Андрей Легостаев - Канун Армагеддона
— Простите, — едва слышно прошептал он, теряя сознание, — спасибо за все.
Глава четырнадцатая
Одну из этих цепей и сейчас еще можно видеть в Ла-Рошели, — по вечерам ее поднимают в гавани между двумя большими башнями, — другую в Лионе, третью в Анжере, а четвертую унесли черти, чтобы связать Люцифера, который порвал на себе цепи в то время, когда у него схватило живот, оттого что Люцифер съел за завтраком фрикасе из души какого-то судейского.
Ф.Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»Как сказал бы Алвисид, все боги, на какой бы они стороне ни выступали, как бы нечеловечески они ни выглядели, несут в себе человеческое начало, ибо от начала и до конца изобретены и сотворены человеком. Правда, усмехнувшись добавил бы сын Алголов, прошедшие с момента Великой Потери Памяти два столетия внесли в их чувства и мировосприятие весьма значительные коррективы.
Повелитель Тьмы Луцифер, в сопровождении одного лишь великого Герцога Агвареса, спустился в подземелье своего дворца, где находился выход в Коридор Алвисида. Достал подаренный сыном Алгола перстень и вставил в паз. Владыка Зла, в отличие от своих подданных, не любил украшать пальцы перстнями и кольцами — побрякушками, как он их называл. К тому же перстень не подходил по размеру — это, конечно, пустяк, который можно мгновенно исправить, но пусть подарок остается неизменным. Да и хорош бы был Повелитель Тьмы, надень он на палец перстень с чужой эмблемой, пусть даже и эмблемой ближайшего союзника.
Два алголианина, стоявшие у входа во дворец Алвисида, при появлении Луцифера даже не пошевельнулись, но откуда-то из глубин помещения тут же появился третий, едва наклонивший голову в знак приветствия.
— Алвисид ждет вас, — сказал он.
Луцифер всего второй раз в жизни был в этом волшебном коридоре, связывающим между собой различные точки мира, и не мог оценить перемен, в нем происшедших. Да и меньше всего это его волновало. После поражения Алвисида, он второй раз должен был встретиться с тем, кто некогда перевернул все в душе Повелителя Тьмы, поставив с головы на ноги, зародив смутные надежды и наметив не совсем ясные цели.
Он помнил свои задушевные беседы с сыном Алголовым.
Первый раз в новейшие времена Луцифер увидел Алвисида на достопамятном собрании, на котором был объявлен ультиматум новых сил и был брошен вызов на Армагеддон. Не самое лучшее время и место для воспоминаний и дружеской беседы. В былые годы, когда Алвисид был всемогущ, он сам — всегда неожиданно — появлялся во дворце Луцифера. «На огонек», — как говаривал сын Алголов. «Не на огонек, а на пламя!»— шутливо возражал Луцифер, желая показать, как он рад гостю. «На адское пламя», — так же шутливо уточнял Алвисид.
Теперь же бывший бог пригласил его в гости. Якобы просто так, на чашку кофе. Увы, Луцифер прекрасно понимал, что просто так, болтая обо всем и ни о чем одновременно, приятно провести время не удастся. Потому и взял с собой Агвареса.
Им навстречу вышла невысокая пышнотелая девушка в необычном для взгляда, но удивительно идущем ей платье. Глаза ее были заплаканы. При виде Луцифера и его спутника, она смутилась, словно хотела бежать отсюда со всех ног, но нашла в себе силы сделать почтительный книксен.
— Кто это? — удивленно спросил Повелитель Зла, когда она удалилась, шурша странным материалом платья.
— Это? — оглянувшись в сторону, куда исчезла девушка, переспросил Агварес. — Сарлуза, которую я по вашему повелению отправил к Наследнику Алвисида. Он не принял ее, зато Алвисид оставил при себе. Я же вам докладывал…
— Да? — поднял бровь Луцифер. — Хорошо, я обдумаю это на досуге… Свой человек в замке порой стоит больше целой армии возле его стен…
Едва Луцифера и его спутника ввели в небольшую уютную комнату, в которой жил и принимал гостей поверженный бог, Повелитель Зла понял, что оправдываются его самые худшие подозрения.
У сына Алголова сидел Хамрай, сопровождавший Наследника (и даже сразу двух) в последнем походе за сердцем Алвисида.
— Прошу к столу, — приглашающим жестом указал Алвисид на девственно пустой стол, покрытый пестрой скатертью. — Желаете вина, ваше величество, или прикажете принести для вас сида?
Луцифер грузно уселся на предложенный стул и отмахнулся:
— Ничего не надо. Хотя… пусть принесут какого-нибудь сока. У вас, как я полагаю, есть новости? — Он бросил многозначительный взгляд на Хамрая, вежливым кивком приветствовавшего нового гостя. Старый маг был в запыленных дорожных одеждах — явно явился сюда, не заходя в собственный замок.
— Да, — кивнул Алвисид. — Новости есть. В ближайшие годы… если вообще когда-нибудь это случится… В общем, ближайшие годы — а точнее, время оставшееся до Армагеддона, — я вынужден буду провести здесь.
— Наследник Алвисида погиб, — сухо сообщил Хамрай.
— Вы уверены?
— Никогда нельзя ни в чем быть уверенным, — ответил Хамрай. — Тем более, когда дело касается Алвисида…
Сын Алголов невесело усмехнулся при этих словах, но ничего не сказал.
— До Армагеддона осталось чуть больше двух месяцев, — встревожено сказал Повелитель Тьмы. — Что же делать?
— Если бы мы с вами были смертны, дорогой Луцифер, — ответил Алвисид, — я бы сказал, что нам остается только застрелиться…
— Что сделать? — не понял Повелитель Зла. Алвисид усмехнулся:
— Повеситься, проткнуть сердце кинжалом, сброситься со скалы… Но мы с вами, к сожалению или к счастью, бессмертны. Впрочем, мы можем забыть о грядущем и оставшееся время предаться развлечениям. Но лично я к самоубийству не склонен. Поэтому будем готовиться к Армагеддону.
Глава пятнадцатая
И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
Первое послание апостола Иоанна, 4.16Когда Радхаур пришел в себя, он лежал на почти просохшем постаменте, перед ним красовалось сердце Алвисида и, несмотря на то что в этой проклятой всеми богами стране любая принесенная извне магия была бессильна, он чувствовал исходящую от сердца Алвисида силу. Он бросил быстрый взгляд на ступеньки, где лежали три ранее добытых части — их не было. Воссоединение произошло, пока он лежал без сознания. Может, это было и красивое зрелище, а может, и нет. Ему было все равно. Теперь необходимо любой ценой добраться до Рэдвэлла.
Он надел рубаху и куртку, повесил на бок преданный Гурондоль, надел через плечо драгоценную теперь дорожную сумку и на подкашивающихся ногах направился к туннелю, ведущему из пещеры.
Он знал, что обратный путь будет не легче, чем путь сюда. Но это неважно… Он справится, он дойдет.
