Виктор Шибанов - Черная троица
Графский слуга, неуклюжий толстяк, шарахавшийся от любой тени и бежавший от опасности, словно заяц от волка, медленно подползал к Баалу сзади. В руках он сжимал не то ледяной осколок, не то какой-то кинжал…
– Ты колеблешься! – самодовольно проревел Владыка Разрушения, видя, что несчастная девушка умолкла. – Смотри, не ошибись в выборе! Если ты откажешься присягнуть мне, то все, кого ты любишь, все, кого ты знаешь, умрут не одной, а тысячью смертей, столь мучительных, что от одной мысли о них может остановиться сердце. А потом я буду терзать их души, и эта пытка будет длиться воистину вечно!
– Это ужасно, этого не может быть – прошептала девушка. – Чего же ты от меня потребуешь?
Овиль был почти рядом, но демон мог обернуться каждую секунду, и Клаудия любой ценой должна была отвлечь его.
– Отречься от Создателя и Спасителя и самой…
Овиль наконец приблизился и, вскочив, бросился на Баала. В руках он держал тот самый некромансерский кинжал, который неизвестно как и когда попал к графу.
Владыка Разрушения говорил правду – оружие смертных действительно не могло повредить ему. Но сейчас в его плоть, легко пройдя через ледяную броню, вонзился клинок мертвых.
Вновь оглушительный рев раскатился под сводами зала. Но теперь в нем звучали ярость и боль. Щупальца-плети метнулись к Овилю и, обвив его, подняли в воздух. Несчастный слуга повис словно тряпичная кукла – неизвестно откуда появившееся мужество покинуло его, и юноша потерял сознание.
Но теперь Клаудия, понимая, что другого шанса не будет, мысленно воззвала к Спасителю. Она вложила в молитву Святой Мощи всю духовную силу, которую смогла собрать. Однако не на Владыку Разрушения обрушила она свой удар.
«Здесь, возле Сердца Мира, меня переполняет мощь, что древнее, чем ваши земля и небо!» – вспомнила девушка слова демона, сказанные им совсем недавно. И повинуясь внезапному порыву, направила поток серебристо-голубого пламени на мерцающий кристалл.
Сердце Мира ослепительно вспыхнуло, словно молитва влила в него новую энергию. Девушка, склонившись, в отчаянии закрыла лицо руками – вместо того чтобы лишить демона источника его силы, она, кажется, только увеличила ее.
И тут же раздался дикий рев Владыки – даже после удара кинжалом, который нанес Овиль, крик его не был исполнен такой ненавистью и отчаянием. Клаудия подняла голову и увидела, что Сердце Мира погасло, лишь в самой сердцевине его словно тлел маленький уголек. Поверхность же кристалла покрыла частая сеть трещин.
Баал, взревев еще раз, разжал щупальца, и тело Овиля мешком рухнуло на пол. А сам Владыка Разрушения окутался темным облаком – совсем как несколько минут назад, при превращении в демона из менестреля. А когда облако развеялось, на его месте ничего не осталось.
И тут же глухой рокот послышался со всех сторон. Пол и стены задрожали, в воздух поднялась пыль, а сверху посыпалось каменное крошево.
В изнеможении опустилась на усыпанный ледяными осколками пол Клаудия. Выплеснув все свои силы в последнем отчаянном порыве, она не могла даже шевельнуться. Ни содрогание залы, ни отдаленный рокот, зарождающийся где-то в глубинах крепости, – ничего не могло заставить ее поднять голову. И лишь тепло от коснувшейся ее лба руки наполнило обессилевшую девушку жизнью и вернуло ее к действительности. Открыв глаза, Клаудия увидела отца, который, опустившись на колени, передавал ей часть своих жизненных сил. Плащ его был изодран, правая бровь рассечена, но на лице Умберто сияла радостная улыбка. За его спиной стоял, устало опираясь на меч, капитан Торн.
– Ты сделала это, дочка… – тихо произнес Умберто. – Ты изгнала Владыку Разрушения из нашего мира. Я всегда верил в тебя!
– Молодец, девочка! – восхищенно улыбнулся капитан. – Если бы не ты…
– Если бы не Овиль, – поправила Торна Клаудия, – то я ничего не смогла бы сделать.
– Овиль? – удивился Торн. – Этот бездельник опять валяется без сознания, да еще, наверно, и в штаны со страху наложил!
– Не смейте так говорить! – с негодованием воскликнула Клаудия.
Она вскочила на ноги и кинулась к графскому слуге. К счастью, Овиль был жив, хотя обе ноги у него оказались сломаны, а сам он еле дышал.
– Отец, у меня совсем не осталось сил… Не мог бы ты помочь этому бесстрашному юноше?
Пока Умберто хлопотал над Овилем с помощью лечебных трав, все еще остававшихся в его походной сумке, а также исцеляющих молитв, пытаясь оказать ему помощь, девушка рассказала, что произошло. Выражение удивления на лице капитана быстро сменилось восхищением:
– Небеса и Преисподняя! Кто бы мог подумать, что этот парень настоящий герой! Но я вижу, он уже пришел в себя – может быть, вы, ваше целительство, осмотрите его сиятельство?
– Спасибо, Торн, но я, кажется, цел.
Граф, отряхивая ледяные кристаллы со своей одежды, подошел к своим спутникам.
– Боюсь, что наши верные Нокт и Кайл мертвы, – печально добавил граф. – Но чтобы нас не постигла та же участь, нужно выбираться отсюда. Мне кажется, что землетрясение становится все сильнее.
Капитан и граф подхватили Овиля, забросив его руки себе на плечи. Случись это в самом начале путешествия, им пришлось бы нелегко. Однако долгие тяготы в пути изрядно поубавили количество жирка на некогда пухлом теле слуги графа. Перед ними шел Умберто, Клаудия же замыкала шествие. Пятерка, оставшаяся от отряда, в котором когда-то была сотня человек, покинула зал с потухшим Сердцем Мира.
– За мной! – выскочив наружу через арку зала, крикнул Умберто, но представшее пред ним зрелище заставило его замереть на месте. Наполняющие зал статуи демонов уже не были неподвижными. Словно рябь по поверхности пруда, прошло движение по их бесконечным рядам. И колебания эти были вызваны отнюдь не подземными толчками, время от времени сотрясавшими гору. Нет, приглядевшись к ближайшему каменному стражу, Умберто в страхе отпрянул прочь – хотя сам воин оставался еще неподвижен, глаза его уже полностью ожили и теперь с ненавистью смотрели на мир сквозь узкую прорезь шлема.
– Они… они живые! Они оживают! – в испуге пробормотала Клаудия.
– Да, медлить нельзя, – ответил Умберто. – Рискнем, свернем вон в тот проход, – указал он на небольшую дверь в боковой стене зала. – Там, кажется, нет стражей.
Но демонические воины были повсюду. Они оживали все быстрее, и, хотя движения их были еще замедленны, руки и лапы тянулись к оружию, обнажая кривые мечи и сабли, замахиваясь боевыми молотами, топорами, секирами и копьями. И все сильнее содрогался Мэру, словно собираясь в своих недрах похоронить дерзких пришельцев, осмелившихся погасить Сердце Мира. Каменистый пол раскачивался, словно палуба корабля в бурю, сверху сыпался песок, отовсюду раздавался грохот. Казалось, что гибель неизбежна. К тому же в суматохе путешественники давно потеряли дорогу, которой они пришли к таинственному кристаллу, и теперь мчались, стараясь выбирать те коридоры, что шли вниз.
