?
– Бывает, обезьянов. Мне с того одна морока.
– Почему?
– Обезьяна ему подавай с полной дезинфекцией, чтоб, грит, ни пылинки на ем не было. Какой-никакой обезьян чистый, все делай ему полную дезинфекцию, и чтоб к самому ставить совсем стырильного.
– А с крысами то же самое?
– Да не.
– Ясно, – подвел черту Дигби Драйвер – Ну что ж, благодарю вас, мистер Тайсон. Я никому не скажу о нашем разговоре, и вам не советую. Вы очень мне помогли. Спокойной ночи.
СТАДИЯ СЕДЬМАЯ
10 ноября, среда
СРОЧНО НУЖНА ИНФОРМАЦИЯ ПЕРЕНОСЧИКАМИ КАКИХ БОЛЕЗНЕЙ МОГУТ БЫТЬ БЛОХИ КРЫСЫ ТАКЖЕ ГУДНЕРЕ РАБОТАЛ ИССЛЕДОВАТЕЛЕМ ГЕРМАНИИ ВРЕМЯ ВОЙНЫ ТЕПЕРЬ СОТРУДНИК ЖОП МАТЕРИАЛ НАЗРЕВАЕТ ПОТРЯСНЫЙ ДРАЙВЕР
– Ура, ура! – проговорил мистер Скилликорн, потирая руки. – Похоже, пошло-поехало! Десмонд, дружище, если повезет, эта история наделает большого шуму!
– Ох, рано ты говоришь «гоп», – скептически покачал головой мистер Симпсон. – Ох, рано!
– А что?
– Ну, уж не знаю. Я очень бы хотел, Квильям, чтобы мои опасения не подтвердились. Но ты же знаешь, я человек по натуре осторожный…
11 ноября, четверг
– Да, и еще вот это, – возгласил Заместитель Министра, беря со стола газетную вырезку. – Не знаю, видели вы ее или нет. Может статься, это и пустяк, но мне он почему-то не нравится. Как крошечная тучка из-за моря.
– Я посоветую Парламентскому Секретарю запрягать колесницу.
Второй Заместитель неслышно вздохнул и попытался придать своему лицу деловое, сосредоточенное выражение. Они уже битый час промаялись, обсуждая три вопроса, на решение каждого из которых на деле требовалось не больше минуты.
«Вот вам закон Паркинсона в чистом виде, – угрюмо подумал Второй Заместитель, – только в данном случае, пожалуй, уместнее применить одно из следствий: „Количество работы возрастает в прямой пропорции к словоохотливости начальника“».
«Загадочные псы-разбойники держат в страхе Озерный Край, – прочитал Второй Заместитель. – От специального корреспондента „Оратора“ Дигби Драйвера».
Он наспех пробежал заметку глазами. Если повезет и удастся на ходу ухватить суть, можно будет сказать, что он это уже читал, но не счел достаточно важным, чтобы занимать драгоценное время начальника.
– Ну разумеется, Морис, я это читал, но не придал особого значения. Ну, то есть если Центр даже и признает, что от них сбежала собака – или две, – и даже если именно их собака повинна в смерти этого бедняги Эфраима, все равно это не более чем происшествие местного масштаба, которое вряд ли грозит Министру какими-либо неприятностями.
– Кто знает, – отозвался Заместитель Министра, опуская глаза и придирчиво поправляя (безо всякой к тому надобности) цветок мака, красующийся в петлице по случаю Дня памяти погибших. – Видите ли, Министр сейчас несколько раздражен, дебаты в парламенте по поводу финансирования…
– Но позвольте, как одно связывается с другим?
– Я не говорю, что связывается, но может и связаться. – Заместитель Министра обнажил зубы в слащавой улыбке, сразу сделавшись похожим на пожилого барана. – Вы ведь помните, что именно мы – вернее, наши предшественники – несколько лет тому назад убедили Министра принять рекомендации Саблонского комитета, что означало, inter alia,[13] ратификацию проекта Центра и, соответственно, выделение на него бюджетных ассигнований. У этого проекта, как вам известно, всегда были противники, и я не исключаю, что теперь поднимется крик, что, мол, они там не только тратят впустую государственные средства, но еще и упустили по халатности двух собак. Могут выйти неприятности. Плохо уже то, что Центр находится на территории национального парка…
– Не понимаю, что в этом плохого. Окружающую среду он не загрязняет, транспортный поток не увеличивает…
– Знаю, знаю, Майкл, – с характерной для таких случаев запальчивостью перебил Заместитель Министра, – однако его деятельность не соответствует назначению национального парка, а поскольку это учреждение принадлежит Короне, на него имеется государственная лицензия. Оппозиция только и ждет, чтобы Центр как-нибудь оскандалился. Впрочем, боюсь, нам пока придется оставить эти в высшей степени занимательные рассуждения. Меня ждут дела, и вас, полагаю, тоже. («Ну и ну! – поразился про себя Второй Заместитель. – Что это с ним сегодня?») Завтра вечером я должен встретиться с Парламентским Секретарем для обсуждения некоторых вопросов, и уж заодно хотелось бы успокоить его и по этому поводу, если получится. У нас в Центре есть надежный человек?
– Пожалуй, да. Некто Бойкот, обычно я с ним общаюсь.
– Ну так выясните у него, пожалуйста, что они обо всем этом думают, а главное, правда ли, что от них что-то там сбежало, и если да, то какие они приняли меры. Мы должны быть готовы заявить – если потребуется, то и публично, – что эта собака Баскервилей, даже если она и существует, не имеет к Лоусон-парку никакого отношения.
– Хорошо, Морис, я займусь этим. – (Чертова баба! Ну какой еще Заместитель Министра станет поднимать бучу из-за такой ерунды?)
– Поймите правильно, Майкл, я был бы просто счастлив, если бы мои опасения не подтвердились. Но вы же знаете, я человек по натуре осторожный…
Тягучей влажной пеленой туман ложился на морду, и самое неприятное заключалось в том, что он был невещественным и его нельзя было стряхнуть когтями.
В который уже раз Раф тер лапой морду, пытаясь избавить ее от этой невесомой материи, которая заполонила собой всю траву на многие мили. Приглушенное журчание воды раздавалось теперь и спереди, и сзади. Небо было беззвездным. Ни ветерка, ни новых запахов. Лишь запахи, которые неподвижно висели в этом тумане и являлись как бы частью его, – запахи овец и их дерьма, вереска, лишая и плесени, которой были покрыты каменные стены. Ни единого звука, производимого живым существом, будь то человек, зверь или птица. Раф с лисом шли под нависающей пеленой тумана, вдоль призрачных стен, образованных туманом теснин. Причем туман этот, в отличие от нормальных деревьев, кустов и скал, не устанавливал никаких пределов неуверенности и заблуждению. На узкой тропе между скал у путника лишь два пути – верный и неверный. Да и сами тропы тут таковы, что теряется всякая ориентировка и скалы вздымаются со всех сторон сразу или пропадают вовсе. Кажется, что впереди открывается пропасть, а скальная стена сзади, или что впереди проход, но прохода нет уже нигде.
